— Возможно. А вдруг со временем он станет требовательнее? Ведь он не станет брать в голову, что лучше для меня. Его заботит лишь польза, которую я могу ему принести, да еще деньги. Голстайна я достаточно хорошо знаю.
— Именно поэтому ты ему и нужен, — кивнул Джерри. — Он на тебе прилично заработает. Кстати, если Сара переедет вместе с тобой и он почует, что она для тебя важнее дела, это ему совсем не понравится. К тому же еще и малыш… Кстати, Сара согласна ехать с тобой?
— Джерри, я ведь уже сказал…
— Ну-ну. Я совсем забыл, ты еще не решил… — прищурился Джерри и тяжело вздохнул. — Сдается мне, ты не знаешь женщин.
— А ты дока по этой части, что ли? — с легким раздражением бросил Нат. — Хочешь прочесть мне лекцию? Ты ведь даже не женат.
— Вот именно. Хочешь знать почему?
— Хочу я или не хочу, ты все равно от меня не отстанешь.
— Итак, женщинам нужно следующее, — начал Джерри с ученым видом знатока. — Им надо постоянно говорить, что ты их любишь, и всячески это доказывать. Ну, говорить-то легче легкого. А вот с доказательствами куда сложнее. Тут не отделаешься букетиками и тортиками.
Заметив, как блеснули глаза Ната, Джерри спохватился:
— И этим тоже! То, что творится в спальне, — совсем из другой оперы. Женщины умело расставляют нам ловушки. Готов спорить на свой месячный заработок — Сара думает сейчас так: «Если он меня любит, то откажется от предложения Голстайна».
Нат сопротивлялся как мог.
— Она сказала, что я должен все решить сам.
— Да, да, конечно, — презрительно фыркнул Джерри. — Решать-то тебе, но штука в том, что ты должен принять единственно правильное решение.
Ната прошиб холодный пот: он понял, что не хочет ее потерять!
Его замешательство вдохновило Джерри на новую тираду:
— Ты должен помнить, что у нее сын. Ей не нужно, чтобы малыш к тебе привязался, если есть хоть малейший шанс, что вы расстанетесь. Подумай, разве можно винить женщину в том, что она пытается защитить себя и ребенка? Материнская любовь — сильнейшая штука, приятель…
Нат чертыхнулся. Тогда Джерри заявил:
— Хочешь подскажу? Пошли работу в задницу. Будь счастлив и ни о чем не думай. А еще лучше — женись поскорее на своей Саре и стань добропорядочным домоседом. Предложение Голстайна — сущая авантюра. Если ты рискнешь, то можешь сорвать банк, а можешь и остаться с носом.
Неужели сам Джерри когда-то вот так проиграл? Может быть, именно поэтому он дает подобные советы?..
Поставив бутылочку подогреваться, Сара повернулась к Дэнни. Малыш кричал во всю мочь. Она взглянула на часы — уже четыре. Нат обещал заехать, прихватив по дороге еды из китайской закусочной. Если дело так пойдет и дальше, то он через пять минут сбежит! Ночь выдалась беспокойная, день — ничем не лучше. Дэнни до утра сопел и ворочался, да и она не сомкнула глаз.
Сара вытащила уже теплую бутылочку и потрясла ее. Потом взяла Дэнни на руки. Он был весь красный, страдальчески морщился. Когда он отказался от еды, она испугалась не на шутку. Малышу явно было плохо. А она-то всегда считала, что до полугода дети ничем не болеют…
Ни укачиванием, ни пением ребенка унять не удавалось. Тогда Сара положила сына в колыбельку и сняла телефонную трубку. Детский врач по четвергам не принимал, но что-то надо было предпринять. Она подробно изложила медицинской сестре, что происходит, и та обещала, что доктор непременно ей перезвонит.
Саре хотелось позвонить Нату. Он всегда умел ее успокоить, всегда знал, что сказать… Но вдруг на сей раз он не захочет ей помочь? Ведь больной ребенок — совсем особый случай…
Ее размышления прервал телефонный звонок. Сара схватила трубку. Это был доктор Ласситер. Внимательно выслушав встревоженную мать, он велел ей немедленно ехать в больницу, пообещав ее встретить.
Тогда Сара все-таки отважилась позвонить Нату. Повод теперь был — должна же она сообщить ему, что уезжает из дома! В трубке раздался голос Джерри.
— О, приветик, Сара! — жизнерадостно сказал он. — Чем могу служить?
— Мне надо кое о чем поговорить с Натом. Он на месте?
— Был, да весь вышел — минут эдак десять назад. У него срочное дело.
— А ты не знаешь, где его найти? Я бы не стала просить, но тут…
— Сожалею, Сара, но он не сказал, куда уехал. Мне искренне жаль, поверь. Может, я могу чем-нибудь помочь?
— Нет… Я оставлю ему записку, но если он ко мне не заедет, скажи ему, что я в детской клинике.
— Чего-о? Слушай, может быть, я все-таки могу…
— Нет, Джерри. Спасибо.
Положив трубку, Сара наскоро нацарапала записку для Ната и оставила на холодильнике. Потом, подхватив малыша, выбежала из дома, отчаянно жалея, что Ната нет рядом. Но, по крайней мере, в ближайшее время он непременно с нею свяжется. Пока он еще здесь… А если бы он был в командировке, где-нибудь в джунглях? А если с маленьким случилось что-то серьезное? Прекрати, Сара Нолан! От этих мыслей становится только хуже!
И она изо всех сил нажала на педаль газа.
В приемном покое было полно народу. Кто-то ждал родственников, кому-то требовалась помощь. Дэнни кричал во всю силу своих маленьких легких. Медсестра сказала, что у доктора Ласситера срочный вызов, но он осмотрит Дэнни тотчас же, как появится.
Заполняя одной рукой какой-то бланк, а другой прижимая к груди плачущего малыша, Сара и сама готова была разрыдаться. И тут она увидела, что по длинному коридору идет… Нат! Его лицо было взволнованным. Сердце у Сары заколотилось от радости.
Нат забрал у нее Дэнни.
— Ну, что-нибудь прояснилось?
— Нет, я только приехала. Понимаешь, какой-то дурацкий бланк надо заполнить, а малыш так кричит…
Свободной рукой Нат приобнял ее за плечи.
— Я пока погуляю с ним по коридору, а ты спокойно все заполнишь.
Сара заглянула ему в глаза снизу вверх.
— Спасибо тебе…
Его длинные пальцы скользнули по ее щеке.
— Перестань меня благодарить.
Когда все документы были заполнены, сестра проводила Сару и Ната в приемную. Нат продолжал тихонько покачивать малыша на руках, стараясь унять его безутешный плач.
— И давно это с ним?
— Порядочно…
Диплом медсестры ничем не мог помочь Саре теперь, когда захворал ее собственный малыш. Она уже вовсю хлюпала носом.
— Я… не знаю, Нат. Если с ним что-нибудь случится…
Нат молча протянул ей руку. Их пальцы переплелись. Они все еще держались за руки, когда двери распахнулись и стремительно вошел седой человек с пронзительно-голубыми глазами. Это и был доктор Ласситер. Он выглядел очень деловым. Взяв из рук Ната малыша, он тщательно ощупал ему животик, потом выслушал легкие, осмотрел горлышко, ушки и пробормотал себе под нос:
