— Ты спишь? — шепотом спросила Элис через некоторое время.
— Нет.
— Мне холодно, — пожаловалась она, что было неправдой.
Но ей так страстно хотелось вновь оказаться в объятиях Мэтью! Она совершенно перестала себя понимать: разум твердил одно, а сердце — совсем другое, и ничто не могло взять верх. Элис пыталась поверить, что это в последний раз, что назавтра все забудется и пройдет, исчезнет, как сладко манящий мираж.
Но Мэтью как будто не расслышал. Во всяком случае, он даже не шевельнулся.
— Я не могу согреться, — повторила она настойчиво.
Конечно, чем делать намеки, проще было бы самой обнять Мэтью, но она не решалась коснуться его горячей кожи, боясь, что страсть безраздельно завладеет ее сознанием. Просить о любви! Если бы Надин увидела ее сейчас, презрение к подающей надежды сотруднице перехлестнуло бы через край. Нет, Элис нё собиралась унижаться, вымаливая крохи нежности.
Она сжалась в комочек и закрыла глаза, стараясь дышать тихо и ничем не выдавать своей бессонницы. Мэтью тоже вполне успешно делал вид, что спит. Мужчина и женщина, объединенные одиночеством и разъединенные невозможностью понять друг друга, замерли, погруженные каждый в свои невеселые раздумья.
Долгая ночь мягко опустилась на землю и укрыла все вокруг своим черным плащом, она разогнала тяжелые серые тучи и зажгла в очистившемся небе желтые огоньки звезд. Метель закончилась, снежинки уже не кружились в холодном воздухе, словно белые пушистые мотыльки. И стало так тихо, что, казалось, от любого громкого звука мир может разбиться вдребезги, как новогодний стеклянный шар, выскользнувший из неловких рук.
Элис разбудил яркий солнечный луч, проникший в комнату. Спросонок она пыталась отмахнуться от чего-то слепящего, но, открыв глаза, радостно воскликнула:
— Мэтью! Мы спасены!
Он приподнялся, удивленно оглядываясь.
— Смотри, солнце! — Элис выбралась из-под одеяла и подбежала к окну. Снег сверкал под солнцем, будто посыпанный блестками, на синем небе не было ни облачка. — Вставай, попробуем выйти наружу.
Мэтью неохотно оделся: похоже, установившаяся погода его совсем не радовала.
— Сначала надо позавтракать, — потягиваясь, сказал он.
— Нет! Я больше не могу сидеть взаперти!
— Будь же благоразумна…
— Не хочу!
Она вела себя, как расшалившийся ребенок, который знает, что его не накажут. Но Элис сейчас казалось, что если она мгновенно не выйдет на улицу, то задохнется.
— Где мои вещи?
Мэтью сердито хмыкнул и вышел из комнаты. Через несколько минут он вернулся с юбкой, свитером и пальто.
— Вот, пожалуйста.
Элис быстро, не обращая на него внимания, оделась и решительно направилась в прихожую. Но дверь не поддавалась, как она ни старалась ее открыть.
— Ты можешь потерпеть десять минут? — Мэтью, вздохнув, натянул свою куртку. — Я вылезу в окно и попробую разгрести снег, подожди здесь.
Элис нетерпеливо переминалась с ноги на ногу, прислушиваясь к доносившимся с улицы звукам. Внезапно раздался громкий собачий лай и человеческие голоса. И в ту же минуту от резкого толчка Мэтью распахнулась дверь.
— Это люди! Нас нашли! — Элис вышла наружу и полной грудью вдохнула морозный воздух. — Эй! Мы здесь! — Она подпрыгнула, махая рукой.
Мэтью, заслонившись от ослепительно сияющего солнца, смотрел вдаль, где виднелись несколько темных фигур.
— Ну вот, — сказал он, пытаясь скрыть грустные нотки, — наше затворничество и закончилось.
Спасатели приблизились. Огромный, с рыжими подпалинами сенбернар подбежал к Элис, приветливо помахивая хвостом. Она потрепала его по лохматой спине, радуясь освобождению из плена, который еще вчера днем казался таким приятным: ведь с ней был Мэтью.
— Это ваша машина стоит у обочины? — спросил один из спасателей, высокий мужчина в оранжевой куртке с меховым капюшоном.
— Да, что-то с двигателем.
— Не сладко вам пришлось, наверное. За эти два дня пятеро замерзли насмерть, никогда еще такой метели не бывало.
Элис выступила вперед.
— Мне срочно надо в Рэдсток.
— Мой напарник может вас подвезти, это недалеко.
Она благодарно улыбнулась и, даже не взглянув на растерявшегося Мэтью, направилась за пожилым спасателем к дороге. Сейчас ее волновало только одно — состояние Элизабет. Забравшись в машину, она бросила прощальный взгляд на занесенный снегом домик, где они нашли приют на две долгие ночи. Может быть, самые счастливые в ее жизни… Но сейчас не время впадать в меланхолию, надо торопиться.
— Чего вы ждете? — спросила она у водителя.
— А ваш приятель разве не с нами? — удивился тот.
— Нет. — Она захлопнула дверцу и откинулась на спинку сиденья. — Поехали.
Все произошло так быстро, что Мэтью ничего не успел понять. Только что Элис стояла рядом — и вот уже исчезла, словно и не было. Он покачал головой: сказка закончилась, мираж растаял, реальность вновь вступила в свои права.
— Это дом Стива Макклея. — Спасатель коснулся плеча Мэтью. — Думаю, надо сообщить ему…
— Конечно. — Он кивнул, соглашаясь. — Вот, я оставлю в гостиной чек. Мне пришлось разбить стекло, к тому же мы съели все припасы.
— Стив не будет сердиться. Когда случаются такие несчастья, люди должны помогать друг другу. — Мужчина плотно закрыл дверь и обернулся к Мэтью. — Пойдем посмотрим, что там у вас с машиной.
— Вы разбираетесь в двигателях?
— Ну да, я здешний механик.
Починка заняла довольно много времени: пришлось пешком идти в соседний городок за тягачом и отвозить «лендровер» в мастерскую. Только вечером ремонт был закончен, но Мэтью так устал, что решил переночевать в гостинице, а уже утром отправиться в Рэдсток и найти Элис.
Такое поспешное бегство казалось странным: неужели он настолько испугал ее своим предложением, что она не пожелала даже попрощаться и воспользовалась первой же возможностью, чтобы скрыться. Теперь, когда волнение улеглось и эмоции подчинились разуму, Мэтью пытался понять, что послужило причиной возникшей между ними холодности.
Он ведь не сделал ничего предосудительного: просто предложил — от чистой души — взять воспитание их будущего ребенка на себя. Если Элис хочет посвятить жизнь работе, он не будет возражать, пожалуйста, редактируй эти глупые статьи сколько угодно. Но ведь это не повод лишать малыша права на существование.
У Мэтью достаточно денег и времени, а главное — желания, чтобы подарить ему счастливое детство, окружить заботой и нежностью. Его сердце, истосковавшееся по любви, замирало, когда он представлял, как берет на руки своего ребенка. А мечты уносили еще дальше: вот первые шаги, первые слова, а вот он уже идет в колледж… Воображение упрямо добавляло в эту идиллическую картину третий персонаж — Элис, хоть Мэтью и понимал, что требует от судьбы слишком много.
