— Да, — покорно ответил Саймон, втайне обрадованный тем, что Хортенс разрешено остаться.
— У нас еще есть корм, который мы покупали для Киллера? — спросил отец.
— Мне принесли корм вместе с Хортенс, — бойко ответил сын.
— Отлично… Надеюсь, на сегодня сюрпризы закончились, — пробормотал Пит Макдугл, когда Саймон уже направился с подопечной в ванную.
Саймон в нерешительности притормозил. Пит заметил это и посмотрел на него озадаченно.
— Что? Говори! — потребовал отец.
— Потом скажу, — ответил Саймон и хитро улыбнулся.
Пит принял этот ответ и вышел из кухни.
Хортенс оказалась отличным средством для примирения. И пока Шон купал нервную собачку, Саймон оперативно убрал последствия ее стресса на кухне.
— Вы хотя бы представляете, насколько своеобразны гончие? — с новой силой взъелся Пит, немножко отдохнув. — Им требуется особый уход, особое воспитание. Им нужны динамические нагрузки. Кто из вас готов ежедневно изображать механического зайца? — воскликнул он и посмотрел сначала на Саймона, затем на Шона.
— Я подумал, у нас будет лошадь… и прогулки верхом можно будет сочетать с выгулом Хортенс, — робко проговорил Саймон, а глаза Шона вновь вспыхнули.
— Опять лошадь?! Лучше пристрелите меня прямо сейчас! — рыкнул на сыновей Пит. — Вам через пару месяцев снова в школу, а вы тут зоопарк разводите! — негодовал он.
— Кстати, пап, — решил отвлечь отца от проблем с животными добрый мальчик. — Заходила Камилла Кэмпбелл. Видел бы ты, что она с собой сотворила! — глубокомысленно покачал головой Саймон.
— Наколки? Пирсинг? Что? — оживился Шон.
— Хуже, — прошептал Саймон. Пит предусмотрительно молчал. — Это надо видеть, — выдержав драматическую паузу, сдавленным голосом произнес сын и закатил глаза к потолку.
— Говори, дурак! — толкнул брата в бок Шон.
— Такая… Просто супер-дамочка! Я ее даже не узнал в первый момент. Потом пригляделся, думаю, отдаленно напоминает нашу мисс Кэмпбелл, ту, которая вроде бы еще в своем уме, но я уже не уверен…
— Поосторожнее, — предупредил сына Пит.
— Вот я и говорю, это нужно видеть. Возможно, у тебя сложится другое мнение.
— Ты уже покормил свою девочку? — насмешливо спросил Саймона Пит.
— Да, пап. Но она мало ест. У нее ведь депрессия… — сообщил сын, после чего хитро посмотрел на отца и медовым голосочком промурлыкал, обняв собаку за шею: — Ей нужна любо-о-о-овь!
Шон захохотал как припадочный, отец сердито нахмурился и ушел в кабинет, но пробыл там не долго и вновь появился в гостиной.
— Что ты ей сказал? — строго спросил он Саймона.
— Сказал, что мы садимся ужинать в семь… Не нужно было этого делать? — осведомился сын, настороженно вглядываясь в лицо отца.
Пит ничего не сказал и опять закрылся в своем кабинете. Но через пару минут снова появился с вопросом:
— А она что сказала?
— Ничего.
— По поводу ужина? — уточнил отец.
— Я же говорю, ничего. Попрощалась и ушла.
— И все?
— Да. А почему ты так тревожишься, пап?
— Ничего я не тревожусь, — возразил отец.
— А мне показалось, что Камилла была чем-то сильно взволнована. Я спросил ее, хотела ли она поговорить с тобой. А она ответила, что просто хотела поговорить с человеком. Тогда я сварил ей кофе, и мы немного поболтали. После чего она пошла к себе домой, — исчерпывающе отчитался Саймон.
— Поговорить с человеком… Что, неужели так и сказала? — удивился отец.
— Мне тоже показалось это странным. И все эти резкие перемены… Настораживает…
— Все в толк не возьму, о каких переменах ты твердишь, сын?
— Это надо видеть… — протяжно повторил Саймон, выразительно вздернув брови.
— Я это уже слышал, — раздраженно проговорил отец.
— Ты бы просто сходил к ней, вместо того чтобы допрашивать меня, — назидательно ответил ему Саймон.
— Ты бы лучше взялся за ум, вместо того чтобы поучать отца! — воскликнул Пит и вновь закрылся в своем кабинете.
Мальчишки остались в гостиной, сползли с дивана на ковер и, теребя щенка, принялись шептаться.
Саймон в красках рассказал Шону обо всех изгибах фигуры их соседки, которые он смог разглядеть под новым платьем. В четырнадцать такие детали воспринимаются как волшебство. Шон задавал наводящие вопросы. Саймон авторитетно информировал его. В этой беседе они называли Камиллу кодовым именем Женщина.
Пит Макдугл не долго усидел в своем кабинете. Не говоря сыновьям ни слова, он вышел из дома.
— Камилла! — произнес он, стучась в заднюю дверь дома Кэмпбеллов.
Он подметил, что в нижней части двери появился проход для собаки и кошки.
Ему открыла босоногая женщина в ситцевом платье, ее загорелое лицо приветливо улыбалось. Аккуратно зачесанные темные волосы отливали глянцем и открывали высокий красивый лоб.
Пит с изумлением уставился в распахнутые глаза, обрамленные пышными ресницами. Женщина вопросительно подняла бровь. Ее сочные коралловые губы изогнулись в усмешке.
— Заходи, — бархатно прозвучал ее голос.
— Камилла? — вопросительно проговорил он. — А я все не мог понять, что этот негодник Саймон имел в виду. Навел тень на плетень.
— И к какому выводу ты пришел сам? — провокационно смелым тоном спросила Камилла и провернулась на носочках, продемонстрировав себя гостю во всей красе.
Широкий подол платья приподнялся в движении, обнажив точеные колени и стройные бедра. Приталенное платье с глубоким вырезом как нельзя выгоднее подчеркивало фигуру этой женщины.
— Подожди, Камилла. Дай опомниться! — выразительно выдохнул Пит Макдугл.
— Куда ты смотришь, бесстыдник? — шутливо возмутилась Камилла, когда его взгляд застрял на ее груди. Камилла обняла его за шею и шепотом упрекнула: — Почему ты так долго не шел?
— Прости. По глупости, — ответил Пит. — Представляешь, эти сопляки взяли за правило потешаться над отцом, — пожаловался он Камилле.
— Они же должны как-то реагировать…
Пит с наслаждением обнял ее и со вкусом поцеловал.
— Саймон приволок домой собаку, — сказал он, с трудом оторвавшись от мягких женских губ, которые благоухали клубникой.
— От этих животных нигде не укроешься, — посочувствовала ему Камилла.
— Они неуправляемы, — интимно добавил Пит Макдугл.
— И ты был таким в четырнадцать. Ты бы слышал, чего я сегодня наслушалась от Саймона. В первую секунду он птенец желторотый, а в следующее мгновение — зрелый мужчина.
— Ну, до зрелого мужчины ему еще далеко. Хотя они действительно принимают к сердцу больше, чем способны уразуметь.
