рядом с Ирой». Она действительно так думает, действительно раскаивается, или это хорошо спланированный спектакль?
— С чего Вы это взяли? — любопытство все-таки победило, и Милана не смогла не спросить.
Юлия Максимовна ответила не сразу. Долго смотрела куда-то в сторону, о чем-то задумавшись. На ее лице попеременно отражались тревога и сомнение, в ней словно боролись два человека: один хотел сказать правду, другой предпочитал и дальше хранить тайну. Наконец она приняла решение.
— У Иры есть психическое заболевание, которое с годами набирает обороты.
— Что за заболевание?
— Биполярное аффективное расстройство [1], — выдала Юлия Максимовна и немного подняла голову, чтобы остановить набегающие на глаза слезы. Милана силилась вспомнить, что слышала об этой болезни, но ничего толкового в голову не приходило. А тем временем мать Ирки продолжала:
— Диагноз поставили не сразу. Знаешь, она была обычным ребенком, как все, никаких отклонений мы тогда не замечали. Плаксивость? Капризы? Так это у многих детей. Да, в подростковом возрасте она устроила нам пару встрясок, ну а с кем не бывает? Период такой. Но со временем начали замечать, что ее постоянно выводят из себя всякие мелочи. Бывает, что энергия в ней так и бьет ключом, ей кажется, что она может горы свернуть, хватается за каждое новое дело, но обычно ни одно не доводит до конца. Как-то набрала кучу кредитов, хотела съездить на Гоа, одна, спонтанно, даже билет купила, оплатила отель! Мы были в шоке, поскандалили, она осталась дома. В итоге деньги просадила, кредиты потом Паша выплачивал… — послышался тяжелый вздох. — Я не могу сказать, что в детстве, в юности она была больной. Чудаковатой, вспыльчивой — да, но не больной. Приступы у нее начались гораздо позже.
Юлия Максимовна остановилась на пару секунд, чтобы перевести дыхание и в очередной раз промокнуть влажные глаза платком. А Милана стояла растерянная, не зная, как реагировать на ее откровенность. Надо ли оно ей, все это выслушивать, вникать, разбираться, может, лучше уйти и забыть? Миссия, как говорится, выполнена, следующая встреча с Борей будет через три месяца. Зачем ей знать больше о той, которую она давно вычеркнула из жизни? И все же любопытство взяло верх, и Милана продолжила растерянно стоять посреди парка, вслушиваясь в дрожащий от волнения голос своей собеседницы.
— Ира и раньше была выдумщицей, а тут придумала: сказала, что ее изнасиловали и она забеременела. Это сейчас я понимаю, что тогда она была в маниакальной фазе и связь с отцом ребенка была хоть и скоропалительной, зато по собственному желанию, и она наврала, так как не хотела признавать, что сделала ошибку; а тогда я приняла ее слова за правду и настаивала, чтобы она пошла в полицию и написала заявление. Но Ира отмахивалась и под разными предлогами сворачивала неприятный разговор. А потом подвернулся Коля, ее первая школьная любовь, он решил, что она беременна от него, сыграли свадьбу, и вся эта история с изнасилованием сошла на нет. Только через много лет она призналась мне, что соврала. Не хотела, чтобы считали ее легкомысленной и шептали за спиной, будто нагуляла ребенка.
— Значит, Аня Коле не родная дочь? — не смогла промолчать Милана. Скорее всего, раз уж Юлия Максимовна знала такие подробности, значит, ей было известно и имя настоящего отца ребенка.
— Не родная, — помолчав, ответила женщина и пристально посмотрела на нее. Так пристально, что Милане стало не по себе, даже мурашки по коже побежали. — Разве Ира тебе ничего не сказала?
— Что именно? — притворилась, будто не понимает, о чем речь.
— Не сказала, кто отец ребенка?
— Нет.
Соврала специально, желая проверить, скажет Юлия Максимовна правду или нет. Мгновение, подобное вечности, та смотрела на нее, не отрываясь, а потом наконец отвела взгляд и вздохнула.
— Ну, это уже неважно, — отмахнулась женщина с напускным равнодушием, — не об этом сейчас речь.
Милана снова удивилась. Выходит, Юлия Максимовна не ставила себе цели разрушить ее брак, и, скорее всего, сейчас предельно искренна и откровенна. Если до этой минуты она слушала неохотно и постоянно думала о том, как бы поскорее отделаться от навязчивой собеседницы и поехать домой, то сейчас жадно ловила каждое ее слово, желая узнать подробности.
— В общем, Ира как-то отошла, расцвела, повеселела, вроде бы все шло нормально, а потом Коля умер. И началось… — Юлия Максимовна всхлипнула. Споткнувшись на ровном месте и едва не упав, она добрела до ближайшей свободной лавочки и буквально рухнула на нее. Милана молча села рядом. — У Иры была глубокая, затяжная депрессия. Она сутками лежала, отказывалась выходить на улицу, считала, что жизнь кончена. Я знаю, что ты в тот момент к ней часто приезжала, следила за Аней, видела, в каком она была состоянии…
— Я и предположить не могла, что это болезнь, — растерянно пробормотала Милана, поведя плечами от холода.
— Болезнь, — подтвердила женщина с горечью. — Она лишь обострила ее тоску. Ну а потом, как только появился просвет, Ира пустилась во все тяжкие. Откуда-то Борьку откопала, заявила, что он — любовь всей ее жизни. Никак не подготовила Аню, сразу его привела домой и заявила, что это ее новый папа. Конечно, Аня не приняла его. Ну и у Иры, видимо, опять началась мания. Решила, что девочка мешает ее личному счастью… О том, что она решила сдать ее в детдом, мы узнали от тебя. Я тогда от злости наговорила тебе гадостей… — Она опустила глаза, будто сожалела. — Потом встретилась с Ирой наедине, она подтвердила, что это правда. Я стала ее отговаривать, но она только смеялась и говорила какой-то бред, мол, Аня там надолго не задержится, у нее уже есть другая мамочка. Она была настолько невменяема, что я поняла, поняла с ужасом, что, наверное, будет лучше, если Аня действительно будет жить в другой семье, иначе у нее начнутся проблемы с психикой.
— Биполярное расстройство передается детям? — перебила Милана.
— По официальным данным, вероятность примерно десять процентов. То есть, очень редко. Но если Аня постоянно будет подвергаться психологическому насилию, продолжать жить в такой нездоровой обстановке, то вероятность заболеть у нее станет выше. Я до сих пор не могу забыть момент: прихожу к ним домой, Коля на работе, Ира лежит в комнате и не хочет существовать, а рядом ползает Аня и плачет… Поэтому и не смогла ей помешать. Понимаешь, — она замялась, — мы с Пашей физически не смогли бы воспитывать Аню. Он постоянно был в разъездах, а я… Честно говоря, я не готова была взять все на себя. Тем более, если бы
