Просто он был так увлечен своей женой, что не мог думать ни о чем другом. За прошедшие две недели он открыл для себя новую Элли – очаровательную, умную, полную энтузиазма. Она заставляла его радоваться жизни и в то же время задумываться о том, что жизнь многогранна и интересна и нельзя ограничиваться только тем, что есть. Ли, просыпаясь каждое утро рядом со своей Элли, думал, чем он заслужил такое счастье.
Как-то он даже мимолетно подосадовал на Уилл и Клэр, которые оберегали Элли так тщательно от всего мира, что она стала бояться всех и каждого. Элли была умной и способной и могла многого добиться в жизни. Ли улыбнулся, думая о том, как помочь ей наверстать упущенное время.
Однажды ночью он проснулся и обнаружил, что Элли нет около него. Он отправился искать ее. Оказалась, она танцевала на поляне в свете звезд и луны, напоминая ангела, хрупкого и красивого.
Когда Элли увидела Ли, она рассмеялась и поманила его к себе… И они стали танцевать вместе… а затем занялись любовью в свете звезд, на мягкой траве.
Однажды Элли заманила его в ванную комнату и, пока они наслаждались пеной и ароматной ванной, кормила его клубникой и шоколадом.
Элли увела его в мир чувств, которых Ли никогда не испытывал. Ли открыл себя самого заново, он научился понимать себя, научился понимать Элли. Он знал, что может любить и принимать взаимную любовь. С ним произошло чудо.
Итак, он решил отвезти ее куда-нибудь, отблагодарить за то, что она сделала его таким счастливым. Бесконечно счастливым.
Но даже сейчас его прошлый опыт говорил, что все не может быть слишком радужно в жизни. Ведь если у тебя все идет лучше некуда, то готовься к переменам и отнюдь не к лучшим.
Все шло слишком хорошо, чтобы быть правдой.
Ли увидел Элли издалека, спешился и повел Бада за уздечку. Она возилась в саду, ее волосы отливали золотом на солнце. Увидев Элли, Ли забыл все плохое. Она сидела на корточках перед клумбой для фиалок, которую приготовила еще вчера. Увлеченная и сосредоточенная, она не заметила, как подошел Ли. Он тихо опустился на одно колено, обнял ее и поцеловал.
Элли резко вырвалась, как будто он причинил ей боль, и отпрянула. В глазах горело неистовство, волосы развевались на ветру – казалось, она увидела перед собой злейшего врага.
– Нет-нет-нет-нет-нет… – в отчаянии шептала Элли, цепочка бессмысленных слов застряла у нее в горле.
Ли не шелохнулся, он не знал, что делать. Она стояла, качая головой из стороны в сторону.
– Нет-нет-нет-нет…
Приступ?
Сердце у Ли бешено забилось.
– Элли.
– Прости-прости-прости. Я виновата, виновата. Прости.
Ли оглянулся и заметил, что ведро с пакетиками семян перевернуто – они рассыпались разноцветными горошинами по земле, из опрокинутой лейки текла вода, словно ручеек, вырвавшийся на свободу.
Ли испугался. Он подошел к Элли.
Она стала снова отстраняться от него.
– Нет-нет-нет-нет.
Ли резко остановился, вспомнив слова доктора.
«Дай ей время. Не трогай ее, дай ей время справиться с приступом самой. А затем отнеси в комнату».
Ли обхватил себя руками – боже, как тяжело видеть ее в таком состоянии и быть не в силах помочь. Взгляд у нее был отсутствующий, глаза словно стеклянные, она стояла совсем рядом, перебирая в руках что-то невидимое, качая головой и бормоча себе под нос слово «нет». Элли разговаривала, но не с ним, смотрела, но сквозь него.
– Нет-нет-нет-нет-нет. Я виновата, виновата, виновата…
– Элли, дорогая, ты меня слышишь?
– Нет-нет-нет-нет-нет. Не надо – не надо – не надо. Прости. Прости. Мне жаль…
Ли еще никогда так не пугался, никогда в жизни не чувствовал себя таким беспомощным, но он заставил себя не приближаться к ней.
Сердце у него стучало так громко и быстро, словно он только что пробежал стометровку.
Ли взглянул на часы – надо позвонить доктору, но как оставить ее одну? Тут Элли глубоко вздохнула и успокоилась. Она стояла тихо, не произнося ни слова. Ли больше не мог терпеть.
– Элли.
Она села на землю и закрыла лицо руками. Мгновение, превратившееся для Ли в вечность, она сидела, не шелохнувшись, затем медленно подняла голову. Лицо и руки у нее были в земле, она смотрела озадаченно и смущенно.
– Ли, – выдохнула она, наконец.
Ли упал перед ней на колени, провел рукой по ее волосам и тихо успокоил:
– Я здесь, рядом.
Элли снова вздохнула пару раз и облизала губы.
– Я… Я…
– Все в порядке, я с тобой. Давай пойдем в дом, хорошо? Пойдем, я уложу тебя в постель.
Слезы скатились из фиалковых глаз и оставили след на испачканной щеке.
– Ли… – Элли протянула Ли дрожащую руку. У Ли оборвалось сердце от ее беспомощности, от безнадежности в голосе.
– Я знаю, милая, знаю.
Он взял ее на руки и отнес в дом, в спальню, осторожно раздел и уложил в постель. Он убедил ее принять лекарства, которые ослабят головную боль, и принес мокрое холодное полотенце, затем задернул шторы и протер ей полотенцем лицо и руки. Потом обнял ее и не отпускал, чтобы Элли знала – он рядом, он будет с ней и не оставит ее никогда.
Ее слезы обжигали его, но Ли лишь сильнее прижимал Элли. Она тяжело вздыхала, но ни единого слова жалобы он не услышал, лишь тишина, царившая в комнате, разбивала ему сердце, а слезы Элли обжигали все сильнее.
Наконец она заснула.
Он оставил ее и пошел к Баду – его нужно было отвести на конюшню и накормить.
Потом вернулся, сел в кресло в углу комнаты и стал смотреть на Элли.
Ли вспомнил все мелочи, которые делали Элли такой милой: ее очаровательная улыбка, ее неисчерпаемый энтузиазм, известные цитаты, развешанные словно картины там и здесь в доме. Одна из них ему особенно нравилась, она принадлежала Ральфу Уальдо Эмерсону:
«Если ты не преодолеваешь каждый день страх, то ты не усвоил первый урок жизни».
Ему казалось, он знал, что такое страх, пока не нашел Элли в саду – потерянную, одинокую. Она знала, что такое страх – она боролась с ним каждый день.
Лишь вчера ночью она призналась ему в своем самом ужасном страхе.
– Неопределенность, – назвала она его, прижавшись к Ли всем телом. – Я теряю время, которое никогда не вернуть, и, хотя умом понимаю, что не могу бороться с этим, я все равно продолжаю винить во всем себя. Я знаю, знаю, но с подобным тяжело смириться.
Она замолчала. Ли лежал, обняв Элли, слушая ее дыхание. Когда она снова заговорила, голос ее звучал как-то по-детски, неуверенно:
– Я научилась не бояться всего вокруг, перестала прислушиваться к каждому удару сердца, каждому вздоху. Я боялась, что, если начну слишком опасаться приступа, он непременно наступит, поэтому научилась жить без страха. Я пою, болтаю или смеюсь, стараюсь заниматься всем, чем угодно, но только чтобы не сидеть и не ждать, когда он настигнет меня.
