шероховатая, постоянно цеплялась за одежду. Стены были каменные, но при этом их цвет был тёмно-коричневый, что ли, они были абсолютно гладкие. Просто монолитная стена, уходившая вверх и в две стороны от ворот куда-то во тьму. Я подошёл к воротам, потрогал их. За ними что-то было, что-то, что перевернуло бы мою жизнь. Я начал их толкать, но они не сдвинулись. Конечно, один человек не мог бы своими силами открыть такие исполинские ворота, но я пытался, мне хотелось их открыть. Я пробовал снова и снова, бился и бился над ними. То просто толкал, то пытался выбить их, разгоняясь и врезаясь в них плечом, пинал ногой, все попытки впустую. В конце концов, я просто упал обессиленный и закричал: «Впустите меня!». Крик постепенно переходил в стон, а я просто лежал у этих ворот. Потом, закрывая глаза, я заметил частичку света и, открыв их снова, пробудился.
Глава 1
Автобус тряхнуло на колдобине, из уха вывалился наушник, а в глаза светило солнце. «Снова этот сон», – подумал я. Целый год иногда у меня появляется один и тот же сон, как я пытаюсь открыть какие-то ворота. Всё это началось после моего попадания в аварию год назад. Каким-то чудом я выжил, но частично утратил память. Некоторые эпизоды жизни были как в тумане, в том числе я так и не вспомнил, куда и зачем ехал в тот день. Периодически мне снится этот сон, то раза два или три в неделю, то реже, самый длинный перерыв между этими снами был месяц. Глупо, конечно, считать сны, но когда один и тот же сон тебе периодически снится, то, я думаю, многие начали бы задумываться по этому поводу и вести определённую статистику. Я бы мог особо внимания на это и не обращать, мало ли что с психикой человека делается после потрясений. Проблема в том, что если после сна человек просыпается отдохнувшим, даже если это был кошмар, то после этих снов я ощущаю себя измотанным. Будто мне не снилось, что я пытаюсь открыть эти ворота, а я действительно это делал, как бы глупо это не звучало. После этой аварии со мной произошли некоторые перемены, я стал пытаться больше взаимодействовать с людьми, пытаться общаться, найти кого-то близкого по духу, хотя раньше я в этом особо и не нуждался. Меня что-то толкало на эти действия, вот и сегодня я ехал веселиться к своему другу Максиму, с которым познакомился при моей аварии. Именно он, проезжая мимо, остановился, вытащил меня из машины и вызвал скорую. Он как-то навестил меня в больнице, мы хорошо пообщались и подружились, вот сегодня я ехал к нему и его друзьям. Катаюсь я теперь исключительно на общественном транспорте, не скажу, что теперь боюсь машин и меня трясёт со страху при представлении того, что я снова за рулем. Просто меня пугает неизвестность. Почему я попал в ту аварию? Куда я ехал? Может, если я снова сяду за руль и поеду, опять что-то произойдёт и я снова ничего не вспомню.
Дальнейшая поездка и времяпровождение у друга прошли без особых приключений, мы отдыхали, веселились, слушали музыку, немного выпивали. Пока друзья его не разошлись, а я остался у него ночевать. Лёжа на кровати, я находился в полудрёме, но не давал себе засыпать, а Максим сидел за компьютером.
– Что, Андрей, не спится?
Сейчас меня беспокоил тот сон, я опасался засыпать, мне совсем не хотелось, чтобы это снова произошло, но я всё равно понимал, что скоро вырублюсь.
– Да мне пока не особо хочется.
Он посмотрел на меня
– У тебя глаза уже слипаются.
Я глубоко вздохнул, о своём этом сне я обычно никому не рассказывал, но, может, стоит попробовать? Вдруг он чем помочь сможет, этот человек спас меня как-никак, вдруг и тут чего придумает. Я усмехнулся.
– Знаешь, со мной что-то не так с той самой аварии.
Максим продолжал стучать клавишами, но покосился на меня.
– Давай рассказывай.
Я немного потянулся и зевнул. Спать хотелось неимоверно.
– Я не рассказывал никому об этом, боюсь показаться сумасшедшим. Но весь этот год мне периодически снится один и тот же сон. Я стою у огромных ворот и пытаюсь их открыть, но у меня никак не выходит, какие бы усилия я не прикладывал и сколько бы не пытался.
Он перестал печатать, повернулся ко мне и теперь смотрел более недоверчиво.
– Ты серьёзно или выпил много?
– Одно другому не мешает, – огрызнулся я.
– Ладно, ладно, рассказывай дальше.
– Да вот, собственно, и всё. У меня никак не выходит открыть эти ворота, после этого сна я просыпаюсь измотанный.
Он поднёс руку к бороде и начал её чесать. Максим постоянно это делает, когда задумывается.
– К психологу какому не думал обратиться?
Я махнул рукой.
– Пропишет мне таблеточки, скажет пару умных фраз и деньги возьмёт.
Он пожал плечами.
– В наше время так недооценивать их работу не стоит.
У нас часто могли случаться подобные стычки, но сейчас у меня не было никаких сил разводить спор на эту тему. Потому я решил промолчать и просто махнул рукой.
– Ну как знаешь, Андрей, я слышал ещё такую теорию, как осознанные сны. Я, конечно, во всё это не верю, но мало ли. Люди, якобы это испытавшие, говорят, что весь сон ощущается по-другому и в нём не события правят тобой, а ты создаёшь события.
Я, как и Максим, тоже во всё это не верил, так что особо и не вдумывался в его слова, а решил плюнуть на всё и просто залёг спать. Но идея эта засела в моей голове…
Удар. Я сполз вдоль стены. Из плеча пошла кровь, но никакой боли я не чувствовал. Всё происходило циклично, я ударял, сползал, поднимался, отходил, разгонялся и врезался в эти ворота снова. Раз за разом, не ведя счёта времени. Это было какое-то безумие. В очередной раз, лёжа у ворот, я услышал отголоски мыслей, с которыми я засыпал: «Осознанный сон. Ты сам правишь событиями. Тут всё устроено так, как захочешь ты». Пространство вокруг будто изменилось, теперь не было ощущения, что это всё неправда. Для меня сон – это как просмотр фильма, я в нём не контролирую свои желания, теперь же всё было наоборот. Это место стало чем-то большим, я чувствовал себя как в реальном мире, но при этом находился здесь. Главное, я понимал, что здесь всё моё. Захочу здесь иной пейзаж, сделаю. Захочу поменять своё
