Она вернется домой, но не к своей старой жизни. Энджи любила свою работу, но больше не собиралась жить с матерью. Ее общественная жизнь отныне не будет ограничиваться лекциями в музее.
Было бы неправильно взять с собой одежду, подаренную Никосом, поэтому по возвращении я первым делом отправлюсь за покупками. Новый гардероб поможет мне начать все сначала. Я уже не прежняя Энджи. Теперь я – Анджелина.
Но как ей уехать сейчас, когда она так сильно любит Никоса?
Глаза Энджи наполнились слезами. В течение нескольких секунд она колебалась – по закону они связаны друг с другом на ближайшие два года. Она могла остаться и надеяться, что со временем Никос полюбит ее. Ей следовало бы…
Мне следует перестать обманывать себя.
Расправив плечи, Энджи вытерла глаза и дала себе слово научиться жить без Никоса.
– Я не верю своим глазам! Ты так изменилась! У меня никак в голове не укладывается… Неужели ты собираешься переехать в Грецию?
– Почему нет? Я всегда увлекалась историей Древней Греции и не понимаю, почему не сделала этого раньше. – Энджи подняла коробку с книгами, чтобы отнести ее на чердак. – Вечером меня не будет.
Миссис Литтлвуд фыркнула.
– Полагаю, ты идешь с кем-нибудь из своих заумных друзей в музей на очередную лекцию?
– Не угадала, – поднявшись на чердак, Энджи поставила коробку рядом с остальными. – Я иду в Олдвич на премьеру новой пьесы.
Совершенно одна, добавила она про себя.
Вернувшись с Крита, она стала чаще бывать в обществе; за ней начали ухаживать несколько мужчин, но все получили отказ. До окончания бракоразводного процесса Энджи не собиралась ни с кем встречаться…
Потому что ни один из ее новых ухажеров не был похож на Никоса. Они ему в подметки не годились.
– Дорогая, если ты лелеешь мечту о своем миллионере, то зря теряешь время. Если ты хотела привязать его к себе, тебе не следовало возвращать ему бриллиант. – Мать сложила руки на груди. – Но мужчина вроде него все равно не смог бы обрести счастье с такой, как ты.
Спустившись с чердака, Энджи пристально посмотрела на мать.
– Этот бриллиант принадлежит ему, и поэтому я его вернула. Уверена, при других обстоятельствах мужчина вроде него был бы счастлив с такой, как я. К несчастью для нас обоих, поведение Тиффани чуть не разрушило его семью. Это всегда будет стоять между нами. Я ушла от него по собственному желанию и не собираюсь возобновлять наши отношения.
Мать Энджи нахмурилась.
– Так зачем же красить губы, если он этого не увидит?
– Я крашу губы не для него, для себя. Отныне я буду это делать всегда. – Энджи прошла в гостиную и продолжила собирать вещи.
– Должна признать, ты выглядишь лучше, хотя, конечно, не идешь ни в какое сравнение с моей Тиффани.
– А я и не стремлюсь на нее походить. Я такая, какая есть, мама, и горжусь этим. – Протянув руку, девушка взяла со столика фотографию маленькой Тиффани, такой трогательной и невинной. – Я возьму снимок с собой, потому что хочу запомнить сестру именно такой.
А не коварной разлучницей.
Эти слова застали ее мать врасплох.
– Конечно, ты всегда была очень умна, но Тиффани…
– Тиффани мертва, мама. Нам всегда будет ее недоставать, но жизнь продолжается. – Энджи посмотрела на часы. – Я попрощаюсь с тобой прямо сейчас, потому что из театра отправляюсь прямиком в аэропорт. Как только я обоснуюсь в Греции, пришлю тебе свой адрес, и ты сможешь переехать ко мне.
– Это безумие. – Ее мать нахмурилась. – Ты еще даже не нашла работу.
– У меня высокая квалификация, и я свободно говорю по-гречески. Для начала я собираюсь в качестве добровольца принять участие в археологических раскопках.
– В качестве добровольца? Зачем тебе это? – Миссис Литтлвуд не смогла скрыть своего отвращения. – Мне никогда тебя не понять, Анджелина.
– Ты права, мама, – тихо произнесла девушка, – но это не имеет значения. Мне нравится быть самой собой.
Пьеса закончилась, и Энджи вместе с остальными зрителями покинула здание театра.
Одни пойдут в ресторан, другие – домой, а я полечу в Грецию.
На мгновение её пронзила мучительная боль.
Смогу ли я когда-нибудь забыть его?
Борясь с приступом хандры, Энджи подняла руку, чтобы остановить проезжающее мимо такси, но тут рядом с ней у обочины притормозил черный лимузин.
Дверца открылась, и из машины вышел Никос.
В течение нескольких секунд Энджи тупо смотрела на него.
Это действительно он или у меня начались галлюцинации?
Затем она обнаружила, что все женщины, выходящие из театра, бросают в его сторону восхищенные взгляды. Только Никос мог вызывать такую реакцию у противоположного пола.
Что он здесь делает?
Сердце девушки бешено заколотилось, но разум нашел логичное объяснение его приезду.
Разумеется, он прилетел в Англию не для того, чтобы увидеть меня.
Никос занимается бизнесом. Филиалы его компании находятся во всех уголках земного шара. Наверное, он прибыл в Лондон, чтобы заключить очередную сделку…
Внезапно Энджи захотелось, чтобы он сейчас оказался в Бразилии или еще в какой-нибудь далекой стране. Она боялась, что может не пережить еще одной разлуки с ним.
Целый месяц она пыталась убедить себя в том, что справится без него, но его внезапное появление застало ее врасплох…
Ведь жизнь без него была жизнью лишь наполовину.
– Что ты здесь делаешь, Никос? – притворно небрежно спросила Энджи.
– Заключаю важную сделку.
Она кивнула.
– Надеюсь, она будет успешной.
– Переговоры только начались, – спокойно произнес Никос, и она уставилась на дорогу в ожидании следующего такси.
Мне нужно уехать прежде, чем я совершу какую-нибудь глупость.
– Уверена, у тебя все получится.
– Я рассчитываю на это. Садись в машину, Анджелина.
– Прости? – Их взгляды встретились, и ее сердце пропустило несколько ударов. – Я не могу никуда с тобой поехать. Мой самолет вылетает через два часа. В такую дождливую погоду мне едва хватит времени на то, чтобы добраться до аэропорта.
– Я отвезу тебя туда, – заявил Никос тоном, не терпящим возражений, и, взяв Энджи за руку, повел ее к машине. Усевшись вместе с ней на заднее сиденье, он наклонился вперед и дал указания водителю.
– Куда ты собиралась, Анджелина?
Находиться рядом с ним в замкнутом пространстве было настоящей пыткой. Ей ужасно хотелось запустить пальцы в его густые черные волосы, прижаться губами к его чувственным губам…
– В Грецию.
Почему бы не сказать ему правду?
