Вечером того же дня давали прием в честь съемочной группы фильма, и чуть ли не вся элита города готова была выложить любые деньги, лишь бы засветиться на этом мероприятии.
Вся эта шумиха являлась отличной рекламой для продвижения на экраны нового фильма. Эдвин Мэскот и Корали Дюрен, исполнители главных ролей, разрывались на части, давая интервью, которые планировалось включить в рекламные ролики для показа по телевидению.
Хотя роль Кристабел в фильме была второстепенной, ею также заинтересовались как татантливой манекенщицей и начинающей актрисой, а в качестве супруги Федерико Персетти появление на первых полосах крупных изданий ей было обеспечено.
– Играй, дорогая, – уголком рта шепнула ей Корали. – Раз уж заделалась актрисой, изволь соответствовать. Муж тебе здесь не поможет.
– Кому как не тебе знать, что такое рассчитывать только на собственные силы, – ехидно парировала Кристабел.
– Я могу заполучить любого мужчину, если пожелаю, – прихвастнула Корали.
– Ты не совсем права, дорогая, – вмешался в их пикировку Эдвин. – Многих, но не всех.
– По себе судишь? – мило улыбаясь в камеру, прошипела Корали.
– Я не участвую в заведомо безнадежных мероприятиях.
– Так хоть сделай попытку.
– Теперь перешли все сюда. – Распорядился фотограф, указывая в сторону причала и роскошной яхты, хозяин которой милостиво одолжил ее студии для рекламы.
Как бы мне отсюда сбежать? – прикидывала Кристабел. Кажется, я им больше не понадоблюсь.
– Кристабел, ты свободна. Корали и Эдвин, сделаем еще несколько снимков внутри яхты.
Наконец-то мои молитвы услышаны! – возликовала Кристабел. Теперь надо бы выпить что-нибудь крепкое со льдом, чтобы снять напряжение.
– Везет же некоторым, – цинично прокомментировала Корали. – Тебя наконец оставили в покое.
Не наконец, а пока, мысленно уточнила Кристабел. Она быстро сошла с яхты и торопливо зашагала по пирсу к своей машине.
Федерико, как всегда, изучал какие то документы и делал пометки на полях. Он удивленно приподнял брови, когда увидел, что Кристабел сразу направилась к бару. Она выбрала тоник и стала с жадностью пить прямо из бутылки.
– Сильно устала? – сочувственно спросил Федерико.
– Да. – Кристабел откупорила бутылку джина и налила его в стакан, добавила немного льда и, подумав, разбавила тоником. – Сегодня вечером предстоит еще одна пытка. – Она почувствовала на своих плечах руки Федерико и облегченно вздохнула, когда он стал слегка массировать ее плечи и шею. – Обещай мне, что завтра мы улетим отсюда.
Федерико мог бы сказать что-то типа: «Я тебя предупреждал, а ты меня не послушалась» или «Тебе же очень хотелось сниматься в кино, ты сама все решила, так теперь не жалуйся». Но он лишь хмыкнул. Кристабел, благодарная за то, что он не стал читать ей нотаций, прижалась к нему спиной. Ей стало так хорошо, что она прикрыла глаза и готова была забыться в его объятиях.
– Мы на пару дней вернемся в Санта-Барбару, потом отправимся домой, – Федерико прикоснулся губами к ее виску.
При слове «дом» перед мысленным взором Кристабел предстала их лондонская квартира с чудесным видом на Гайд-парк.
Она глубоко вздохнула и почувствовала, как напряжение постепенно отпускает ее.
– Там возникли некоторые дела, требующие моего присутствия. На это уйдет не больше недели, а потом мы сможем пожить некоторое время в Риме, как я тебе и обещал.
– Кажется, я люблю тебя! – с жаром сказала Кристабел.
– Только кажется, дорогая?
Она медленно повернулась к Федерико лицом и, заметив на его губах лукавую улыбку, пригрозила ему кулаком.
– Я пошутила.
– Я так и думал.
В следующее мгновение она вскрикнула от неожиданности: Федерико быстро выхватил у нее из рук стакан и перекинул ее через плечо.
– Что ты делаешь?
Федерико пронес Кристабел через спальню в ванную, поставил на пол и стал раздевать, потом разделся сам.
– Федерико!
– Хочу принять с тобой душ.
– У нас совсем нет на это времени, – запротестовала Кристабел, впрочем, довольно вяло.
Федерико открыл кран в душевой кабине, отрегулировал температуру воды и потянул за собой Кристабел.
– Мы вполне успеем.
Кристабел тут же намочила голову и недовольно заворчала, но Федерико прекрасно знал, как пресечь роптание жены: он взял мыло и стал методично намыливать ее стройное тело. Он делал это тщательно, даже слишком тщательно, и Кристабел почувствовала, как ее охватило возбуждение. Оно все нарастало и нарастало, пока из груди Кристабел наконец не вырватся стон. Довольный результатом своих усилий Федерико вручил ей кусок мыла и попросил доставить ему такое же наслаждение. Кристабел, казалось, превзошла саму себя и пылко отдалась изнемогающему от страсти мужу.
Когда они вышли наконец из душевой кабинки, Федерико насухо вытер Кристабел полотенцем и, не удержавшись, снова привлек ее к себе и поцеловал.
– Хитрец, ты все заранее рассчитал, – шутливо попеняла ему Кристабел.
– Виноват.
Кристабел включила фен и стала торопливо сушить волосы.
– Мы опаздываем, – объяснила она, поймав в зеркале недоуменный взгляд Федерико.
– Ничего подобного.
Действительно, на данном мероприятии плюс-минус пять минут совсем не играют роли, признала Кристабел, когда меньше чем через час они с Федерико вошли в просторное фойе на первом этаже отеля.
Федерико выглядел бесподобно в черном вечернем костюме. Кристабел тоже чувствовала себя уверенно в платье из плотной шелковой органзы цвета слоновой кости с глубоким овальным вырезом. Ее волосы были высоко забраны в гладкий пучок, на ногах – элегантные туфли в тон платью.
Гости продолжали заполнять банкетный зал через широко распахнутые двери. Как и ожидалось, вся местная знать и голливудская элита присутствовала в полном составе. Дамы сверкали дорогими украшениями, щеголяли роскошными туалетами и изысканными прическами, мужчины все как один были в смокингах и в бабочках.
Кристабел нашла глазами Маргарет Синклер, и они обменялись улыбками. Через некоторое время Маргарет подошла к Кристабел и Федерико.
– За вашим столом будут сидеть Корали Дюрен, Эдвин Мэскот, председательница благотворительного общества с мужем и я. Мэр с супругой сядут за столик к Эндрю недалеко от нас. За двумя другими столами разместится руководство киностудии и специалисты по маркетингу.
Вдруг лицо Маргарет на мгновение будто окаменело, и Кристабел вскоре поняла, в чем причина: к ним подошел Джанфранко.
– Наш фотограф должен быть доволен, – продолжала Маргарет, вежливо улыбнувшись Джанфранко, – Конечно, будут и другие фоторепортеры, но мы постарались максимально оградить гостей от их навязчивости. Извините, у меня дела.
