— Вы имеете в виду — сдавать внаем вольеры для временного содержания собак?
— Ну, он это называет «домом отдыха» — так лучше звучит, и потом, цены могут быть просто баснословные. Послушай, я заболеваю от такой погоды. Давай позовем Грейнджера и побудем немного в мужском обществе. По-моему, у него сегодня выходной.
Она легко перескакивала с одного предмета на другой и никогда не оставляла попыток извлечь необщительного ветеринара из его раковины. Он редко появлялся, разве что по делу, но с недавних пор иногда заезжал время от времени, когда бывал по делам неподалеку.
— Пойди позвони ему, — потребовала Мэриан. — Пригласи его заехать выпить. Скажи ему, что мне нужен его совет насчет той суки, которую мне присмотрел Доусон.
Малоубедительный аргумент для человека, который в данный момент, скорее всего, не на работе, подумала Эмма, к тому же ей вовсе не хотелось выслушивать его насмешливый, но твердый отказ, однако спорить не стоило.
Эмма получила тот ответ, какого и ожидала, и если он ее и расстроил, то она была абсолютно уверена, что ему об этом известно.
— Это, случайно, не ваша идея? — задал он провокационный вопрос, после того как ответил отказом.
— Конечно нет! Я не могу себе позволить приглашать гостей на выпивку за счет хозяев.
— Какая вы чопорная, мисс Клей. Чопорная и колючая. Вам не нравится мое общество? А мне показалось, что в наших отношениях произошел некоторый прогресс, с того вечера мы, кажется, уже не просто знакомые… Только, пожалуйста, не бросайте трубку, пока я не закончу говорить. Это невежливо.
Именно это Эмме и хотелось сделать. С его стороны было вряд ли честно напоминать ей о минутной слабости, но, если бы она сделала так, как хотела, он мог подумать, что был прав, поэтому, вместо того чтобы швырнуть трубку, она сказала:
— Я положу трубку, мистер Грейнджер, после того, как вы скажете мне, что я должна передать мисс Миллз в оправдание вашего отказа.
— Теперь вы разговариваете, как вышколенная секретарша. Скажите ей что хотите. В конце концов, скажите ей правду — я просто сельский ветеринар, который много работает и у которого нет ни малейшего желания тратить свои драгоценные часы досуга на то, чтобы вести беседы на профессиональные темы с хорошенькими самодеятельными соба-ководшами, у которых денег больше, чем здравого смысла.
— Двухпенсовик цветной… — пробормотала Эмма и улыбнулась про себя.
— Да, Пенни, и очень хорошо, если единственное, что вам, нужно, — это миска черешни.
— О чем вы говорите, Макс? Ради Бога, какие черешни?
— Вот теперь вы больше похожи на Эмму Пенелопу, девушку с честными глазами, все еще полную детского любопытства. «Жизнь, как миска, полная черешни» — это вариант старинного изречения, в котором все наслаждения жизни сводятся к пирогам и пиву. Вы рождены для простых радостей, и пусть ваши стремления остаются чистыми.
— Все это, — сказала Эмма, стараясь, чтобы ее голос звучал осуждающе, — ужасно нелепо. Я, пожалуй, все-таки повешу трубку.
— Не надо, — сказал он. Ей показалось, что в его голосе прозвучала умоляющая нотка, а может быть, это просто телефон так исказил его голос. — Знаете, как приятно сидеть вот так, задрав ноги, слушать ваш голос и представлять себе, какие смешные гримаски вы корчите, когда вам не нравятся мои слова. Вы что-то давно не водили собак на прогулку в мою сторону. Нашли более подходящую тропинку?
— В такую погоду я вообще не хожу гулять по вечерам, а по утрам у меня иные заботы, — ответила Эмма, стараясь, чтобы ее голос прозвучал достаточно безразлично.
— Заходите в другое время. Мы можем запереть собак на псарне на полчасика и поболтать за стаканом вина, — безмятежно ответил он.
— Мне бы и в голову не пришло напрашиваться к вам в гости. Ведь вы же отказались от приглашения Мэриан и отчетливо дали понять, что когда вы не на работе, то предпочитаете оставаться наедине с самим собой.
— Держу пари, что вы опять задираете нос! Ваши колючки снова вылезли наружу!
В его голосе звучал смех и еще какая-то непривычная нотка нежности, и ей вдруг захотелось быть сейчас с ним, там, в приветливой комнате с низко нависшими балками, в которой он казался добрее, чем где-либо в другом месте.
— Мне действительно надо идти. Мэриан заинтересуется, о чем это мы так долго разговариваем, — быстро сказала она и повесила трубку.
Мэриан действительно поинтересовалась и, явно не в восторге от вежливого отказа Макса помочь ей разогнать скуку, ехидно прокомментировала разгоревшийся на щеках Эммы румянец.
— Домой ко мне идти не желает, но явно не прочь пофлиртовать по телефону с моими служащими, — ядовито сказала она. — Смотри, Эмма, поосторожнее, на Макса, наверное, имеет виды не одна заботливая мамаша, свободный мужчина в наших местах — редкость; неудивительно, что он пользуется любой возможностью поразвлечься, и нечего на меня так смотреть! Я просто пытаюсь мягко тебя предостеречь, потому что знаю: девушки в твоем положении иногда склонны делать глупости.
— Благодарю вас, в этом нет необходимости, — по возможности холодно ответила Эмма, и Мэриан удовлетворенно улыбнулась, вновь обретая хорошее настроение.
— Неужели? Ведь в тот вечер, когда приехали мы с Доусоном, было совершенно очевидно, что у вас там происходит, — сказала она, но Эмма не ответила, а потом быстро нашла предлог и ушла на псарню.
Простушка Пенни. Может быть, и так. И если ей хочется сделать какую-нибудь глупость, когда речь идет не более чем о приятном времяпрепровождении, то это исключительно ее личное дело.
— Ты опять не заперла как следует калитку, — резко сказала она Айрин, которая поспешно заканчивала вечернюю работу, стремясь не опоздать на последний автобус в деревню, — однажды Сарацин вырвется и набросится на Флайта, и тогда у тебя будут серьезные неприятности!
Ей тут же стало стыдно, когда она увидела, как на глуповатом лице девушки появляется обиженное и вместе с тем виноватое выражение, но в конце недели выяснилось, что Эмма, к сожалению, была совершенно права.
Айрин снова оставила калитку между вольерами незапертой, и Сарацин, только и дожидавшийся такой возможности, выскочил и кратчайшим путем понесся к Флайту, которого Эмма только что выпустила на тренировочную площадку. Через секунду собаки сплелись в единый вертящийся и рычащий клубок, в котором мелькали ноги, хвосты, оскаленные пасти, полетела шерсть, и Сарацин, который был больше и сильнее, уже вцепился в противника мертвой хваткой.
Эмма бросилась к ним, на ходу крикнув Айрин, чтобы та принесла ведро воды, потом ухитрилась просунуть руку и обнять Сарацина за шею, пытаясь сдавить псу горло и заставить его ослабить хватку. Казалось, прошла вечность, прежде чем Айрин вернулась с водой под аккомпанемент собственных охов и всхлипов, присоединившихся к дикой какофонии звуков вокруг, и тут Эмма почувствовала, как зубы пытавшегося защищаться Флайта впились ей в руку.
