— Нэш! Рад видеть тебя, мой друг! Давно не виделись! Нам надо пообедать вместе как-нибудь. Как твой бизнес? По-прежнему сгораешь на работе? Такой богатый парень, как ты, может позволить себе снизить обороты, хотя бы время от времени. Не забывай об этом! — Слова срывались с его губ, словно пулеметная очередь, и Нэш подумал, что это было бы неплохо — переводить дыхание время от времени…
— Хороший совет. Бизнес в порядке. А как у тебя дела?
Улыбка Нэша была натянутой. Он не был настроен вести светский разговор, хотя, возможно, это оказалось бы полезным для его бизнеса. Нэша волновало только одно: как прошли кинопробы Фреи и как она сама оценивает результаты своей встречи с кастинг-агентом? Она смотрела на него через плечо Джеффри, и ее спокойный взгляд ничего не выражал.
— Жаловаться не на что! — Рассмеявшись собственной шутке — смех его разнесся по роскошному офису, с фотографиями знаменитостей на стенах рядом с почетными дипломами в рамках, наглядно свидетельствовавшими о его успехе, — Джеффри Эпштейн вдруг подошел к Фрее, фамильярно обнял ее за хрупкие плечи и слегка прижал к себе.
Увидев это, Нэш мгновенно вскипел от гнева. Другой мужчина прикасается к ней, будто она — его собственность! Ему захотелось немедленно подойти к ним и оттолкнуть Джеффри. Но если он даст волю свой ревности, то, возможно, отнимет у Фреи шанс получить роль Никиты.
— И дела у меня пойдут еще лучше, когда мы возьмем эту молодую леди на главную роль в нашем фильме! — с нескрываемым удовольствием заявил кастинг-агент. — Я просмотрел примерно двадцать актрис, и должен сказать тебе, что никто не мог сравниться с нею! Мы с режиссером очарованы! Она — само совершенство! Фрея — необыкновенная, она — профессионал… она рождена для того, чтобы сыграть роль Никиты Пушковой. Спонсоры и продюсеры будут счастливы, когда она присоединится к нам. Безмерно благодарен тебе, Нэш, за то, что ты привел ее ко мне. Я перед тобой в долгу.
Подойдя к узкой витой лестнице, ведущей в вестибюль, Нэш удержал Фрею за руку. Она была удивительно спокойна, хотя только что получила роль, которая вновь могла вознести ее на вершину славы. Фрея была настолько невозмутима, что Нэш не знал, как реагировать. Ведь эта роль так важна для нее!
— Прими мои поздравления. Наверное, ты довольна, — заметил он.
Фрее хотелось, чтобы он обнял ее… или, по крайней мере, как-то проявил бы радость. Но выражение лица его было лишь чуточку теплее, чем холодный мрамор, и Фрея подумала, что Нэш, наверное, уже мысленно распрощался с нею и думает о другом клиенте. При одной мысли об этом ей чуть не стало дурно. Она не хотела, чтобы Нэш оставил ее…
Или думал о ком-то еще.
Вчера вечером, когда она не позволила ему уйти, когда он неохотно рассказал ей о своем прошлом, она поняла, что любит его.
Ему потребовалось мужество, чтобы поведать ей свою историю, и в глубине души Фрея понимала, как нелегко это было сделать человеку, имевшему такую давнюю незаживающую рану.
Ей так хотелось заняться с Нэшем любовью, но она понимала — ему нужно уединиться и прийти в себя. Поэтому ей пришлось смириться с тем, что он, сдержанно пожелав ей спокойной ночи, удалился в свою спальню один.
Всю ночь она лежала без сна, тоскуя о его сильных руках, обнимающих ее, о его обжигающих поцелуях, так легко ее поработивших.
Фрея сходила с ума, мучаясь мыслью о том, что он явно к ней охладел и отдалился от нее.
Нэш закрыл для нее дорогу к своему сердцу, поэтому ей осталось только одно: отдать всю свою страсть, все свои силы своей новой роли, создать образ прекрасной русской женщины-доктора — порядочной и честной, преданной своему делу. Она должна раскрыть перед всеми характер потрясающей молодой женщины, Никиты Пушковой.
— Я настолько потрясена, что с трудом могу поверить в происходящее! — призналась Фрея, робко улыбнувшись. — Я очень старалась, и, кажется, у меня все хорошо получилось, но без тебя я никогда не получила бы эту роль. Если бы ты не устроил для меня кинопробы, я бы по-прежнему мучительно думала о том, как мне вернуться в кинематограф.
— То, что ты получила эту роль, исключительно твоя заслуга, милая моя. — В его тоне совершенно непроизвольно прозвучала нежность, и Нэш, помимо своей воли, ласково провел ладонью по прохладной щеке Фреи. Увидев ее потрясенный взгляд, он быстро отнял руку и протянул ей длинное черное пальто. — Вот, надень, на улице дождь.
— Давай пойдем куда-нибудь, выпьем по чашечке кофе в честь моей победы.
Нэш понимал — если они сейчас выйдут на улицу, то в скором времени кто-нибудь узнает Фрею — и вокруг них моментально начнут роиться журналисты, словно стая пчел вокруг последних летних цветов. Нэш нахмурился, затем усмехнулся.
— Подожди здесь, — попросил он и бросился вниз по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки.
Не успев ничего сказать, Фрея лишь удивленно посмотрела ему вслед. Вернувшись через несколько минут, Нэш с триумфом протянул ей светлый парик и шелковый ярко-красный шарф, позаимствованные им из костюмерной Джеффри Эпштейна.
— Да-да! Иди в туалетную комнату и надень это! — скомандовал он, поднимая воротник пиджака. — Если мы выйдем не больше чем на полчаса, сможем остаться незамеченными.
Они сидели в кафе на Оксфорд-стрит — это заведение пользовалось большой популярностью, и здесь было много посетителей. Нэш наблюдал за тем, как Фрея пьет кофе. На ее лице отражалось безмерное удовольствие. Она напоминала маленькую девочку, играющую в переодевания. Фрея вошла в свой новый образ с истинным рвением и даже изобразила шведский акцент, причем так искусно, что могла бы ввести в заблуждение даже его мать-шведку. Кстати, в образе блондинки Фрея не стала менее привлекательной.
Нэш едва притронулся к своему кофе, не в силах отвести от нее взгляд.
— Если бы ты знал, как мне этого недоставало! — Фрея наклонилась к нему над маленьким круглым столом. — Большое тебе спасибо.
— Не стоит благодарности. Кстати, как блондинка ты просто сногсшибательна!
Его голос был хриплым, и это напомнило Фрее о спальне и жарких простынях…
— Действительно?
— Я непременно еще когда-нибудь организую нам игру в переодевание, — пошутил Нэш, и горячие искорки, вспыхнувшие в его глазах, обожгли ее.
Чтобы справиться с ответной волной желания, поднявшейся из глубин обманчиво спокойного океана внутри нее, Фрея быстро сменила тему разговора:
— Когда мы поедем в детский дом?
Нэш пристально взглянул на нее:
— В субботу. Я оповещу прессу о том, что ты туда собираешься. Джеффри сказал тебе, когда начнутся съемки?
