Бенджамин не перебивал.
— И он очень редко обращается ко мне с личными просьбами. А тут… Он попросил найти вас. Нет, это я уже говорила. Он хотел, чтобы вы узнали, что он чувствует себя очень виноватым перед вами. Что теперь понимает, что вы — не предатель. Что ваша дружба напрасно разорвалась. Больше я, к сожалению, ничего не знаю.
— А почему он сам мне этого не захотел сказать? Хотя бы по телефону?
— Он пытался, но ему не хватило смелости. Морган… Мистер Фримен потому и попросил меня о помощи. Чтобы я это вам передала.
Бенджамин долго смотрел на нее, через глаза всматриваясь в самую сердцевину души, потом отвел взгляд. Задумался.
Дженна чувствовала, как часы ее жизни отсчитывают секунды и минуты. Может быть, это шум крови в ушах? Или ощущение сродни тому, что испытывают смертники в последнюю ночь?
— Он больше ничего не сказал?
— Нет.
— Вы говорите, что он изменился в последнее время, Дженна. Что именно изменилось? Ну кроме этого странного поступка, который совершенно ему не свойствен — я имею в виду обращение за помощью к женщине?
Дженна рассказала. Правда, ей стало немного обидно — а почему, собственно, к женщине нельзя обратиться за помощью? Кажется, в Америке равноправие полов…
— Ясно. — Напряженная складочка между густыми бровями Бенджамина разгладилась, но лицо его было несколько печальным. — Я позвоню ему. Сам.
Дженне очень хотелось, чтобы он сделал это прямо сейчас и эта история для нее закончилась бы, но, естественно, она, как воспитанный человек, умолчала о своих желаниях.
— Вы дадите мне его номер?
— Да, конечно! — Дженна вытащила из сумочки визитку Моргана. — Вот…
— Спасибо. И спасибо, что пришли, мисс Маккалистер.
«Спасибо за то, что ты есть…»
— Рада была сделать это для мистера Фримена и для вас. Я надеюсь, что… все будет хорошо.
— Я думаю, что будет, — серьезно сказал Бенджамин. — Кстати, если вам надоест варить кофе… ах, пардон, заваривать чай для нашего общего знакомого… Я думаю, что смогу кое-что вам предложить. У меня свое модельное агентство, и для такой красивой девушки непременно найдется работа. Можете просто прийти попробовать свои силы.
Вот это да! Дженна всю жизнь думала, что модельным бизнесом занимаются только женщины и геи. На гея Бенджамин походил ничуть не больше, чем на женщину. Она только сейчас обратила внимание на огромное количество фотографий на стенах.
— Это все ваши?
— Да. Я начинал как фотограф. Впрочем, и сейчас занимаюсь фотографией, только уже исключительно для себя. — Он бросил на нее еще один долгий взгляд. — Во второй раз в жизни завидую Моргану. Впрочем, по сравнению с прошлым разом я стал намного умнее. Хочется в это верить. Удачи, мисс Маккалистер.
— Да, до свидания, мистер Боуи. Рада была встрече. Удачи во всем.
Они пожали друг другу руки, красавица мексиканка явилась откуда-то из глубин дома и проводила Дженну до двери.
Дженна ехала домой, наслаждалась медово-желтым закатным светом и спелым цветом солнечного диска, уже наполовину скрывшегося за горизонтом. Ее наконец-то отпустило. Хотелось верить, что этот большой красивый человек сдержит слово и позвонит Моргану. Может быть, Моргана тогда перестанет мучить совесть, и к нему вернутся жизненные силы, и все станет, как раньше…
Нет. Не надо. Дженна поймала себя на том, что ей совершенно не хочется, чтобы все стало, как было.
На следующее утро Морган выглядел по-прежнему усталым, но каким-то умиротворенным.
Дженна не выдержала — первым же вопросом после приветствия стало:
— Позвонил?
Кажется, она теряет профессиональную выдержку. Еще немного — и пора будет отправляться на курсы повышения квалификации. Или в отпуск.
— Позвонил, — кивнул Морган. — Спасибо тебе. Знаешь, мы встретились и проговорили почти всю ночь… Бен — самый настоящий друг. Благодаря ему мне теперь не надо нести на плечах очень большой камень.
Кажется, сдержанность Моргана из холодной стены превратилась в тонкую завесу. Ему, наверное, тоже надо отдохнуть.
— Спасибо еще раз, Дженни. Ты даже не представляешь, как много сделала для меня вчера. Кстати, не звонил ли Лион Викман?
— Н-нет, — пробормотала Дженна, с трудом вспоминая, кто такой Лион Викман. Он назвал ее уменьшительным именем. Ласково, как называли в семье… Жизнь меняется. И, похоже, налаживается. — Давайте я сама ему позвоню! — бодро предложила она.
— Только сначала чай, а то я ничего не соображаю.
— Сейчас, мистер Фримен!
И все же постоянство — это тоже бывает неплохо. По крайней мере, очень мило.
Морган был задумчив. В последнее время он вообще часто думал о жизни, но сегодня ему предстояло решить очень важный насущный вопрос. И он вовсю этим занимался.
Формально вопрос состоял в том, брать ли Дженну с собой на выставку в Нью-Йорк. Эта командировка давно стояла в его бизнес-плане — еще бы, компания не могла себе позволить проигнорировать такое крупное событие международного масштаба, каковым был «Геймуорлд». Морган, как главный специалист «самого передового отдела», тоже не мог туда не поехать. Семейные дрязги и личные дела — это его собственные проблемы, а вот миллионы прибыли, которые может принести участие в выставке, — это проблемы компании, а компания к решению своих проблем подходит очень серьезно. Морган, во-первых, не жаждал в довершение ко всему лишиться любимой и прибыльной работы, а во-вторых — хотел развеяться и заняться делом. В последнее время именно эта способность — заниматься делом — его сильно подводила, и приходилось только делать вид, что занимаешься делом, в то время как в голове — кавардак, а на душе — и того хуже…
Естественно, на такое ответственное мероприятие ему следовало ехать с помощницей. Дженна умела организовать рабочий процесс так, что все получалось вовремя, гладко и эффективно. Без нее Моргану было бы чрезвычайно тяжело справиться.
И все-таки было одно «но». Даже еще не «но» — что-то полуосознанное и неясное. Что-то, что мешало ему прямо сейчас вызвать Дженну и велеть ей собираться.
Она стала для него больше чем секретаршей. Она стала незаменимой. И Морган слишком поздно понял, что это вовсе не связано с ее великолепными деловыми качествами.
Она добрая. Она тактичная. Она никогда не полезет не в свое дело, но сделает все, чтобы помочь. Она умница, ей ничего не нужно объяснять дважды. В ней все носит отпечаток какого-то неземного совершенства. Она смелая. Она помогла ему помириться с Беном. Она сама ему больше друг, чем ассистентка, хоть они и держат дистанцию, как могут, и не говорят об этом. Настоящий друг. С ней он не чувствовал пустоты, не чувствовал, что он один на всем белом свете.
