Сара чувствовала себя надежно и комфортно в его руках, под его ласками.
А потом наступил момент, когда все страхи и опасения, что она может оказаться не столь красивой, не столь опытной и виртуозной, как те женщины, которых он знал до нее, — все мигом растворилось, было смыто горячей волной.
Сара открыла глаза и увидела, что кровать пуста, а в свете лампы вырисовывается высокая фигура одевающегося Алека. Заметив, что она очнулась, он поднял с пола ночную рубашку и галантно протянул ей.
— Учитывая, что здешние замки имеют свойство отпираться сами собой, советую одеться заранее.
Его сдержанный тон заставил ее ощутить неловкость от собственной наготы. Сара схватила рубашку и принялась поспешно ее натягивать.
— Не покидай меня, — негромко попросила она.
Помрачнев, Алек подошел и прижал ее голову к мягкой фланели своей рубашки.
— Это ты не покидай меня, дорогая.
— Ты все перепутал. Теперь это моя комната.
— Ты знаешь, о чем я. Обещай, что останешься на Рождество. Черт возьми, плюнь на все, что затеяла, и оставайся!
— Я бы рада…
— Так останься. Ты сделаешь меня счастливейшим из смертных. Порадуй и этих добрых людеи, что с таким воодушевлением вяжут вам свитеры и вышивают чулки.
— Как они все добры! — Сара провела по лицу рукой, убирая шелковые пряди. — Как радушны… — Голос ее грустно затих.
Алек никогда еще так отчаянно не нуждался в том, чтобы ему доверяли. Но как убедить ее довериться? Как убедить остаться, когда она обнаружит, что ее машина давно могла быть починена?
Усилием воли взяв себя в руки, он улыбнулся и шутливо ущипнул ее за нос.
— Чулки у камина означают, что вы с Рози официально включены в число приглашенных гостей.
— Ох, Алек…
— Неужели ты всерьез собираешься пуститься с ребенком в путь за два дня до Рождества? Что за безумная идея!
— Знаю. Здесь все так замечательно…
Алек порывисто сжал ее обнаженные плечи и повернул лицом к себе.
— Послушай, Сара, если у тебя неприятности, верь — я сумею все уладить. Объясни мне!
— Я бы рада, но не могу. Я связана обязательством и должна действовать в одиночку. Все это не так безумно, как кажется. Поверь.
Алек сильно сомневался в этом. Подслушанный обрывок разговора вселял в него настоящую тревогу.
— Ведь я ничего не утаил от тебя, — тихо проговорил он. — Хочу, чтобы и ты ответила мне тем же.
— Я все расскажу потом. Обещаю… Вот что! — повинуясь импульсу, вдруг воскликнула она. — Так и быть — я останусь до двадцать пятого! Будь что будет, а я встречу Рождество с вами в этом райском уголке!
На следующее утро Алека разбудил негромкий, но настойчивый стук в дверь. Будь он проклят, если не прикорнул-таки рядом с Сарой! Одеяло ее было откинуто, а сама она спала в самой красноречивой, чувственной позе — обвив вокруг Алека ноги.
Он невольно задержался на этой картине вожделеющим взглядом. Разбудить бы ее сейчас долгим-долгим поцелуем, а потом…
Но надо было думать, как выйти из положения. Вагнеру вовсе не улыбалось, чтобы его застали здесь в такой час. Впрочем, выбора не было, а потому он осторожно вылез из постели, прикрыл спящую возлюбленную одеялом и пошел отворять.
— А, ты здесь, Алек! — Мимо него с подносом в руках в комнату прошествовала миссис Несбит — как всегда, аккуратно причесанная, в традиционном цветастом платье. Хорошо еще, что постучалась, а то у нее странная особенность вдруг возникать в комнате, где заперта дверь.
— Кажется, я здесь задремал, — поспешил объяснить Алек, старательно разглаживая на себе рубашку и брюки.
Сара, торопливо и неловко усаживаясь среди подушек, поздоровалась с ними хриплым спросонья голосом.
Миссис Несбит поставила перед ней поднос, и тут только Алек заметил, что завтрак сервирован на двоих. Не могла же она знать…
— Я слышала, как бушевала вчера Рози, — пояснила хозяйка. — Слышала, как ты постучал, потом — звук твоих шагов. — Тут она подняла руку, чтобы предупредить извинения, уже готовые сорваться с губ Сары. — Мне это совсем не мешало, поверьте. И я очень рада, что общими усилиями вы сумели-таки успокоить малютку.
Приобняв хозяйку за плечи, Алек запечатлел на ее румяной щеке благодарный поцелуй.
— Вы просто чудо!
Тетушка Би расплылась в улыбке.
— Ты прав, — подмигнула она. — А теперь берись-ка за еду.
В комнату рысью вбежал Тимоти, но при виде сидящего на кровати Алека остановился как вкопанный.
— Вы уже снова здесь? Так рано?
— Да, — небрежно бросил Алек, принимая у Сары чашку кофе. — Забежал, чтобы успокоить Рози. А у меня для вас новости. Сара и Рози остаются с нами на Рождество.
— Ура! — ликующе заорал Тим и в восторге запрыгал по комнате. Потом порывисто подхватил пробудившуюся от его воплей Рози и крепко прижал к себе. — Не плачь, золотко. Ведь ты остаешься с нами. Правда, здорово?
Миссис Несбит забрала у него из рук пухлого, сердито кричащего ребенка, и на руках женщины девочка мгновенно затихла.
— Я возьму ее в кухню. А ты, Тим, можешь захватить сумку.
— Вам правда нетрудно? — смутилась Сара.
— Нисколько. А вы продолжайте себе спокойно… э-э… завтракать.
В сопровождении юного Доунса она двинулась к двери. На пороге мальчик обернулся.
— Кто-нибудь будет лепить со мной снеговика? Сегодня отличный день.
— Я буду, — вызвался Алек. — Подожди немного, скоро спущусь.
— А я, боюсь, не смогу, — сказала Сара. — Сегодня я должна сделать всем красивые прически.
— Ах, что вы, совсем не обязательно, — радостно оживилась миссис Несбит.
— Нет-нет, это же мой подарок к Рождеству. Ведь сочельник уже завтра.
— То-то Камилла обрадуется! — воскликнула хозяйка, закрывая за собой дверь.
Алек медленно намазал маслом тост. Откусил.
— Ты правда работаешь парикмахером?
Сара сверкнула глазами.
— Да, — произнесла она ровно и сдержанно и посмотрела на его короткую стрижку. — Ты не поверишь, какие чудеса я могу сотворить. Даже с твоей шевелюрой.
— Не обижайся, но я привык к своему парикмахеру. Есть такое маленькое уютное заведение в Чикаго. Если я позволю кому-то другому оболванить свою голову, видит Бог, мой мастер сочтет это изменой. — Вагнер сполз с кровати. — Мне бы хотелось вымыться и побриться, прежде чем старина Лайл займет ванну. Если понадоблюсь, я сегодня во дворе, леплю снеговика.
Сара засмеялась, но, когда он ушел, ей стало грустно. Подтянув коленки к груди, она задумалась. Все это казалось нереальным, больше похожим на сказку: безудержная страсть Алека, его нежная привязанность к Рози, доходящая до обожания… Много ли мужчин стали бы просить женщину остаться в подобных обстоятельствах, после того, как все уже получили?
