Боже...
Тиран игнорирует мое замечание. Он вдруг резко переходит на другую тему:
— Ты должна продолжить учиться, — от меня не скрывается блеск его шоколадных глаз.
— Почему вдруг заговорил об этом? — я припадаю ртом к своему бокалу и жадно глотаю остатки сладкой жидкости.
— Потому что эскорт — не для тебя, Ника, — ощущаю на своем лице его суровый взгляд. К счастью, на улице достаточно темно, и вечерний мрак поглощает мой румянец. — Артема прооперируют, а после вы должны вернуться к нормальной жизни.
Я поворачиваюсь к Тирану боком. Стискиваю зубы и морщусь, на мгновение почувствовав ломкую боль в пальцах. Едва не роняю бокал от внезапной слабости в них.
— Я упустила свой шанс.
— С чего ты решила, что не можешь вернуться к фортепиано?
— Потому что утратила сноровку, прежнюю скорость и техничность!.. — не замечаю, как начинаю эмоционально жестикулировать руками. — После таких травм крайне непросто вернуться в строй и...
— Ты ищешь себе отговорки. Вот, что я слышу.
Я с громким вздохом качаю опущенной головой.
— Вовсе нет!
— Да, Ника. Ты боишься.
Конечно, боюсь. Не выразить словами, как сильно.
— Но твоя игра... — Тиран осекается, и я застенчиво смотрю на его красивый профиль. — Завораживает, — произносит чуть тише и медленно бросает на меня сердито-нежный взор. — Не лишай себя шанса исполнить мечту. Ты ведь способная, но лично затягиваешь петлю на собственной шее. Душишься страхами вместо того, чтобы начать избавляться от них.
— Легко тебе говорить, Тиран! — горько восклицаю и вновь отворачиваюсь от проницательного мужчины.
— Да. Легко. Но так было не всегда. Не счесть, сколько раз я переступал через себя, Доминика. Именно поэтому нахожусь здесь, с тобой, имея за плечами власть и деньги.
Да, у него определенно это есть: и власть, и деньги, и толпы женщин, мечтающих греть его постель. Зачем ему я? Размечталась тут. Мы с ним оказались в этом потрясающе живописном месте только из-за Артема. Мы просто проводим время вместе, потому что его нужно как-то убивать. Не сидеть же нам в номере целыми днями, в самом деле. Летом!
Я такая глупая.
Не знаю, почему, но мне кажется, между нами выстраиваются границы дружеских отношений. Тиран хочет, чтобы я ушла из эскорта. Возможно, даже пожелает помогать первое время, чтобы я не вернулась в эту отрасль порока, и я, разумеется, такую помощь не приму. Но... между нами... после того моего отказа ему в доме его родителей, больше ничего не будет...
Точно не будет, я чувствую.
Тиран глушит мотор, и мы встаем посреди темных вод, кажущихся бескрайними. Он подходит ко мне и встает напротив. Из-за его плеча показывается половинка лунного диска, отбрасывая холодным тусклым светом тень на лицо Архипова.
— Я помогу тебе в этом, — заявляет безапелляционно.
— Нет, — парирую с не меньшей категоричностью в тоне.
— Не упрямься.
— Не могу.
— Ника.
— Тиран!
Рычит и сводит густые черные брови к переносице. Испытывает меня на прочность негодующим взглядом.
— Я и так в неоплачиваемом долгу перед тобой, — опускаю плечи и смягчаю голос. — Я... не вправе рассчитывать на что-то еще.
— Я знаю, — Тиран делает шаг вперед, соприкасаясь мысками брендовых туфель с моими белыми кедами. — Твою ж мать, — усмехается, — думал, не доживу до момента, когда кто-то отвергнет мою помощь.
Жалкие ошметки моей растоптанной гордости не позволяли мне принять его предложение. Пусть оно соблазняло каждым словом, слогом, буквой.
— Подумай хотя бы, — берет с меня обещание.
Я киваю.
— Хорошо. И... спасибо.
Этого чертовски мало, чтобы выразить степень моей благодарности.
От внезапно нахлынувшей признательности привстаю на носочки и целую Тирана.
В губы.
Глава 32
— Ника...
Тиран обрывает поцелуй, отчего мне становится жутко стыдно в ту же секунду. Ну зачем я поддалась эмоциям?! Теперь краснеть всю ночь, не знать, куда себя деть! В таком случае скорее бы нам поехать в отель.
