— Конор вечно порет всякую чушь, — недовольно проворчала Уна.
— Мне даже кажется, — задумчиво продолжила Джулия, — что Хью больше всего привлекают в Эйлин именно ее раскованные манеры и наплевательское отношение к мнению света.
Уна порывисто обернулась к ней:
— Джулия, я хочу, чтобы ты мне кое-что пообещала.
— Что? — осторожно проговорила Джулия. Уна подошла к трюмо и с трудом протиснула крупную руку в толстый золотой браслет.
— Ты должна мне обещать, что покажешь свое расположение к Хью на балу. Ты сделаешь это ради меня? То есть, я хочу сказать, — торопливо прибавила она, — я не понимаю, почему вы так сторонитесь друг друга. Со стороны кажется, что между вами существует какая-то неприязнь. Знаешь, как деревенские жители любят сплетничать? Завтра разнесется по всей округе слух… — Она в замешательстве умолкла.
— Что ваши попытки свести нас с Хью потерпели крах, — сухо закончила за нее Джулия. — Надеюсь, вы понимаете, что ставите меня этой просьбой в очень неловкое положение?
— Ну, ты преувеличиваешь, — снисходительно пожала плечами Уна. — В Ирландии, особенно в сельской местности, всегда очень благосклонно смотрели на то, что называется «сватанье». Иногда даже невеста видит своего будущего супруга впервые только в день свадьбы, и никто здесь не считает это странным.
— А для меня это неприемлемо! — твердо сказала Джулия. — Я не росла в ирландской глубинке, так что скажу вам сразу: я даже близко не подойду к Хью. Он решит, что это только попытка сохранить хорошую мину при плохой игре — заставить всех думать то, чего на самом деле нет.
Уна вздохнула и стала грустно пудрить свои желтоватые щеки, а Джулия в наступившей тишине молча слушала, как тикают маленькие французские часы на каминной полке, и думала о том, что ей давно уже пора идти переодеваться к балу. Пока Уна обиженно клала слишком густой слой теней на веки, она выскользнула за дверь и торопливо пошла по коридору к себе в комнату.
Открыв шкаф, Джулия сняла с плечиков шерстяное бирюзовое платье, потом долго стояла, разглядывая свое отражение в зеркале с неподкупной строгостью. Цвет ей идет, решила она, а плетеный пояс красиво подчеркивает талию. Большие глаза под короткой челкой открыто и простодушно смотрели в зеркало, и в них мерцало какое-то затаенное ожидание. Чего ей ждать? — недовольно спросила она сама себя. Что может принести ей этот бал, кроме разочарования и унижений?
На дорожке перед домом слышался шум подъезжающих машин, высокий женский смех, бодрые голоса мужчин, которые приветствовали хозяйку. Джулия очнулась — пора было приступать к тому испытанию, которое ждало ее в этот вечер. Она медленно убрала косметику со столика в тумбочку и вышла в широкий коридор. Чуть задержавшись у двери, она заглянула в зал и увидела, что почти все гости уже собрались. Ярко освещенный зал старого особняка гудел от смеха, звона бокалов и радостных восклицаний. Уна стояла у двери и разговаривала с плотным джентльменом с висячими белыми усами.
— И когда ты представишь нам эту маленькую шалунью, которую ты присмотрела для своего сына? — вальяжно гудел он.
Уна быстро, украдкой озиралась, словно боялась, как бы их не услышали.
— Говори потише, Брайан. Скажу тебе по секрету — все это неправда. Хью ведь не такой человек, чтобы позволить матери выбрать себе невесту.
Брайан оглушительно расхохотался:
— Очень может быть, что и так, однако он не очень-то клюет на наживку девицы Дайсарт. Так что, может, ты и права, что решила сама позаботиться о его счастье. Действительно, пора бы ему уже остепениться и обзавестись семьей. Подумай, Уна, ведь наверняка ты будешь рада, если старый дом наполнится детскими криками. Эти маленькие непоседы будут везде носиться, шалить, ты обязательно купи шотландского пони, на котором они станут учиться ездить верхом. Подумай, как все это было бы славно! Остается только надеяться, что ты выбрала ему подходящую девушку. Мне, признаться, что-то не верится, чтобы Хью мог всерьез увлечься какой-нибудь вертихвосткой, у которой голова забита всякой романтической ерундой.
Но Джулии не удалось узнать, что ответила ему Уна. Потому что, пискнув от неожиданности, она вдруг поняла, что не одна подслушивает чужой разговор в полутемном коридоре.
— Говорят, что тот, кто подслушивает, никогда не узнает о себе ничего хорошего, — негромко сказал Хью. В слабо освещенном коридоре она увидела, что под его глазами образовались темные тени, и вдруг почувствовала к нему какую-то необычайную нежность. Она впервые смотрела Хью прямо в глаза, не отрываясь, дыхание у нее стало частым и неровным от волнения.
— Почему ты так нервничаешь, Джулия? — спросил он все так же негромко.
Стоя совсем рядом с Хью в полутьме, она почувствовала, как между ними возникает какое-то новое чувство, какое-то родство, которого раньше не было, словно они оба подвергались общей опасности.
— Я… я не хотела подслушивать, — сказала она едва слышно, словно боялась нарушить эту хрупкую связь, наметившуюся между ними. — Я просто собиралась с духом, чтобы выйти в зал к гостям… одной. Ты ведь понимаешь, там все знают…
Он не стал притворяться, что не понимает, о чем речь.
— Полковник Кьюсак — громогласный неотесанный чурбан, так что не вздумай расстраиваться из-за его слов.
Джулия кивнула:
— Да, может, другие чуть деликатнее, но все равно они будут меня разглядывать, обсуждать и оценивать, как уцененную вещь. — Голос у нее дрогнул и прервался. Сама не понимая, как это случилось, она приникла к его плечу, судорожно всхлипывая, а его сильные руки надежно и нежно обняли ее.
— Послушай, Джулия. — Она почувствовала у себя на щеке его теплое дыхание. — Давай выйдем к гостям вместе. Тогда этим старым идиотам вроде полковника Кьюсака хоть будет о чем посудачить!
— Правда? — Она недоверчиво посмотрела на него широко раскрытыми глазами. — Пусть все гадают — что да как!
Он пожал плечами и слегка нахмурился:
— А что, тебе это не по душе?
Она отрицательно помотала головой:
— Просто твоя мать может все неверно истолковать. Она ведь подумает…
— Что? — спросил он. — Что ее план в конце концов удался?
Она кивнула, чувствуя, что глубоко внутри эта мысль ей приятна.
— Пусть делает какие угодно выводы. В конце концов, это из-за нее ты оказалась в таком дурацком положении.
Она с грустью поняла, что он, значит, просто пожалел ее. А Хью тем временем заставил ее взять себя под руку, и они торжественно вошли в зал. Краем глаза Джулия замечала любопытные взгляды гостей, которые сейчас были обращены только на них, даже оживленный шум в зале на время стих. Через минуту общая болтовня возобновилась с новой силой, послышался смех, несколько, как ей показалось, нарочитый! Девушка чувствовала себя Золушкой, попавшей на бал во дворец. Рано или поздно ее карета обратится в тыкву, и она останется в старых обносках.
