— Я сказала что-то смешное? — поинтересовалась Миранда.
— Невероятно… Ты совсем не похожа на тех женщин, с которыми я встречался прежде.
— Это хорошо или плохо?
— Это повергает меня в смущение, — вздохнул Джанни.
«С трудом в это верится», — подумала она, изучая его лицо и силясь прочитать его мысли.
— Миранда, я собираюсь вернуться в Лондон утром.
Она застыла, ее с трудом обретенное спокойствие разлетелось на кусочки.
Больше они не будут лежать рядом — обнаженная кожа к обнаженной коже. Ощущение потери было оглушающим.
Опасаясь, что Джанни может понять все по ее глазам, Миранда поспешно опустила ресницы, но неожиданно пошатнулась, будто от порыва сильного ветра. Справившись с собой, она посмотрела на него, надеясь, что ее лицо ничего не выражает.
— Конечно, лучше выехать с утра, чтобы избежать пробок. Возьми имбирное печенье для Лайама — имбирь отлично помогает справиться с тошнотой. Кстати, по радио предупредили, что пока еще ведутся работы в районе…
Джанни махнул рукой, прерывая ее:
— Если хочешь, я могу вернуться.
Миранда моргнула от неожиданного предложения, недоверчиво покачала головой и осторожно поинтересовалась:
— Что именно ты хочешь этим сказать, Джанни?
— Это не должно заканчиваться…
Миранду захлестнула радость. Она подождала, пока эмоции утихнут, чтобы постараться ответить как можно спокойнее. Да, Джанни по-прежнему говорит только о сексе, но если это все, что он намерен ей предложить, она не собирается отказываться. Она просто не может. Все, что ей нужно сделать, — попытаться скрыть свои истинные чувства. К тому же остается надежда, что однажды Джанни сумеет на них ответить.
— Это? — повторила она. — Что именно?
— Секс, — испытывая раздражение оттого, что Миранда заставила его произнести это, ответил Джанни. — Он хорош. — Он хрипло рассмеялся. — Нет, не хорош. Фантастичен.
Так почему бы им не продолжить занятия любовью? Такого шикарного секса у Джанни еще не было. Главное — позаботиться о том, чтобы исключить Миранду из жизни Лайама. Он очень надеялся на то, что его сын не успел привыкнуть к ней и не будет скучать.
Что касается его, он продолжит наслаждаться этим отпускным романом, не забывая, что однажды придется положить ему конец.
Миранда сделала глубокий вдох и приняла решение.
— Да, хорош, — подтвердила она, вздергивая подбородок.
Встретившись взглядом с Джанни, она уловила в его глазах какую-то вспышку эмоций. Что это было? Почему бы не спросить? Или она боится услышать ответ?
— У меня есть несколько условий, — быстро произнесла Миранда.
Глаза Джанни сузились. Он был шокирован, услышав об условиях. Впрочем, почему бы не выслушать?
— Я ничего не имею против секса с тобой, — начала она, — но я не могу… Пока наш роман будет длиться, я хочу, чтобы все было особенным.
— Думаешь, у меня достаточно времени, чтобы… Ладно. Нет проблем.
— И никакой лжи. — Миранда была довольна, что ей удается говорить спокойно, но это не помогло ей понять выражение его лица. — Все, что нас связывает, — просто секс, но между нами все должно быть честно.
— Значит, ничего не значащий секс, верно?
Она осторожно кивнула, не понимая, чем вызвана вспышка гнева.
— Какие-нибудь еще условия?
— Нет, больше никаких.
Джанни кивнул и подошел к холодильнику. По-прежнему ничего не понимая, Миранда наблюдала за тем, как Джанни открывает его и достает бутылку шампанского.
— Как ты думаешь, нам стоит отметить наше соглашение? — спросил он.
— Изумительно, — кивнула Миранда. — Но его вкус покажется лучше, если мы захватим его с собой в постель.
Джанни моргнул. На его лице отразилась смесь удивления и нежности, когда щеки женщины вопреки ее желанию вспыхнули.
— Извини, — простонала она, закрывая лицо руками. — Я просто подумала вслух.
Джанни усмехнулся и поставил бутылку. Сквозь щели между пальцами она увидела, что он направляется к ней.
Джанни убрал руки Миранды с лица, поцеловав каждый пальчик, и сжал ее кисти в своих больших ладонях.
— Кажется, мне начинает нравиться, как работает твой мозг. Думай вслух столько, сколько хочешь, cara.
Миранда вскрикнула, протестуя, когда он без предупреждения поднял ее на руки. Это был деланый протест. Она нисколько не была против. Обняв Джанни за шею, она позволила унести себя наверх.
— Куда ты собралась?
Миранда опустила ноги на пол.
— Я думала, ты спишь. — Она убрала теплую тяжелую руку Джанни со своего живота. Он явно не спал. — Одиннадцать часов, а я не заперла заднюю дверь. Собаки…
— Почему ты говоришь шепотом? — весьма позабавленный, спросил он.
— Я… Ой! — Ее рука взметнулась. Она попыталась удержать полупустую бутылку от падения. Часть шампанского пролилась на простыню.
— Собаки лаем разбудят даже мертвого, если кто-нибудь попытается зайти в дом, поэтому возвращайся в постель, cara.
Трудно сопротивляться, когда голос любимого наполнен чувственным грехом и подобен мурлыканью. Впрочем, этому способствовала и рука, ухватившая Миранду и втащившая ее обратно.
Она легла на Джанни.
— Что ты делаешь? — потребовала объяснений молодая женщина, стараясь говорить сердито и усаживаясь на него верхом.
— Думаю, я должен вам задать этот вопрос, мисс Истон. Мне кажется, вы позволяете себе вольности, — заметил Джанни, глядя на белеющие в темноте полушария ее грудей. Ему было трудно совладать с реакцией своего тела. Похоже, этой рыжеволосой богиней невозможно насытиться.
Джанни хотел было приподняться и взять один из вишневых бутончиков в рот, когда Миранда подалась вперед и коснулась сосками его груди.
Тело мужчины охватила дрожь, а она провела ладонями по его животу и опустилась ниже.
— А вы, мистер Фицджеральд, как будто получаете от этого удовольствие, — имитируя его строгий тон, произнесла молодая женщина.
Сжав рукой свидетельство его возбуждения, Миранда удовлетворенно улыбнулась, услышав вздох Джанни. Ее смешок превратился в визг, когда спустя несколько секунд он схватил ее за талию и поменялся с ней местами.
— Это несправедливо! — задыхаясь, заявила Миранда.
Джанни усмехнулся и подался вперед. Он действовал без предупреждения, его стремительный рывок застал ее врасплох. Руки Миранды были стремительно закинуты за голову и прижаты к подушке. Свободной рукой Джанни дотянулся до прикроватного столика и нажал на какую-то кнопку.
Занавески разошлись, впуская в комнату лунный свет.
