— То есть вы взяли на себя функцию защиты прав Лизель?
— Они сами возложили на меня эту функцию, и это не могло оставаться без ответа!
Пол кивнул — медленно и задумчиво.
— Возможно, так оно и есть. Хотя я не вполне уверен в том, что, поссорившись с этими людьми, вы оказали Лизель или Крису большую услугу.
— Именно это они мне и сказали, — неохотно признала Вирджиния. — И Ингрэм тоже…
— Ингрэм Эш? — резко переспросил Пол. — Вы и его записали в число своих союзников?
— Пыталась, хотя он и не проявил особого энтузиазма. Но зато я рассчитывала на вашу поддержку.
Пол улыбнулся.
— Возможно, у них все и так образуется, и на почве родительской оппозиции пышным цветом расцветет юная любовь.
Когда они вышли из ресторана и вернулись к машине, Пол показал ей светящийся циферблат своих часов.
— Последний паром уже ушел, так что нам придется воспользоваться мостом, который расположен ниже по течению.
— Это в Карлинсбаде, в десяти километрах отсюда, да? — спросила Вирджиния.
— Да, к чему надо прибавить еще десять километров возвращения по противоположному берегу, — кивнул он. — Впрочем, какое это имеет значение? Ведь это же наше с вами время, не так ли?
На небе появилась запоздалая луна, и в какой-то момент, заметив ее, проплывающую сквозь толщу облаков, Вирджиния не удержалась от восторженного восклицания.
Пол притормозил машину, съехал с дороги и остановился под сенью вездесущих подстриженных лип, от которых исходил резкий сладковатый запах. Он, в ленивом жесте подняв руку, сорвал с ближайшей ветки молоденький зеленый листок. Аккуратно разглаживая его на своем колене, Пол заметал:
— Вы не слышали — есть такое местное поверье, предписывающее любой ценой не допускать, чтобы на тебя упал такой листик?
У Вирджинии внезапно перехватило в груди… от воспоминания.
— Вы имеете в виду, что если он упадет на вас и прикрепится к какому-нибудь месту, то вы станете… уязвимым, да?
— Именно так — уязвимым перед любым видом оружия, которое изберет против вас ваш враг, — добавил Пол.
— Да, я слышала. Своими корнями это поверье уходит в легенду о Зигфриде.
— Получается, что оно пережило несколько веков, — сказал Пол, смахивая листок с колена. Спустя некоторое время он спросил:
— Скажите, почему вам так страстно хочется, чтобы Лизель не упустила радости своей первой любви?
Вирджиния продолжала смотреть в сторону реки.
— Ну, мне просто кажется, что никто не должен быть лишен этой радости, тем более когда ее предлагают. Вы не согласны?
— Знаете, если судить по тому, что вы рассказали мне о себе, можно предположить, что и вы когда-то были в таком же положении по отношению к своим родителям, в котором сейчас оказалась Лизель.
— Не совсем так. Мои родители были почти стариками, да и характером поспокойнее, чем любой из этих Меев. Кроме того, и я сама была постарше Лизель, когда на меня легла обязанность ухаживать за ними. И передо мной не маячила перспектива конфликта, который теперь угрожает Лизель, если у них и впрямь получится что-то серьезное.
Пол слегка повернулся на своем сиденье и недоверчиво улыбнулся; при этом взгляд его был красноречивее любых слов.
— Да полно вам! За все эти годы у вас не было ни одного любовного увлечения?
— Такого, которое потребовало бы от меня принятия трудного решения, — ни одного.
— А Эрнст Раус? Как же с ним?
Она покачала головой.
— Я не была влюблена в Эрнста. И не собиралась выходить за него замуж. Именно это и заставило меня усомниться в целесообразности принятия его наследства. Кстати, я и в самом деле наверняка отказалась бы от него, если бы Ингрэм Эш не убедил меня в том, что на мне лежит моральное обязательство перед Эрнстом принять имение.
— Пожалуй, так оно и есть, — согласился Пол. — Раус определенно хотел, чтобы вы его приняли, и я не считаю, что вы должны терзать себя муками совести за то, что не любили этого человека. Кстати, равно как и излишне переживать за судьбу Лизель. Она очаровательное дитя, но представим все же, что у них с Крисом по какой-то причине ничего не получится. Ну и что такого? У каждого из них вся жизнь впереди, и они еще смогут повстречать свою вторую любовь — или позднюю первую, — которая окажется столь же сладостной и сильной. Вы так не считаете?
— Я… даже и не знаю.
— А я знаю. — С этими словами Пол полностью повернулся к Вирджинии и, положив обе руки ей на плечи, заставил ее также посмотреть ему в лицо. — Я знаю, — с ударением и настойчивостью повторил он, — по крайней мере, то, что касается второй любви. А вы, смею надеяться, — поздней первой?
Вирджиния понимала, что Пол не мог не заметить, как напряглись ее плечи, сопротивлявшиеся его нажиму. Почувствовав себя крайне неловко, она все же заставила себя посмотреть ему прямо в глаза.
— К вам, Пол, — нет. Извините меня. Мы ведь почти не знаем друг друга. Пара совместно проведенных вечеров да случайная встреча в городе…
— Которые стали для меня поистине знаменательными событиями. Ведь это позволяло мне просто увидеть вас! Да и потом, настоящая любовь просто случается! Как случилось это со мной. Но, увы, не с вами. Не с вами, так ведь?
Она безмолвно покачала головой.
— А это не потому, — отважился предположить Пол, — что я предлагаю вам всего лишь свою вторую любовь?
— Нет. Нет, — заверила его Вирджиния. — Пожалуйста, даже не смейте думать так. Да и потом, слишком мало времени прошло после… смерти Эрнста, — робко добавила она, прекрасно понимая, что кривит душой.
Слегка покачав головой, Пол дал ей понять, что также понимает это.
— Вы же сами сказали, что не любили Эрнста Рауса, — напомнил он. — А потому как же может быть предательством по отношению к нему ваша любовь к другому мужчине — ранняя она будет или поздняя? — И, не дожидаясь ответа Вирджинии, почти вплотную приблизился к ее лицу и пристально вгляделся в глаза. — К сожалению, вы так и не высекли для меня ни малейшей искорки надежды.
Оказавшись у виллы, Вирджиния поблагодарила Пола за приятно проведенный вечер и попросила его не выходить из машины. Однако он все же сделал это, а затем в ответ на ее нерешительное «Не хотите ли…», подразумевавшее приглашение войти в дом, лишь покачал головой.
— Думаю, что не стоит этого делать, — сказал он. — Вы меня понимаете?
— Ну конечно, — с явным облегчением произнесла Вирджиния.
— Но я ведь не окончательно испортил вам впечатление от проведенного вечера? Мы сможем еще когда-нибудь повторить это — или что-то подобное?
— Если вы пригласите меня.
