Они отодвинулись от стены и сейчас постепенно продвигались в сторону кровати.
– А почему еще? – невинно спросила она, хотя край матраса уже упирался в ее бедра.
– Думаю, потому, что решила помучить меня. – Он чуть отодвинулся, ровно настолько, чтобы медленно оглядеть ее тело. У него вырвался одобрительный стон.
– Я не знала, что ты собираешься постучаться, – уточнила она. – Так что это всего лишь бонус.
Дарси превосходно ощущала себя, стоя перед Ником почти голой. Она чувствовала свою сексуальность и уверенность. Положив руки на бедра, она медленно повернулась, давая возможность рассмотреть себя со всех сторон, и бросила игривый взгляд через плечо:
– Как тебе костюмчик?
Его взгляд скользнул вниз, он тихо присвистнул:
– Костюмчик, каким бы он ни был крошечным, великолепен. Мне нравится, как он на тебе сидит. Ты такая красивая.
Да, именно так она себя и ощущала. Улыбнувшись, спросила:
– Ну что, мы идем?
– К-куда? – растерялся он.
Мало того, заглядевшись на нее, Ник едва не потерял равновесие. Самооценка Дарси взлетела на новый уровень.
– Плавать. Ты ведь захватил плавки?
– Да.
– Отлично. Надевай.
Она проскользнула мимо него и направилась к двери, но не успела сделать и двух шагов, как его руки обхватили ее за талию, и вот он снова прижимает ее к своей мускулистой груди, и…
В зеркале, висевшем на противоположной стене, их взгляды вдруг встретились. Никто из них больше не улыбался. Время поддразниваний и шуток прошло. Ник собрал ее волосы в горсть, поцеловал шею, затем его пальцы добрались до узла купальника.
– Кажется, ты вот-вот потеряешь часть своего костюма, – прошептал он.
Теперь он держал завязки в руке. Если он их отпустит…
– Это я вижу. По-моему, узел развязался с чьей-то помощью.
– Могу вернуть, как было, – предложил он.
Дарси смело встретилась с ним взглядом. Должно быть, у него тоже перехватило дыхание, подумала она.
– А есть другие предложения?
Его ладони медленно скользили по ее коже, дюйм за дюймом исследуя тело. Каждое движение ясно отражалось в зеркале.
– Я могу перестать. Я должен перестать. – Прикрыв на секунду глаза, он чертыхнулся и снова завязал концы купальника узлом. Отвечая на вопросительный взгляд Дарси, Ник произнес: – Моя бабушка считает, что я поступаю по-рыцарски. Скорее, это старомодно.
– Неужели?
Он обхватил ее лицо руками:
– Я хочу тебя, Дарси, но…
Ник принялся расхаживать взад-вперед по комнате. Остальная часть его монолога звучала на греческом. Странно, но Дарси показалось, что она поняла, о чем речь.
– У меня осталась всего неделя в Греции.
– Да. Но дело не в этом.
Она ощутила ком в горле.
– Помнишь, мы как-то говорили о том, что твоя жизнь на распутье? – спросил он.
– Я сказала, что она скорее напоминает перекресток с неработающим светофором.
– Другими словами – опасна. Вот почему мы так медлим.
Есть неторопливость, и есть скорость улитки.
– Я-то надеялась, что ты считаешь меня готовой рискнуть и перебежать через дорогу.
– Я изменил свое мнение.
– Боишься ранить мои чувства?
Он не ответил. По крайней мере, ответил не прямо:
– Ставка возросла. Для нас обоих. Ты понимаешь?
Ее сердце глухо забилось. Она знала, что ее чувства к Нику развиваются и крепнут. И что это – настоящие чувства. Но всего неделю назад она планировала просто «романчик», и вот теперь все усложнилось. Дарси и представить не могла, что Ник испытывает то же самое. Или что его чувства могут быть проблемой для него самого. Она знала, что после Селены у него были только случайные и непродолжительные связи. Дарси вздохнула:
– Думаю, да. И что теперь?
Ник резко выдохнул и спросил:
– Все еще хочешь пойти поплавать?
– Конечно. А ты?
– Да. – Поцеловав ее в щеку, он добавил: – Если мне повезет, вода в бассейне окажется очень, очень холодной.
Ему повезло. Вода действительно оказалась холодной, особенно по контрасту с горячим послеполуденным воздухом. Они с Дарси были единственными посетителями бассейна и наслаждались плаванием больше часа. И все же даже этого времени не хватило Нику, чтобы нейтрализовать эффект простого присутствия Дарси рядом с собой.
Теперь он чувствовал к ней не просто влечение. Вот почему ему сравнительно легко удалось остановиться там, в номере, и отпустить ее. В нем созревало что-то еще, что-то, мешающее устроить себе праздничный «романчик» и им ограничиться.
Она ему нравилась. Он уважал ее ум, энергию, устойчивость. Дарси не должна вернуться в Нью-Йорк, испытывая сожаление. Отсюда и «рыцарство», как выразилась йайа. Но, признавался он себе, дело еще и в самосохранении.
Так много всего произошло между ними за короткий промежуток времени. Чувства, которые вызывала в нем Дарси, не были нежелательными, но неожиданными. Вот что он имел в виду, говоря о возросшей ставке.
И что теперь?
Вопрос, который она задала ранее, крутился у него в голове. И ясного ответа на него не было.
Дарси зевнула и потянулась. Она лежала на кровати в гостевой спальне Ника. Солнце поднялось над горизонтом не так давно, но она проснулась еще час назад и все это время нежилась в постели, прислушиваясь к отдаленному привычному шуму гавани.
С момента их возвращения из Метеоров время, по ее мнению, потекло слишком уж быстро. Она винила во всем плотное расписание: смесь работы и удовольствий. Очень, очень много удовольствия, даже когда оно замирало в шаге от настоящего секса. Кроме поисков информации об автомобилях и написания статей, она съездила вместе с Ником на встречу с его давним клиентом-толстосумом, который горел желанием пополнить свою коллекцию мощной машиной американского производства 1950-х годов, и с новым клиентом, собиравшимся купить свой первый винтажный «порше».
Еще пару дней они провели на материковой части Греции, осматривая достопримечательности, и, кроме того, у них выдался восхитительный послеобеденный отдых на пляже острова Андрос. Дарси снова блистала в красном бикини. И по лицу Ника было видно, как ему нравится видеть на ней этот купальник, пусть даже ему стоило немалых сил сдерживать свое желание.
Дарси наслаждалась жизнью. Не важно, чем они с Ником занимались. Она наслаждалась, просто находясь рядом и разговаривая с ним, будь то деловой разговор о машинах, болтовня о кино или о событиях в мире. Ее поражало, как много общего у двоих, выросших в разных странах и в разных культурах.
Что касается их отношений, она не знала точно, как их теперь назвать. Определение «роман» подходило слабо, потому что подразумевало секс, которого не было. Хотя каждая минута, проведенная наедине друг с другом, казалась прелюдией. Она любила его поцелуи и ту изысканную пытку, когда его руки и губы касались ее кожи. И хотела большего.
