Честно говоря, есть так неторопливо было ужасно неудобно, но она не спеша взяла губами кусочек с вилки.
Сильвия сразу же заметила реакцию Кейна. Это было даже не интересно, как украсть конфетку у ребенка. Вот как получается: будь ты хоть семи пядей во лбу, хоть финансовый магнат, хоть кто, но в тебе сидит прежде всего мужчина, падкий на подобные фокусы.
Сильвия продолжала есть в том же духе, не получая никакого удовольствия от еды, время от времени поднося к губам бокал и промакивая уголки губ салфеткой. Кейн почти ничего не ел. Они не разговаривали, но ни один из них не замечал, что в комнате стоит полная тишина.
Когда Сильвия закончила есть, она положила вилку и наклонилась еще ниже.
Кейн неловко поставил стакан на вилку, и тот перевернулся. Хотя на скатерти осталось всего маленькое пятнышко, Кейн вскочил из-за стола.
Как выразилась бы Кэт, он был полностью деморализован. Вперед, к шагу номер два.
— Я сейчас все вытру, — смущенно сказал Кейн.
— Обед был просто превосходный. Спасибо.
— Не за что. Я сейчас принесу десерт, — сказал он, уходя на кухню.
— Спасибо, не нужно. Я не могу съесть больше ни крошки, — сказала ему вслед Сильвия.
Она встала, подождала немного, а затем стала поправлять чулок. Она прекрасно выбрала время.
Кейн вернулся в комнату, когда ее рука была где-то около колена. Она сделала вид, что не заметила его, и не остановилась, пока не дошла до бедра, давая ему возможность насладиться зрелищем ее стройной ноги.
Когда Сильвия выпрямилась, она сделала большие глаза, показывая, что даже и не подозревала о его присутствии. Один его вид мог вознаградить ее за все страдания. Кейн был бледен, по лбу стекала капелька пота.
— Мне очень понравилась музыка, — сказала она небрежно.
— Тебе нравится джаз? — удивленно спросил он, вытирая вино со скатерти.
— Особенно старые вещи в исполнении Паркера и Бесси Смит.
Кейн на секунду остановился и в изумлении взглянул на нее.
— Это мои любимые вещи.
— Правда?
Он недоуменно пожал плечами.
— Надо же, нам нравится одно и то же.
— Еще я могу сказать тебе, что люблю баскетбол, но ненавижу бейсбол. Иногда смотрю хоккей. — Она негромко засмеялась и подошла к окну, не забывая следить за своей осанкой. — Я также не люблю Хемингуэя, но просто без ума от Фолкнера и Стейнбека. Не очень люблю шоколадное мороженое, но обожаю молочный шоколад. Странно, правда?
Сильвия повернулась к Кейну и улыбнулась.
— Ты хочешь знать обо мне еще что-нибудь?
Кейн бросил губку на стол и подошел к ней.
— Да, это очень странно. Мы могли бы быть с тобой близнецами. Наши вкусы совершенно совпадают.
Еще секунду назад он стоял возле другого конца стола, но сейчас каким-то непостижимым для нее образом он уже держал ее в объятиях. Прижимая ее к себе, он прошептал: — Мне нравится твой вкус. Он поцеловал ее, и она растаяла в его объятиях.
Его поцелуй был одновременно лениво-уговаривающий и захватывающе-настойчивый. Сильвия отчаянно пыталась сохранить хладнокровие, но, как только его язык заскользил по ее губам, она сдалась. С подавленным стоном она прильнула к нему, и ее губы открылись навстречу. Руки сами поднялись, лаская его шею и затылок, в то время как она отвечала на его страстный поцелуй.
Кейн почувствовал, как затрепетало тело Сильвии, и откликнулся всем своим существом. От того, что он целовал ее, ему не стало лучше, но он не мог остановиться. Он бы продолжал целовать ее, даже если бы началось землетрясение или кто-то приставил пистолет к его голове. Он должен был вкусить ее губ, распробовать их и насладиться. Она была его наркотиком, и он не мог и не хотел излечиться от этой зависимости.
Их языки исполняли неистовый танец, губы слились воедино… Кейн передвинул руку к вырезу ее платья, туда, где виднелась ее нежная молочно-белая грудь. Само прикосновение к ее коже заставило его застонать. Сильвия немного придвинулась к нему, и теперь ее грудь полностью лежала в его ладони. Хотя платье почти полностью закрывало ее, оно было такое тонкое, что от ощущения ее тела там, под одеждой, у него закружилась голова.
Затем Сильвия опустила руку и притронулась к нему. Она осторожно касалась его, точно пробовала воду в глубоком омуте. Хотя одежда немного смягчила последствия ее шага, но он не мог больше терпеть. Он на миг отпустил ее.
Сильвия смотрела на него затуманенными глазами, глубоким, непонятным ему взглядом. Ее губы все еще были влажными и немного распухли от поцелуя.
— Пойдем, Сильвия, — сказал он, с трудом узнавая свой собственный голос.
Сильвия откинулась назад и посмотрела Кейну в глаза. Они потемнели от желания. Она медленно покачала головой.
— Не дразни меня. Ты ведь сама видишь, что ты делаешь со мной.
Обняв Сильвию за бедра, он крепко прижал их к своим, чтобы она ощутила напряженную мужскую плоть.
Сильвия освободилась из его рук и отступила. Если он прикоснется к ней еще хоть раз, она не сможет ему отказать, и тогда все пропало.
Она сама себе казалась безжалостной и жестокой. Сильвия не думала, что все будет так. Почему ее так тянет к Кейну даже после всего того, что он сделал с ней?
Она ведь прекрасно знает, что он негодяй без стыда и совести, но почему ей так хочется остаться в его объятиях? Он нанес ей такой удар, которого она не испытывала ни разу в своей жизни, но ее чувства были неподвластны ни логике, ни разуму. Кейн опьянял ее больше любого шампанского.
— Что случилось, Сильвия?
— Я не могу.
Она старалась вспомнить слова Мьюриел, предупреждения Кэт, мудрые советы Доры, но все это слилось в ее голове в какую-то какофонию.
— Я ведь вижу, что ты так же хочешь этого, как и я, — сказал он, делая шаг по направлению к ней.
Сильвия опять отступила. Нужно соблюдать безопасную дистанцию, не ближе, чем на расстоянии вытянутой руки. Хотя по плану она и должна была заставить его страдать, но ей было не менее больно.
Ее тело так и льнуло к нему, а ее сердце обливалось кровью при виде его страданий. Эта месть ей явно не по силам, она бы удалась у кого-то похладнокровнее, не у такой чувствительной дурочки, как она.
— Скажи что-нибудь, Сильвия, не оставляй меня так.
Сильвия глубоко вздохнула. Ей придется довести это дело до конца. Как она взглянет в глаза своей троице, если отступит сейчас?
— Прости, Кейн. Я буду тебе очень признательна, если ты вызовешь водителя. Мне пора домой.
Выражение лица Кейна заставило Сильвию сострадать ему. Разочарование, обида, отчаяние и гнев застыли в его глазах. Ей хорошо были знакомы эти чувства, она испытала их в понедельник утром.
