Сев за руль, Брейди захлопнул дверцу и, откинув голову на подголовник, закрыл глаза. Он не мог вспомнить конкретный момент, когда полюбил Саманту. А ведь он действительно ее полюбил, в этом не было никаких сомнений. Ничего подобного Брейди еще не испытывал ни к какой женщине. Ни с одной из них ему никогда не хотелось быть защитником и кормильцем, ни с одной он не думал провести всю оставшуюся жизнь.
Всю оставшуюся жизнь. Сердце Брейди заколотилось в груди – от возбуждения и радости и еще немного от страха.
Как же ему быть, если Саманта не пожелает простить его? Разве он сумеет жить, работать, дышать без Сэм? От безответной любви к ней он запросто может умереть.
Брейди не привык отступаться от задуманного, он никогда не отказывался от борьбы. Поэтому и сейчас решил действовать. Тем более что перед ним стояла чрезвычайно важная и почти невыполнимая задача.
Приняв решение действовать, Брейди открыл глаза и включил зажигание. Вскоре он остановился у своего загородного особняка, выбрался из «линкольна» и окинул здание задумчивым взглядом. Этот дом станет жилищем для Саманты, сюда он привезет ее, чтобы окружить заботой и любовью, чтобы дать ей то счастье, которого она заслуживает. Здесь начнется и его собственная новая жизнь – вместе с любимой женщиной.
Брейди оторвался от созерцания своего дома и открыл входную дверь. План предстоящего объяснения с Сэм уже начал складываться у него в голове.
Благоговейный страх, тоска и безысходное чувство одиночества окутывали Саманту вязкой пеленой всякий раз, когда она оказывалась в доме, где провела свое детство. Девушка покачала головой. Как ей удалось прожить здесь столько лет и не сойти с ума?
Мраморные плитки пола матово блестят, хрустальные люстры торжественно сверкают, посылая разноцветные блики на стены. Кругом безупречная чистота, и каждая вещь, как обычно, стоит строго на своем месте. Никакой нечищеной обуви у входной двери, никаких ключей, небрежно валяющихся на столике в просторном холле. Никаких признаков жизни.
Таким этот дом стал после смерти ее мамы.
Поеживаясь от царившей здесь прохлады, Сэм потерла ладони, чтобы разогнать кровь, расправила плечи и, собравшись с духом, пошла вперед. Ей, конечно, следовало заранее позвонить и предупредить о своем приходе, но она не хотела снова услышать от отца резкие слова, а то и отказ встретиться с ней лично.
Стэнли Донован находился именно там, где и ожидала обнаружить его Саманта, в своем кабинете, в котором предпочитал жить все время, сколько она себя помнила.
Дверь в кабинет была открыта. Сэм остановилась на пороге, глядя на мужчину, являвшегося ее отцом, хотя сама девушка в последние дни ловила себя на мысли, что относится к нему как к незнакомому ей, совершенно чужому человеку.
В кабинете по-прежнему стоял старый дубовый стол. По высоким стенам от пола до потолка тянулись книжные полки, тесно заставленные книгами и солидными фолиантами.
Стэнли Донован сидел за столом, углубившись в изучение бумаг. Здесь, в этом безукоризненно чистом кабинете, он, несомненно, чувствовал себя в своей стихии.
Саманта уже довольно давно не видела отца, ведь даже до ее отъезда в «Лани Каймана» они пересекались крайне редко. И сейчас вместо крепкого, полного сил, деспотичного мужчины, каким он всегда являлся, перед ней был... совсем старик. Его красивая шевелюра, раньше чуть подернутая серебром, теперь стала белой и заметно поредела, руки, которыми он держал папку с бумагами, покрылись мелкими морщинами и старческими пигментными пятнами.
Все еще не замечая Сэм, он устало потер ладонью лысеющий лоб, и она вдруг почувствовала укол острой жалости к нему. Всю свою жизнь он занимался бизнесом, закончив одну выгодную деловую операцию, тут же принимался за следующую – и пропустил самое главное, то, что прошло мимо него. Свою семью.
Саманта осторожно приложила руку к животу, глубоко вздохнула и переступила порог отцовского кабинета:
– Папа!
Вздрогнув, Стэнли уронил папку на содержащийся в безукоризненном порядке стол и поднял голову. Седые брови медленно поползли вверх.
– Саманта? Не ожидал увидеть тебя. Зачем ты сюда явилась?
Она подошла ближе.
– Нам нужно поговорить. Вернее, это мне надо с тобой поговорить, и я очень хочу, даже настаиваю, чтобы ты выслушал меня.
– Звучит весьма высокопарно. – Он откинулся в кресле и сложил морщинистые руки на округлившемся животике. – Что ж, выкладывай. Это каким-то боком касается нашего бизнеса?
Его вопрос вызвал у Сэм тихий смех. Покачав головой, она села напротив него.
– У тебя все на свете крутится вокруг бизнеса, да, папа? – поинтересовалась Сэм, когда перестала смеяться. – Но в принципе ты прав. То, что я хочу сказать, в каком-то смысле действительно касается нашего бизнеса.
– Майлз сообщил мне, что ты разговаривала с ним по поводу своего увольнения по собственному желанию, – произнес отец. – Это так?
– Да, так, но сейчас я хочу поговорить о другом. – Обнаружив, что голос ее слегка дрожит, Сэм заставила себя собраться с силами и сконцентрироваться на том, ради чего пришла. Иначе не стоило и затевать все это. – Мне необходимо узнать, почему ты всегда относился к Майлзу иначе, чем ко мне. Расскажи мне, пожалуйста.
Стэнли нахмурился.
– Я не понимаю, о чем ты сейчас говоришь, – сказал он. – И вообще, Саманта, не могу поверить, как тебе могло прийти в голову задать мне такой детский вопрос.
– Детский? А что, собственно, тебя так удивляет, папа? Тебе и самому прекрасно известно, что к нам двоим ты относился, да и сейчас относишься, по-разному. Со дня смерти мамы ты смотришь на меня как на бездомного котенка или беспризорного ребенка, подобранного кем-то из жалости на улице и навязанного тебе. Ты тяготишься мною и даже не даешь себе труда скрывать это.
Старик вздохнул и громко выдохнул сквозь сжатые губы.
– Если я вел себя с Майлзом иначе, чем с тобой, то это только потому, что такова была воля твоей матери, а я ее исполнял, – неохотно проговорил он. – Одним словом, я делал так, как хотела она.
Сбитая с толку, Саманта ахнула:
– Что?!
– Хорошо, попытаюсь тебе объяснить, – снова вздохнул старик и вперил взгляд в пространство. – Беверли очень не хотела, чтобы ты когда-нибудь принимала участие в семейном бизнесе. Она боялась, что он поглотит тебя целиком, как это случилось со мной. Натуру Майлза она изучила досконально, поэтому его предпочтения и жизненные устремления понимала и не вмешивалась в наши с ним отношения. Беверли вообще мало о нем говорила. А вот что касается тебя... – Стэнли покачал головой, – ты была особенная. Когда ты появилась в нашей семье, мы поняли, что у нас поселился ангел. Эти белокурые локоны, эти огромные голубые глаза... Ты была полной копией твоей матери, и у меня трепетало сердце всякий раз, когда я смотрел на тебя, Саманта. Я обожал тебя.
