— Я сделал тебе больно?
Он принял чувство вины Кэрри за физическую боль. Он смотрел на нее с таким беспокойством, что она поспешно все ему объяснила, сказала, что она сама виновата в своей глупости.
— Ты искала меня, — напомнил ей Нико. — Это только моя вина. Я ушел, оставив тебя в неуверенности. Разве я имею право в чем-то тебя винить? Я могу только благодарить Бога, что с тобой ничего не случилось. Даже не верится, я чуть тебя не потерял… — Он уткнулся носом в ее ладони.
— Ты спас мне жизнь, Нико, рискуя своей…
— Я люблю тебя, как же еще я мог поступить?! Если бы ты погибла, моя жизнь была бы кончена.
— Ты любишь меня? — Кэрри поднялась. — Любишь?
— Когда я увидел тебя, падающую в толпе, вся жизнь пронеслась у меня перед глазами. И это была жизнь без тебя, Кэрри.
— Но я все испортила. — Она смотрела на него. Его лицо искажала боль. — Из-за меня ты проиграл скачки…
— Скачки? — В глазах Нико стояло изумление, будто он совсем о них позабыл. — Я видел только тебя… тебя, Кэрри! Ты занимала все мои мысли! Мир без тебя… — Он покачал головой. — Ты хотя бы представляешь, каково это?
— Но Палио…
Нико приложил палец к ее губам.
— Ничто! Для меня нет ничего важнее тебя, а я едва тебя не потерял. — Он обнял Кэрри.
— Люди кричат твое имя, Нико… Что происходит? Я не понимаю…
— Что ты помнишь о скачках?
Она покачала головой и вздохнула.
— Я, наверное, упала в обморок…
И тогда Нико, должно быть, спрыгнул с лошади, чтобы спасти меня.
Кэрри замерла. Позади них стояла та женщина и еще какие-то люди. Ее семья, наверное.
— Мне очень жаль, — виновато пробормотала девушка.
— Жаль? Да ты должна быть счастлива, что завоевала сердце победителя скачек в Палио.
— Что это значит? — Кэрри изумленно посмотрела на Нико.
— Значит, я выиграл. — Он улыбнулся ей.
— Ты выиграл скачки?
— Я выиграл твое сердце.
— Да, но из-за меня ты проиграл скачки. И не притворяйся, что это не так, только чтобы заставить меня почувствовать себя лучше.
— Я когда-нибудь врал тебе, Кэрри?
— Никогда.
— Тогда поверь, я выиграл Палио. Точнее, моя лошадь сделала это. Фуоко первым пересек финишную черту, остальное не важно. Никому нет дела до жокея.
— Мне есть, — с жаром возразила Кэрри.
— Значит, ты одна такая.
Люди радовались победе Нико.
— Я так горжусь тобой!
— А я так рад, что ты в безопасности, моя маленькая мышка.
Их отвлек расстроенный стон толпы.
— Наверно, жалеют его, — пояснил Нико.
— Кого?
— Жокея, который пришел вторым.
— Но ведь это совсем неплохо.
— Здесь, на Нироли, второе место хуже, чем последнее. Люди думают, что тот, кто пришел вторым, мог бы выиграть, если бы получше постарался.
— Тогда я рада, что ты выиграл.
— Я тоже… Хотя какое-то время назад у меня были сомнения…
Теперь уже Кэрри засомневалась, что он говорит о скачках.
— Ты все еще не уверен?
— Нет, — произнес Нико. — Теперь я абсолютно уверен.
Под радостные возгласы толпы, восхваляющей победителя, Нико заключил Кэрри в объятия и поцеловал.
Они вернулись во дворец. Нико настоял на том, чтобы Кэрри отдохнула. Он вызвал врача, который, осмотрев девушку, объявил, что она абсолютно здорова, просто стала жертвой сильной жары.
Позже, когда Нико и Кэрри остались наедине, она произнесла:
— Пообещай мне, что ты больше не будешь рисковать жизнью, Нико. Не теперь, когда ты собираешься стать отцом.
— Обещаю. Я хочу только быть с тобой, Кэрри, заботиться о тебе и о ребенке.
— Уверен, что в тебе говорит не только чувство долга?
— Уверен. — Нико опустился у кровати Кэрри на одно колено и, взяв руку девушки в свою, поцеловал ее ладошку. — Скажи, что ты выйдешь за меня замуж, Кэрри…
— Я не… — Прежние сомнения снова овладели ею.
— Кэрри, прошу тебя…
Она отвернулась. Ей хотелось большего, чем брак, заключенный лишь из благих побуждений. Она желала услышать предложение руки и сердца от мужчины, безумно ее любящего, а в итоге получила совсем иное.
— Мне нужно время подумать, Нико… А сейчас я хочу поспать. — Кэрри соврала. Вряд ли она сможет заснуть. — Жара… — Она тяжело вздохнула.
— Конечно.
Кэрри даже не посмотрела Нико вслед. Может, она только что все разрушила? Он предложил ей замужество, а она снова его отвергла. Он сказал, что любит ее, а она его проигнорировала.
Кэрри приложила ладонь к горячему лбу. Как бы ей хотелось, чтобы все сложилось по-другому! Слов Нико должно было хватить для того, чтобы убедить ее в его искренности, но она не могла не думать, что он просто поддался моменту. Она не имеет права принять его предложение. Брак без любви бессмыслен, к тому же знать, что Нико ее не любит, и жить с ним — подобно смерти.
У Нико впереди была целая ночь, чтобы все обдумать. И почему он не смог все уладить? В бизнесе ему нет равных, он всегда знал, что в какой момент сказать, но когда дело касалось личных отношений, все шло из рук вон плохо.
Нельзя было говорить с женщиной всей его жизни так сухо, словно с деловым партнером. Он наделал столько ошибок! Сначала, чтобы Кэрри осталась с ним, он ее шантажировал, потом не снял свою кандидатуру со скачек, хоть и знал, что скоро станет отцом. Теперь Кэрри считает, будто ему наплевать на нее и на ребенка. И он потеряет ее совсем, если в ближайшее время не вернет ее доверие.
Нико не привык выслушивать отказы, он был не готов к тому, что Кэрри отвергнет его предложение. Но, с другой стороны, сдаваться он тоже не привык.
Кэрри смотрела на озеро. Водная гладь в свете вечерней зари казалась розовато-золотистой. Нико сказал ей, что после скачек всегда проводится небольшая вечеринка, на которую, он надеется, она пойдет с ним.
Живя с тетушкой, Кэрри чувствовала себя одинокой, но то одиночество ни в какое сравнение не шло с нынешним ощущением ненужности. Покинуть Нико будет для нее подобно смерти, но ведь она сама во всем виновата. Она все делала неправильно, пыталась изменить его… но ради чего? Разве не именно в такого Нико Фьереца она когда-то влюбилась?
Заметив, что Нико идет в ее сторону, Кэрри не могла не улыбнуться. Она должна немедленно ему все сказать. Кэрри встала и бросилась ему навстречу.
— Ты должна отдыхать. — Нико взял ее ладони в свои и привлек к себе.
— Нико, прости меня.
— За что? Кэрри, за что?
— За то, что пыталась тебя изменить. Мы можем остаться друзьями? Знаю, я не должна была так поступать. Ты простишь меня?
— Притормози, Кэрри… О чем ты?
