— Я люблю ее. — Картер не сомневался в этом. Он найдет способ завоевать сердце Дафны.
Джонатан покачал головой.
— Ты довольно скоро выяснишь, что это ненадолго. Сделай мне одолжение и постарайся, чтобы о твоем разводе не написали в газете.
Картер вскочил.
— Почему ты не можешь за меня порадоваться?
— Потому что ты принимаешь плохие решения.
— Нет. Я принимаю решения, с которыми ты не согласен. — Картер понял, почему его отец с насмешкой говорил о браке. Все эти годы, полные горечи, были результатом одного давнего весеннего дня и выбора жены. — Мама бросила тебя, папа, и она поступила неправильно. Но это не означает, что ты должен лишать меня, или Кейда, или, черт побери, даже себя самого шанса на счастье. Ты же раздираешь нас в клочья! Особенно меня, потому что я был не так умен, как Кейд, бросил колледж и не работал в семейной фирме. Но теперь у меня есть работа, я управляю компанией. Я женат. И я счастлив! Почему бы тебе наконец не сказать: «Молодец, Картер! Я горжусь тобой, сынок»? — В его голосе звучала обида. — Почему я никогда не был достаточно хорош для тебя?
— Потому что я сам не был достаточно хорош, — еле слышно сказал Джонатан.
Картер упал в кресло напротив отца.
— Ты много лет в одиночку управлял юридической фирмой. Воспитал нас с Кейдом. Почему ты думаешь, что не был достаточно хорош?
— Она оставила меня, Картер. Я изменил ей. И разбил ей сердце.
— Вот как?
— Мой роман закончился так же быстро, как начался, но твоя мать узнала о нем и уехала. Если бы я этого не сделал, может быть…
Картер покачал головой.
— Она оставила своих детей, папа. Не только тебя. Ни разу не попыталась с нами связаться. Она могла развестись с тобой. Добиться совместной опеки. Видеться со своими мальчиками.
— Да, могла, — признал Джонатан.
Теперь Картеру было тридцать семь лет. У него был отец. У него был Кейд.
А теперь у него появилась Дафна. Если кто и проиграл, так это Ванесса Мэтьюз.
— После того как твоя мать ушла, — продолжал его отец, — я был потрясен. Два маленьких мальчика, бизнес, тысяча дел на моем письменном столе.
— Поэтому ты стал во всем добиваться совершенства. — Картер оглядел свой опрятный кабинет и понял, что у них с отцом довольно много общего.
— Я старался поддерживать порядок. Не хотел, чтобы кто-то из вас тоже ушел.
— Папа, нам было по пять лет. Мы боялись до угла дойти без взрослых.
У Джонатана вырвался смешок:
— Да, я знаю. Но я не мог позволить себе совершить ошибку. Наверное, я ожидал того же от вас обоих.
— Я все-таки добился успеха. — Картер рассказал отцу о Дафне, занятиях с дизайнерами и результате. Тот улыбнулся.
— Я горжусь тобой, сынок. Чертовски горжусь.
— Спасибо, папа.
Джонатан кивнул и прокашлялся:
— Давно пора было это сказать.
— Эй! Вы не можете туда войти! — За дверью послышался панический вопль Келли. — У него встреча!
— Я могу идти, куда мне хочется, черт возьми! Кроме того, там мой клоун.
Картер и Джонатан вскочили и переглянулись. Дверь распахнулась, и появился призрак.
— Ну, привет! На редкость потрясающе — начать понедельник с воскрешения из мертвых.
— Дядя Гарри?! — У Картера отвисла челюсть.
— Собственной персоной, — подтвердил дядя. У него по-прежнему были густые седые волосы. — Как вам, парни, понравилась моя маленькая шутка?
— Шутка? — потрясенно спросил Джонатан. — Тебя официально объявили мертвым.
Дядя Гарри фыркнул от смеха.
— Меня следовало официально объявить способным на чертовский номер с исчезновением. Бьюсь об заклад, за мной наблюдает Гарри Гудини, завидуя, что сам до такого не додумался.
— Ты это планировал?
— Да. — Гарри весело улыбнулся. — Хотел посмотреть, как наш маленький Картер выкрутится. Ты был единственным, с кем я мог сыграть такую шутку. Нельзя поставить моего брата во главе компании игрушек. Он стал бы продавать органайзеры двухлетним детям.
— Это потому, что я практичен, — заметил Джонатан. — И не отношусь к жизни как к гигантскому аттракциону.
— Скучный, скучный, скучный, — поддразнил его брат.
— Ответственный, — вмешался Картер. — У моего отца не было безумных идей, потому что он растил детей. И не было времени на наслаждения, как у тебя. Ты — холостяк. Тебе не о ком было заботиться — только о самом себе.
— Спасибо, Картер, — мягко сказал Джонатан.
— Как думаешь, почему я отдал тебе компанию? — спросил дядя Гарри. — Чтобы ты немного повзрослел. В отличие от меня. А теперь ты повзрослел. И компания снова моя. Спасибо, Картер, можешь возвращаться на площадку для игры в гольф.
— Нет, — хором пропели несколько голосов.
Трое мужчин повернулись. Они увидели, что в дверях стоит команда дизайнеров, за их спинами — сияющая Перл, а рядом — Келли, которая наверняка все им рассказала.
— Мы не хотим, чтобы Картер ушел, — заявил Пол.
Дядя Гарри хмыкнул:
— А, хотите обмануть шутника, да? Возвращайтесь к работе, парни. Через минуту я проведу встречу.
— Мы говорим серьезно, — сказал Пол. — Если вы снова возглавите компанию, все уволятся. Когда вы управляли этой компанией, у вас было много шуток, но никаких достижений. Вы ужасно обращаетесь с финансами и еще хуже — со служащими.
— Мы хотим, чтобы во главе компании был Картер, — подхватил Майк.
— Бунт, да? — Дядя Гарри перевел взгляд с Пола на Майка. Он перестал улыбаться. — Что ж, если вы так считаете…
— Считаем.
Гарри долго молчал. Потом он нерешительно улыбнулся Картеру.
— Может быть, я все же попробую стать эстрадным комиком. Значит, ты… э-э… Ты хочешь сидеть за этим столом?
Картер посмотрел на дизайнеров и на Перл и кивнул:
— Да, хочу.
— Что ж, ладно. Он твой. — Гарри похлопал Картера по плечу. — Ты молодец, племянник! Лучше, чем я. Но у меня одно условие.
— Какое?
Гарри подошел к застекленному шкафчику.
— Я возьму с собой мою голову клоуна. — Он вытащил игрушку из шкафчика и вышел из комнаты. Пластмассовая голова порадовала всех сдавленным смехом.
Дафна видела, как человек с клоуном в руках покинул кабинет Картера. Она вошла в комнату, помедлила в дверях, глядя, как он разговаривает с мужчиной, сидящим напротив. Галстук Картера немного сбился набок, волосы были взъерошены. Картер выглядел волнующим и ранимым. Она подумала о чеке в сумочке, о кольце на пальце, и в груди Дафны что-то сжалось.
— Картер?
Их взгляды встретились, и он улыбнулся.
— Дафна!
Он указал на мужчину, очень похожего на него.
