— Они понравились бы любой женщине, они… — Кэти резко остановилась, внезапно поняв, почему он дал ей их примерить. Она потянулась к украшениям, собираясь их снять, но он схватил ее за руки.
— Не снимай их. Я хочу, чтобы они были на тебе, когда я буду заниматься с тобой любовью.
— Я не собираюсь позволять тебе заниматься со мной любовью! И мне ненавистна мысль о том, чтобы носить драгоценности, которые явно предназначаются другой женщине.
— Но они не предназначаются другой женщине. Они для тебя.
— Но ты не можешь отдать их мне… — растерялась Кэти.
— Я уже отдал их тебе. Мой прадедушка подарил их моей прабабушке, и с тех пор их передавали невесте старшего сына.
— Я не понимаю… Как ты можешь отдать их мне? Ты только что сказал, что они должны достаться твоей невесте.
— Ну, я знаю, это немного преждевременно, поскольку я еще не сделал тебе предложения. Но я надеялся, что мы вскоре поженимся. — Он улыбнулся. — Любовь моя, неужели ты думала, что я обольстил бы жену другого мужчины?
— Ты знал?!
— Да, но не сразу. Сначала я был рассержен, потрясен, испытал горькое разочарование. При мысли о том, что женщина, в которую я влюбился с первого взгляда и которая, казалось, испытывала ко мне такое же чувство, оказалась просто лживой маленькой стервой, я почувствовал себя так, словно мне нанесли оскорбление. Но у тебя был такой честный вид, к тому же с самого начала возникло несколько противоречий. Ты колебалась, когда я задавал тебе вопросы. Карл очень тебя любит, но он не похож на молодого мужа, и мне нужно было узнать, спите ли вы вместе… Я проник в вашу квартиру и узнал, что вы живете в отдельных комнатах. Тогда я нанял в Лондоне частного детектива, чтобы он проверил, как обстоит дело. — Он улыбнулся и продолжил: — На следующее утро после того, как ты попыталась вернуться пешком в «Бейнн–Мор», я ждал тебя в кабинете. Я знал, что Карл ушел рано, и, когда ты не пришла к половине десятого, начал тревожиться. Я пошел в квартиру. Ты все еще мирно спала, а возле тебя лежал Аньенс. Карл оставил записку, которая поставила меня в известность…
— Конечно, — тихо сказала она. — Он назвал меня сестренкой.
— Это сказало почти все, что мне было нужно узнать, и привело меня в ярость.
— Значит, вот почему ты так ужасно со мной обращался!
— Поверь мне, я мог бы с тобой обращаться гораздо хуже. Детектив, которого я нанял, оказался весьма опытным. Сегодня утром он приехал ко мне с подробным досье, в котором рассказывается как о твоей жизни, так и о жизни Карла.
— Значит, ты знаешь все?
— Почти все. Включая твой несчастный первый брак, о котором ты когда–нибудь сможешь мне рассказать, и то, как брачные планы Карла рухнули в последнюю минуту.
— Ни он, ни я не хотели лгать и обманывать людей, которые нам нравились. Я извинилась бы раньше, если бы я…
Он покачал головой.
— Все, чего я хотел, — это чтобы ты сказала правду. Неожиданный визит Лины был очень полезным. У меня пропали последние сомнения насчет того, какие чувства она у меня вызывает. И, хотя ты пыталась это скрыть, твоя реакция убедила меня в том, что ты достаточно сильно меня любишь, чтобы простить меня за то, как я с тобой обращался, и согласиться выйти за меня замуж.
— Я не знаю, что подумает твоя сестра, когда она узнает…
— Сегодня вечером я разговаривал с Марли и все ей рассказал. Поверь мне, она понимает… И, кстати, она дала нам свое благословение. Но есть две вещи, которые мне все еще нужно узнать. Во–первых, как скоро ты выйдешь за меня замуж?
Ее сердце переполнилось, глаза сияли.
— Когда ты захочешь… — тихо проговорила Кэти
Он поцеловал ее.
— Теперь, когда мы официально помолвлены, я хотел бы, чтобы ты надела вот это…
Он взял с полки книжного шкафа маленькую кожаную коробочку, открыл ее и надел на средний палец Кэти красивое кольцо с бриллиантом.
— Кольцо невесты… — прошептала Кэти.
— Конечно, если оно тебе не нравится или если тебе не нравится мысль о том, что ты будешь носить кольцо, которое принадлежало кому–то еще…
— Чье же это было кольцо?
— Моей матери. Тоби купил его для «любви его жизни», и она всегда его носила. Перед смертью мама отдала его мне. Она надеялась, что я отдам его «любви моей жизни».
— Это самое красивое кольцо, которое мне когда–либо доводилось видеть, — мягко сказала Кэти, — и я бы хотела его носить.
— Ты боялась, что это могло быть кольцо Лины?
— Извини…
Он покачал головой.
— Тут не за что извиняться.
— Ты сказал, что есть две вещи, которые тебе нужно узнать…
— О, да… Во–вторых, ты уверена, что чувствуешь себя сносно после того, как на тебя вылился кофе?
— Несомненно. Я даже точно и не поняла, как это произошло.
— Зато я понял, — мрачно сказал он. — Официант поставил кофейник поблизости от тебя, а Лина решила избавиться от соперницы. Ты повернулась к Роберту, чтобы послушать то, что он говорит, и в эту секунду она опрокинула кофейник. Когда я вернул ей палантин, она сказала, что это была случайность. Но я был уверен, что Лина это сделала умышленно, и Роберт, который тоже все видел, смог это подтвердить. Я сказал ей, что у нее есть полчаса на то, чтобы собрать вещи, а потом Дугал отнесет их в машину. Но хватит о Лине! Мы теряем драгоценное время… — Когда он закончил говорить, часы начали отбивать двенадцать.
— Первый день Рождества, — прошептала Кэти, когда затих последний удар.
— Счастливого Рождества, дорогая! — Росс обнял ее и страстно поцеловал.
Огонь в камине гостиной уже догорел. Росс погасил лампы и повел Кэти в спальню.
— Я хочу подарить тебе рождественский подарок.
— Но ты уже столько мне подарил, а мне нечего тебе подарить…
— Вот в этом ты ошибаешься. Ты можешь подарить мне все, что я когда–либо хотел, все, о чем когда–либо мечтал и на что надеялся. Но прежде всего посмотрим, что ты думаешь о моем подарке.
Он взял с письменного стола маленький сверток, завернутый в золотистую бумагу.
Усевшись в ближайшее кресло, Кэти положила сверток на колени и развернула его, потом открыла синюю крышку и вынула содержимое в тонкой оберточной бумаге.
Развернув бумагу, она увидела пресс–папье с изображением снежной бури, которое потрясло ее несколько лет назад.
«Мой дом»…
Она перевернула его вверх дном, потом перевернула обратно, в восторге наблюдая за тем, как снег засыпает старый дом. Ее глаза наполнились слезами, на губах появилась улыбка. Кэти встала, осторожно положила пресс–папье и обвила руками шею Росса.
— Спасибо… Это самый замечательный подарок, какой мне когда–либо доводилось получать. Я… я хотела бы отблагодарить…
— Если ты действительно хочешь доставить мне удовольствие, ты можешь попробовать сказать: «Я люблю тебя».
