Получается, Ханна юридически лишилась возможности общаться с отцом.
— Какая устаревшая глупость, — сказала она.
— Я согласна. Но раньше были такие правила. — Марлен положила руку на плечо Ханны. — Но Чарльз никогда не переставал надеяться, что ситуация изменится. Он посылал вам деньги вплоть до самой смерти. А после деньги отправляла я.
Ханна тут же ответила:
— Моя мать утверждала, что отец не давал мне ни гроша.
Марлен бросила на нее сочувствующий взгляд:
— Мне очень жаль, что вы узнали об этом сейчас, но Рут ежемесячно получала денежный чек со дня вашего рождения до того момента, когда Джон Дуглас узнал, что вы окончили школу и вышли замуж.
Вероятно, всепоглощающая обида превратила мать Ханны в непревзойденную лгунью.
— Она ни о чем мне не рассказывала. — Потом Ханна решила задать еще один вопрос. — Вы случайно не знаете, зачем к нам приезжал Джон Дуглас, когда я училась в первом классе? Я вспомнила его, когда Логан сообщил мне о наследстве, и я нашла информацию в Интернете.
— Он приехал, чтобы сказать вашей матери о смерти Чарльза вместо меня, — ответила Марлен. — Рут хотела знать только об одном: кто будет подписывать ежемесячные чеки. Джон Дуглас настойчиво предлагал мне помощь в этом вопросе, но я отказалась. Вот тогда он указал ваше имя в завещании.
— Но с какой стати он указал мою мать как вторичного получателя?
— Думаю, он полагал, что это позволит ему контролировать ситуацию. Я искренне верю: он не хотел устроить скандал из-за меня, так как не знал, что Чарльз признался мне в измене и в вашем рождении. Несмотря на поступок моею мужа, Чарльз и Джон Дуглас всегда были неразлейвода.
А что же оставалось обиженной жене?
— Марлен, я не представляю, что вы переживали за все эти годы, зная о ребенке мужа от другой женщины. И вы были настолько благородны, что заботились о благополучии этого ребенка. — И не важно, что сам ребенок ничего не знал. Как ужасно узнавать о предательстве собственной матери. По крайней мере, теперь Ханна знает, откуда у Рут нашлись деньги на авансовый платеж за дом.
— Поверьте мне, Ханна, — продолжала Марлен, — я не святая. Я долго не могла простить Чарльза и жутко злилась на вашу мать. Я сердилась на вас, за что мне очень стыдно.
Ханна положила фотографию рядом с бокалом и сжала руки Марлен:
— Вы вообще ни в чем не виноваты. Я обвиняю свою мать за то, что она лгала мне. Это объясняет, почему она всегда была несчастной, особенно рядом со мной. Что бы я ни делала, я не могла ей угодить.
— Тем не менее вы выросли замечательным человеком, дорогая, — сказала Марлен. — Вы прекрасная мать и по-настоящему хороший человек. Поверьте. Логан тоже так считает.
Но, несмотря на все достоинства, Ханна недостаточно хороша для него.
— Логан — прекрасный человек с израненной душой, — произнесла Ханна. — Надеюсь, когда-нибудь он поймет, что заслуживает того, чтобы снова стать счастливым.
— Я уверена, это произойдет с вашей помощью.
Ах, если бы это было правдой!
— Мне очень не хочется вас разочаровывать, Марлен, но скоро я уезжаю и вряд ли вернусь сюда в ближайшее время.
Марлен нахмурилась:
— Я надеялась, вы будете приезжать время от времени, чтобы общаться с братом.
Брат. Ханна оказалась так поглощена размышлениями об отце, что совсем не подумала о брате.
— Он знает обо мне? — спросила она.
— Нет, но я очень скоро расскажу ему о вас. И я надеюсь перед отъездом вы признаетесь Логану в своих чувствах.
Пора озвучить мучительную правду.
— Он навсегда останется для меня особенным человеком, которого мне посчастливилось встретить, — сказала Ханна. — Вот и все.
Марлен смотрела на нее недоверчиво:
— Не пытайтесь меня обмануть, Ханна. Я сразу вижу, когда женщина влюблена.
Ханна уставилась на почти полный бокал вина рядом с фотографией, однако пить ей не хотелось. Ей хотелось плакать.
— Не имеет значения, как я к нему отношусь. У Логана есть все, но он отказался от любви. И это грустно, потому что она ему очень нужна.
— Прошу вас, не отказывайтесь от него, — сказала Марлен. — Мужчины ведут себя нерешительно, пока женщина их мечты пролетает над любовным гнездышком. Но вам предстоит доказать ему, что за вас стоит бороться. А потом поворачивайтесь и уходите от него, давая ему время поразмышлять.
— По-моему, у меня ничего не получится.
— Вы даже не представляете, насколько эффективна такая тактика.
Ханне оставалось только надеяться. Она взяла фотографию и снова внимательно на нее посмотрела.
— Вы не возражаете, если я возьму фото себе?
— Вовсе нет, дорогая. — Марлен встала и улыбнулась. — Пойдемте и разыщем этого твердолобого адвоката, с которым вам предстоит поговорить.
У Ханны было ощущение, что ей предстоит последний разговор с Логаном.
— Кажется, пойдет дождь.
В ответ на замечание Логана Ханна посмотрела вверх. Пасмурное небо было под стать ее мрачному настроению. Но ей нужно взбодриться, чтобы рассказать Логану о том, что она надумала с небольшой помощью Марлен.
Она пнула ногой камень.
— Надеюсь, ливня не будет. Непродолжительный дождик, во время которого Кэсси вздремнет.
— Ченс надеется на ливень, — сказал Логан.
— Ты имеешь в виду моего сводного брата? — спросила она и искоса взглянула на него, чтобы оценить реакцию Логана.
— Как я понял, Марлен обо всем тебе рассказала.
Судя по непроницаемому выражению его лица и ровному тону, Логан в курсе ее происхождения.
— И давно ты знаешь, что Чарльз Ласситер — мои отец? — спросила она.
— Со среды.
— И ты целых три дня ничего мне не говорил? — Ханна считала, что значит для Логана гораздо больше. Очевидно, она ошибалась.
— Марлен взяла с меня обещание ничего тебе не рассказывать, пока она не поговорит с тобой, — ответа он. — Мне было чертовски трудно скрывать это от тебя, но я должен уважать ее желание.
Ханна пожала плечами:
— Что такое три дня по сравнению с тридцатью годами? Я до сих пор не верю, что моя мать не рассказала мне о нем и о том, что получала денежные чеки от Чарльза, а потом от Марлен.
— Об этом я не знал, Ханна. Мне жаль, что так получилось.
Ханна сожалела о том, что Логан не передумает и не согласится создать семью. И обзавестись детьми. Хотя бессмысленно ждать, будто кто-то изменит свои идеалы и принципы.
— Я все узнала и смирилась. У меня прекрасная дочь, собственный дом и профессия. Теперь мне нужно найти работу, и моя жизнь будет полной. — Это заявление казалось враньем даже самой Ханне.
