Со скучной миной Шона взяла бутылку. На этикетке было написано золотом «Глен-Галлан» и нарисован пейзаж ее любимой долины.
— Неплохо, — наконец согласилась она и обернулась к Дирку. — Твоя идея, Макалистер?
— Да. — Было видно, что он раздражен ее горячностью. — Нравится тебе идея или нет, или ты опять станешь тянуть со своим решением?
— А что будет, если я не соглашусь? — едко усмехнувшись, спросила она.
— Тогда ты просто представишь еще одно доказательство своей глупости и упрямства, — парировал он.
Ее внутренний голос вовремя удержал ее, подсказав, что не стоило проделывать долгий путь, чтобы вставать в позу. Насупившись, девушка поинтересовалась:
— Я допускаю, что этот сорт виски делает твой завод в Глен-Ханише. Почему бы тебе не назвать его в честь твоей долины?
Дирк обернулся к мистеру Джекобсу, и тот поспешно пояснил:
— Глен-Галлан — более благозвучное название. А пейзаж, конечно, ни с чем не сравним. Это очень много значит с точки зрения коммерции. Просто дух захватывает. По словам мистера Макалистера, Глен-Галлан — олицетворение всего Хайленда.
— Может быть, и так, — согласилась она. — Но вам не кажется, что это несколько нечестно? Я имею в виду, что виски делается за десятки миль от Глен-Галлана. — Взгляд Шоны, направленный на Дирка, заставил его ответить на ее вопрос-обвинение.
— Если бы ты внимательно прочитала этикетку вместо того, чтобы придираться, ты бы увидела надпись, что виски сделан в Глен-Ханише. А так как вода в эти две долины течет из одного источника, то тут нет никакого криминала. Могу тебе сказать, что юридическая сторона дела уже решена. Остается только получить твое разрешение.
Она с сомнением посмотрела на своего адвоката.
— Что вы думаете об этом, Макфейл? Вы знаете, что Глен-Галлан значит для Струанов? Могу ли я позволить Макалистеру украсть это название, чтобы он смог побольше продать своего виски?
У Дирка вырвался возглас отчаяния. Ошеломленный Джекобс откинулся назад, в душе давая себе клятву, что в последний раз ввязался в предприятие за северной границей Англии и никогда в жизни не станет больше иметь дела с этими несговорчивыми, скандальными шотландцами.
— Я не думаю, что мистер Макалистер что-то ворует, Шона. — Адвокат не совсем уверенно улыбнулся. — Насколько я понимаю, именно вы, а не он, выигрываете от этой сделки. — В поисках поддержки он взглянул на Джекобса.
Джекобс уловил взгляд адвоката и с энтузиазмом продолжил:
— Несомненно, для вас это очень выгодное предприятие, мисс Струан. После подписания договора на ваш счет поступит разовая выплата за заключенную сделку. Однако основная прибыль пойдет несколько позже. Каждая бутылка будет продаваться в очень красивой упаковке. На одной ее стороне мы поместим историю Глен-Галлана, а на другой — небольшое описание достоинств этой долины — идеального места для отдыха, охоты и рыбалки. Мы создадим вам обширную рекламу в Америке, Германии и Японии. Таким образом вы, не вложив ни пенни, получите эффект от предприятия, который будет исчисляться тысячами фунтов.
— В скором времени тебе придется расширяться и строить новые домики, — вставил Дирк. — А увидев такие перспективы, банки сами станут предлагать тебе кредиты на выгодных для тебя условиях.
Чувствуя на себе три пары неотрывных глаз, она поняла, что уже не в состоянии о чем-либо думать. Если все, что они сказали, реально, тогда, кажется, действительно все проблемы позади, но все же… Призрак Рори замаячил перед ее глазами.
— Мне хотелось бы поговорить с Дирком Макалистером, — наконец выдавила она.
— Конечно, моя дорогая, — согласился Макфейл. — Мы с Джекобсом пройдем в соседний кабинет и отведаем прекрасный кофе, который варит мисс Фишер.
Когда они с Дирком остались наедине, Шона встала в позу «руки в боки».
— Все отлично, Дирк, но ведь где-то должна быть ловушка.
— А это обязательно? — спросил он с легкой грустью в голосе.
— Зная тебя, держу пари, что так. — Она указала на бутылку, стоявшую на столе. — Неужели эта дрянь настолько хороша? Я не желаю, чтобы мое имя было связано с какой-то бурдой с красивой этикеткой.
— Да ты же его уже пробовала! — Его лицо стало насмешливо-уверенным. — Последние полгода я проверял его достоинства в своем ресторане в Кинвейге. Это виски — то самое, что мы пили во время последнего застолья в честь твоей успешной борьбы с браконьерами. Насколько я помню, тебе он настолько понравился, что пришлось тебя оттягивать от рюмки.
Она покраснела и раздраженно сказала:
— Неприлично с твоей стороны напоминать мне об этом.
— Не надо винить себя ни в чем, — слегка улыбнулся он в ответ. — Ты просто немного расслабилась и стала более разговорчивой, чем обычно. Можно сказать, чуть более раскованной. — Он помедлил и продолжил: — Ты также стала немножечко кокетливой и шаловливой, но не будем на этом заострять внимание.
— Что ты имеешь в виду под словом «кокетливая»? — вспыхнула она от возмущения.
Он пожал плечами.
— Забудь об этом.
— Я не смогу этого забыть. — Она топнула ногой. — Будь любезен объяснить мне.
— Пожалуйста, не протыкай меня снова своим чертовым пальцем, — Макалистер застонал. — У меня с прошлого раза синяки не прошли.
— Тогда скажи мне, — потребовала она. — Мне совершенно не хочется, чтобы ты болтал всякие небылицы про меня.
Он посмотрел на нее долгим взглядом и сдался.
— Ладно. Дело в том, что в тот день ты не смогла скрыть влюбленности в меня, хотя пыталась…
— Влюблена? Я? В тебя? — Она поморщилась. — Не смеши.
— Ты сказала, что вывихнула ногу, только для того, чтобы я взял тебя на руки, — заявил он.
Девушка растерялась.
— Э… Это не правда. Я… Мне действительно было больно.
Улыбка заиграла на его губах.
— Тогда почему ты сначала прыгала на правой ноге, а дома — на левой?
Шона пристыженно отвела глаза и пробормотала:
— С тобой невозможно спорить.
— Рад слышать, — усмехнулся Дирк. — Означаем ли это, что ты подписываешь договор?
— Придется, — согласилась она со вздохом. — Если я этого не сделаю, ты придумаешь еще что-нибудь новенькое.
— Отлично. Ты делаешь успехи — начинаешь поступать разумно.
При его словах в ее голубых глазах появилось сомнение.
— Давай не будем загадывать. Цыплят по осени считают.
Он взял ее руку.
— Ты уже поняла, что мы с тобой партнеры?
— Да. Полагаю, будем ими.
Ну почему же у нее опять замирает дыхание, а сердце так громко стучит? И это случалось каждый раз, как только она заглядывала в глубину его серых глаз. И зачем эти глупые вопросы, когда и так все ясно?
