Мягко прошуршав шинами, «форд» Джона подъехал к дому. На звук работающего мотора вышел Стэнли. Он вопросительно посмотрел на Джона, впрочем без тени недоброжелательства.
– Здравствуйте…
– Здравствуйте. Я Джон Мотт, жених мисс Гринхилл, – с гордостью произнес Джон. Все-таки что ни говори, а владелица конного завода более престижная партия, чем писательница дешевых книжек.
Лицо Стэнли вытянулось самым неподобающим образом. Простой сельский парень, он никогда не упражнялся даже в той общепринятой форме лицемерия, которая называется вежливостью. Джон не мог даже предположить, с чем связана такая реакция. Наверное, Тэсс просто их не предупредила!
– Добро пожаловать, мистер Мотт. – По-видимому, Стэнли безуспешно пытался соотнести только что полученную информацию с тем, что сегодня утром мать радостно сообщила ему про Грегори и Тэсс. – Проходите в дом. – Стэнли нервно сглотнул. Ой, что сейчас начнется, подумал он.
В гостиную из кухни вышла Мэри, она вытирала влажные руки полотенцем. Добродушно улыбнулась Джону.
– Здравствуйте, мистер?..
– Мотт, Джон Мотт.
Мэри кивнула. Из-за спины Джона Стэнли делал ей какие-то знаки, которые, очевидно, считал очень красноречивыми. Мэри слегка нахмурилась: не потому, что разгадала то, что хотел донести до ее сознания сын, а потому, что он, с точки зрения Мэри, безобразно паясничал и кривлялся. Она чуть было не показала ему кулак.
– Вы к мистеру Грегори приехали? – поинтересовалась Мэри, бросив на сына многообещающий взгляд. – Лошадьми интересуетесь?
– Нет, миссис?..
– Борни.
– Нет, миссис Борни, я приехал за Терезой. Где она?
Мэри стояла, остолбенев, и хлопала ресницами. Тон этого человека, говорящего о ее воробышке как о своей женщине, заставил ее сердце сжаться от самых нехороших предчувствий.
– Отдыхает наверху, – медленно проговорила Мэри. – А вы, мистер Мотт, ей кто будете?
– Жених! – объявил Джон.
– Что-о?! – искренне возмутилась Мэри. – Как – жених?!
Джон глядел на нее широко раскрытыми глазами.
– Что-то не так?
– Мисс Тереза не может быть вашей невестой, мистер Мотт! – просто и безапелляционно заявила Мэри.
– Это еще почему? – Джон начал выходить из себя. Что за придурки тут живут?!
Мэри вскипала: еще бы, только-только у ее дорогой девочки и Грегори все вроде бы наладилось, только она размечталась о предстоящей свадьбе и будущих детках, которых можно будет баловать сдобными булочками и горячим шоколадом, как появляется какой-то смазливенький тип и все портит! А мисс Тереза тоже хороша – оказывается, есть жених, а она тут…
Вид закипающей гневом Мэри зрелище не для слабонервных. Не то чтобы Джон относился именно к этой категории людей, но все же он сделал инстинктивный шаг назад. Но тут Мэри, проявив свойственную большинству темпераментных женщин непредсказуемость, вместо нападения громко всхлипнула и, сумев, правда, с достоинством повернуться, весьма поспешно вышла на кухню. Мэри с ее-то комплекцией, полускачками удаляющаяся в направлении кухни, напугала Джона не меньше, чем если бы она угрожающе приблизилась к нему. Может быть, где-то в его сознании подспудно присутствовала мысль, что вот сейчас она выйдет – нет, выскочит, – а в руках у нее будет сковорода… Джон растерянно стоял посреди гостиной и терялся в догадках по поводу неадекватной реакции обитателей этого дома на его появление…
– Комната мисс Терезы на втором этаже, первая слева, – пробормотал Стэнли и юркнул на кухню вслед за своей впечатлительной матерью – очевидно, приводить ее в чувство.
– Спасибо, – механически ответил Джон. Ну точно, сумасшедший дом…
Он поднялся, не задержавшись внизу, чтобы осмотреть необыкновенный интерьер. Его занимала сейчас только одна мысль: забрать отсюда Терезу и увезти ее в Лондон, в нормальный мир, в нормальную жизнь, пусть даже в маленькую квартирку, но зато в ней, в этой квартирке, не будет каких-то психов, возмущающихся по поводу того, что он с Терезой встречается… И даже, представьте себе, решил жениться! Все рано или поздно приходят к этому решению, а чем Джон Мотт хуже остальных?! Ну и что, что решение это совпало с изменившимися обстоятельствами? Бывает…
Рассуждая так, Джон впечатывал следы своих пыльных ботинок в мягкий ворсистый ковер, прикрывающий ступеньки лестницы.
Вот и дверь. Постучал. Ответа нет. Джон осторожно надавил на ручку двери. Та со скрипом приоткрылась. От этого резкого звука Тэсс мгновенно проснулась и резко села на кровати. Прядь волос прилипла ко лбу, другая – к щеке. Пальцы нервно вцепились в одеяло. Камин сегодня не растапливали – было холодно и сыро. Еще не понимая, где она находится, кто рядом с ней, она с ужасом глядела на Джона, замершего у порога. Джон испуганно смотрел на Тэсс.
– Малышка, это я, Джон. Опять кошмары? – Он приблизился.
Тэсс наконец полностью вернулась в этот мир. Выдохнула с облегчением:
– Ты… Привет.
Джон сел рядом с ней, взял ее холодные ладони в свои.
– Ну как ты? Очень плохо? – Джон как-то не знал, что еще сказать. Ну ясное дело, что плохо, иначе она не разговаривала бы с ним в таком тоне по телефону. – Ты, кстати, не заболела? – Джон с неподдельным беспокойством вглядывался в воспаленные глаза Тэсс.
– Нет, Джон. Хотя… немного лихорадит, кажется. – Сказать, что все в порядке, у Тэсс не повернулся язык. Иначе как объяснить свое состояние?
– Здесь у вас аспирина нет, что ли? – Джон с присущей ему прямолинейностью мышления увидел только одну сторону проблемы и способ ее решения.
– Не знаю, – тихо ответила Тэсс. Она смотрела Джону в глаза, наблюдала за своим отражением в его зрачках, ощущала тепло его согревающих ладоней. Все это было так привычно, так близко, напоминало о спокойных днях, когда она не знала ни о каком конезаводе, не была знакома с Грегори Дартом, не была… влюблена в него; когда она рассматривала в альбомах фотографии дедушки и бабушки и считала, что они-то всегда любили друг друга, всегда были верны.
Разве это было плохое время?! Тогда все было легко и объяснимо, как в детстве. Разве то безумие, которое накатило сейчас, захлестнуло меня с головой, весь этот бред последних дней стоит того, чтобы отказаться от тепла, привычной ровной колеи? И Джона с его где-то простоватой и неглубокой заботой, которая тем не менее так постоянна и всегда проявляется в одних и тех же формах. Предсказуемость не самое страшное, что может быть в человеке. Джон по крайней мере никогда не вверг бы меня в то состояние, в каком я нахожусь сейчас по вине Грегори! Разве с Джоном я была более несчастна, чем сейчас?
Наваждение. Просто наваждение. Я сейчас уеду, и все станет на свои места. Может быть, и покой ко мне вернется?