Не могу даже смотреть на Архипова. Так стыдно... Но он поднимает мое лицо за подбородок.
— Ника, — повторяет тем же глубоким басом; он серьезный, я чувствую.
Он из нас двоих — единственный, кто не позволяет нырнуть в эту пучину безумия, потому что думает о последствиях.
А я — нет.
— Извини, но ничего не будет.
Ну вот, он сказал то, чего я ждала уже... секунд десять? Я боялась очень услышать эти слова, но на деле оказалось, что они сделали больнее, чем я предполагала. Кажется, я больше огорчена, чем смущена. Все еще горю, залилась краской однозначно, но... как же неприятно.
Почему? Он больше не хочет меня?
Пока смелость не покинула чертогов моего сознания, мне нужно сказать то, что вертится на языке, пока не передумала.
И хоть это плохая идея, но...
— Ты же меня купил. Мне с тобой ни в жизнь не расплатиться. Ты можешь забрать хотя бы эту ночь, Тиран.
Не то чтобы Тиран злится, однако в глазах его вспыхивают непонятные мне эмоции. Не гнев, не ярость. Что-то другое. Разочарование? Лицо при этом у Архипова не выражает ничего.
— Давай вернемся в гостиницу? — предлагает он спокойно.
И хотя я сама хотела этого минуту назад, теперь мне вздумалось спорить.
— Почему? Ты пытаешься соскочить с разговора?
Он готов был отвернуться от меня, но тут снова вернулся в прежнее положение.
— Какого разговора? — бровь Тиран ползет вверх. — Мы не беседуем, Доминика. Ты просто предлагаешь мне себя.
Ну же, не ломайся сейчас, когда уже столько сказано, когда я и так облажалась по полной. Ответь мне что-нибудь!
— Я... — вибрирующий бас проседает до хрипа. Архипов вдруг склоняет голову и прислоняется лбом к моему. — У меня проблемы с самообладанием. И когда ты вот так говоришь о том, чтобы я взял тебя... — через ноздри с шумом вытягивает воздух. — Я не сказочный принц и благородством не страдаю. Но сейчас, с тобой, — его ладонь ложится на мою щеку, — пытаюсь поступить правильно.
Я выпрямляю спину и непроизвольно тянусь к нему.
— Все хорошо, Тиран. Мне не страшно.
Такое чувство, будто пропасть непонимания между нами существовала целую жизнь назад. Последние печальные события дали мощной толчок к изменениям, произошедшим между нами. Моя беда свела нас. Сблизила, в конце концов. По-настоящему. На эмоциональном уровне, что имеет гораздо больше смысла, чем химия тел.
А оно — пылкое и неукротимое. Притяжение. Особенно сейчас. Особенно с Тираном.
— Ника, — опять этот тон, который точно не предвещает страсти, скорее — нравоучения, — ты тогда ясно дала мне понять... Что изменилось? Я не хочу брать тебя насильно.
— Похоже, что я отпираюсь?
Едва сдерживаюсь, чтобы не фыркнуть. Но мне надо объясниться.
— Я не была готова той ночью с тобой... заниматься... ты понял, — опять стесняюсь, как малолетка. — Тем более мы ночевали в доме твоих родителей.
Архипов убирает руку и, глубоко вздохнув, смотрит на темное небо.
— Ника, ты даже слово «секс» произнести не можешь. Зачем тебе это? Ты хочешь что-то доказать себе? Мне?
Я не успеваю открыть рот, он продолжает:
— Ты хочешь отдать долг? Так знай: ты ничего мне не должна, хорошо? Я сделал так, как посчитал нужным. Я, — Тиран задумывается, будто подбирает слова, — больше не нуждаюсь в твоих услугах. И, чтобы тебя не мучили муки совести, заранее говорю: все прекрасно, я всем остался доволен.
Что это значит?
Он ставит точку?
Как будто читая мои мысли, рушит малейшие надежды на то, что я сделала ошибочный вывод.
— Ты уйдешь из агентства, как только вернешься с Артемом в Москву. Продолжишь учебу и проживешь нормальную жизнь... Вдали от подобных мне мерзавцев.
Постой...
Погоди...
— Тиран...
Произношу и затыкаюсь. Что сказать дальше — понятия не имею. Голова пустеет, но мне необходимо объяснить ему, что я чувствую в данный момент.
