— Нет, боюсь, что нет. — У Чарльза вырвался тяжелый вздох, но он тут же сменил тему, и разговор какое-то время вертелся вокруг повседневных, незначительных дел, потом Стив взглянул на часы и объявил о своем намерении немного прогуляться перед чаем.
Кэти перевела взгляд на дядю, как только за стариком захлопнулась дверь. Чарльз выглядел измученным и подавленным, и девушка поняла, что он едва сдерживает себя. Повинуясь естественному порыву, она вскочила с колен и поцеловала его в лоб, как делала всегда, утешая отца, когда тот тоже, бывало, находился в тупике, решая свои важные научные проблемы.
Легкое восклицание удивления вырвалось у него при этом ее нежном, порывистом движении. Выражением тревоги и сочувствия были полны ее ясные глаза.
— Моя беспризорница, за что?
Она стала задумчива и слегка печальна.
— Как бы мне хотелось обладать знаниями Поля. Тогда я смогла бы помочь тебе.
Кэти снова уселась на ковер и примостила свою голову у него на колене. Комната внезапно погрузилась в полумрак, небо заволокло тучами, ожидался дождь. В камине раздался треск, взметнулся фейерверк искр, и пламя на миг осветило нежное очертание ее профиля и позолотило волосы девушки. Чарльз дотронулся до этого пышного великолепия рукой, позволил пальцам погрузиться в него. Прикосновение было мягким, почти невесомым, но Кэти внезапно вздрогнула от странности этого нового ощущения. Чарльз заметил это и, казалось, рассердился на что-то. Она почувствовала его почти физическую боль, с которой он вновь вернулся к своему прежнему, безличному тону, когда стал расспрашивать ее в подробностях о том, что она делала весь этот месяц.
Кэти рассказывала ему обо всех происшествиях тем милым, низким голосом, который заполнил комнату дыханием воли и простора диких вересковых полей. Она сообщила о встрече с Ноэлем и Биллом и о их совместных прогулках. Но девушка не стала упоминать о планируемой поездке в Дербишир; она сомневалась, что дядя даст разрешение отправиться на вересковые поля в компании молодого человека — а если он запретит, то либо придется ослушаться его, либо разочаровать Билла. Гораздо проще, решила она, просто не рассказывать о поездке.
Кэти была рада, что сделала так. Она хорошо знала, что Чарльзу совершенно не понравится то, что она проводила столько времени с Биллом.
— Вы все время были вместе — вы четверо, я имею в виду? — В его голосе прозвучал стальной оттенок, и он отдернул руку от ее волос. Тревожная озабоченность омрачала его нежный до этих пор взгляд. — Вы не разбились на пары?
— Нет, — невинно взглянула Кэти. — Мы были вместе все время, кроме, разумеется, тех случаев, когда Билл подвозил меня домой.
— Он подвозил тебя домой? — Слова словно острое лезвие. — Миссис Дин позволила это?
Она непонимающе уставилась в одну точку, а затем проронила в некотором замешательстве:
— А что, есть причины, по которым Биллу не следовало подвозить меня домой? — Она ждала ответа, все еще не понимая, но Чарльз молчал. Он только изучающе смотрел на нее, словно пытаясь прочитать на ее лице следы тайных мыслей или увидеть проступивший румянец. Казалось, он был удовлетворен осмотром, но у Кэти осталось странное ощущение, что он собирается — еще раз — нанести визит миссис Дин.
Подали чай, и Чарльз с Кэти выпили его, сидя у камина; оба были молчаливы, и оба испытывали необъяснимое удовольствие от присутствия друг друга. Когда они закончили и подносы унесли, Кэти снова примостилась возле его ног. Она снова почувствовала подавленность дяди и осторожно заговорила о работе.
— Поль знал так много… но, разумеется, ты тоже все это знаешь, — поспешно добавила она, быстро покраснев. — Я уверена, что решишь эту проблему, дядя Чарльз.
И все же ее обеспокоенность не исчезла. Девушка взяла его за руку и приложила ее к своей щеке, снова пытаясь утешить.
Чарльз долго молчал, но она понимала, что, судя по морщинам, собравшимся на лбу, он снова думает о работе.
— Не обращай на это внимания, Кэти, — наконец сказал он с напускной веселостью. — Давай подумаем о чем-нибудь другом. Покажи мне ту карту — геологическую, — покажи мне ее еще раз.
— Хорошо, — сказала Кэти, — ах да, я собиралась рассказать тебе, что нашла остальные карты — ту пачку, которая казалось потерянной. Но возможно, тебе это не интересно?..
Глаза Чарльза заблестели. Он попросил, чтобы она принесла все карты.
Девушка немедленно вскочила на ноги, оживленная и счастливая тем, что удается отвлечь его от грустных мыслей.
— Они все относятся к Пеннинам, — словно слегка извиняясь, проговорила она несколько минут спустя, раскладывая на ковре принесенные карты. — Какая зона тебя больше интересует — известняки, песчаники или сланцы?
— Песчаники и сланцы; покажи мне ту карту, которую ты считала потерянной.
Она передала ему карту, придерживая один край, пока он раскладывал ее на своих коленях. К ее удивлению, взгляд его стал острым и заинтересованным, он долго рассматривал ее.
— Поля никогда не подводил инстинкт, — заметила Кэти, роясь в других картах, разворачивая и вновь сворачивая их. — У меня есть еще одна карта, более подробная, чем эта, правда, он так и не закончил ее. О, вот она! — Девушка развернула карту поверх той, что уже лежала на его коленях.
Они с Кэти долго беседовали по поводу карт. Становилась очевидна вся гениальность Поля, благодаря рассказам его дочери. Время от времени, правда, быстрая тень пробегала по лицу Чарльза, когда девушка с негодованием упоминала о «том мужчине».
— Я решительно считаю, что вот то место, где запруда должна присоединяться к берегу, — объявила она с явным удовлетворением. — Да, это место очевидно — ведь это зона стабильности, но «тот» этого не знает. Я представляю себе, как он заливает раствором берега, пытаясь укрепить их, но его битва обречена на провал, так как почти весь берег неустойчив.
Они провели еще полчаса, изучая другие карты, и Кэти не скрывала своего удовольствия оттого, что кто-то разделяет ее интересы. Впервые ее дядя понял, как ей скучно здесь, ведь те, с кем она была вынуждена жить, имели с ней так мало общего.
Должно быть, она прочитала его мысли, так как, взглянув на Чарльза умоляюще, спросила:
— Ты будешь приезжать теперь каждый уик-энд?
— Я не знаю, Кэти. Не могу обещать.
— Как бы я хотела, чтобы у тебя не было этих неприятностей, — сказала она, и взор ее затуманился. — Где ты живешь всю неделю? Могу я, о, пожалуйста, могу я поехать с тобой?
— Это невозможно, дитя мое. — Его ответ прозвучал слегка огорченно.
