— Но я совсем не… — «не устала», хотела было сказать Кристина, но вдруг осеклась.
Дело было не в ее усталости. Сидней хотел на некоторое время остаться один. Кристина поняла это по его интонации. Очевидно, муж уже жалел, что привез ее сюда.
— Вообще-то ты прав, — с деланной улыбкой согласилась она.
Наверху было три двери. Одна вела в ванную, за второй скрывалась лестница, по которой можно было попасть в мезонин, а третья дверь вела в спальню. Здесь Кристине в глаза сразу бросилась обширная постель…
В доме только одна спальня? Только одна?
Перешагнув порог, Кристина остановилась.
— Я не ожидала… — начала она.
Сидней понял ее с полуслова.
— Эта спальня в полном твоем распоряжении, — быстро произнес он. — Внизу есть еще одна. В ней расположусь я. Отдыхай, а позже я покажу тебе окрестности, может быть, ты увидишь что-то знакомое.
— Конечно, — подхватила Кристина. — Это будет интересно.
Закрыв за Сиднеем дверь, она устроилась в огромном кресле. Глядя на молодую листву за окном, Кристина долго размышляла над тем, не лучше ли было прямо спросить Сиднея, почему они не спят в одной постели или хотя бы в одной спальне?
И спали ли они когда-нибудь вместе вообще?
Кристина не заметила, как задремала, а когда проснулась, тени на полу уже стали длинными. Она пошла в ванную, приняла душ и стала внимательно рассматривать себя в зеркале. Как я ужасно выгляжу, подумала Кристина и стала быстро приводить себя в порядок. А уж одежда… Может, в платяном шкафу, занимающем в спальне всю стену, найдется что-нибудь получше?
Открыв дверцу шкафа, Кристина не удержалась от возгласа удивления. Все эти вещи, очевидно, покупала она сама, но они разительно отличались от тех, которые были на вилле в Сан-Франциско. Здесь были джинсы и мягкие вельветовые брюки, хлопчатобумажные рубашки и свитера, а также удобная мягкая обувь, в основном кроссовки.
Кроме того, в шкафу находилась одежда Сиднея, как две капли воды похожая на вещи Кристины — джинсы, рубашки, кроссовки… Горло Кристины сжалось. Судя по всему, они с Сиднеем когда-то делили эту спальню. И эту кровать тоже…
— Тина! Ты спишь? — раздался за дверью голос Сиднея.
— Нет! — Голос Кристины звучал глухо. Она прокашлялась. — Нет, Сид. Через пару минут я спущусь.
— Хорошо. Жду тебя.
Кристина быстро натянула джинсы и светло-розовую рубашку. На плечи она накинула голубой свитер, связав рукава впереди. Затем Кристина нашла в ящике туалетного столика розовую губную помаду и слегка подкрасила губы.
— Привет! — оживленно произнесла она, спустившись в гостиную.
Сидней с улыбкой кивнул.
— Я вижу, ты нашла свою одежду.
— Да. — Кристина в нерешительности прикусила губу. — Сид, о какой змеиной коже ты говорил в Сан-Франциско?
Улыбка погасла на лице Сиднея.
— Забудь. Я болтал всякую чушь.
— И все-таки что ты имел в виду?
— Только то, что здесь у тебя полон шкаф одежды.
— Да, но…
— Что ты хотела бы на ужин?
— Не знаю. Я как-то не думала…
— В получасе езды отсюда есть ресторанчик, где подают превосходные блюда французской кухни.
Кристина рассмеялась.
— Французская кухня? Здесь?
Сидней усмехнулся.
— Тина, мы же находимся не на Марсе!
— Конечно. Я только хотела… Впрочем, ты, наверное, решишь, что я сошла с ума…
— А что?
— Нет, не обращай внимания. Вполне сойдет и французская кухня. — Кристина с улыбкой передернула плечами. — Только не заказывай козий сыр!
Сидней рассмеялся, затем прислонился к стене и сунул руки в карманы джинсов.
— Насчет козьего сыра можешь быть совершенно спокойна, — заверил он. — А все-таки что ты хотела сказать?
Сидней шестым чувством угадал, что он сейчас услышит.
— Ты будешь смеяться, — улыбнулась Кристина, — но когда я обнаружила в холодильнике… Сид, давай останемся здесь и поджарим на огне колбаски!
Это была ошибка.
С самого начала, с первой минуты, когда они с Кристиной покинули Сан-Франциско, и сейчас, когда сидели в гостиной на ковре у камина, лакомясь колбасками под тихую музыку, льющуюся из радиоприемника, — все это было ошибкой.
Сидней делал вид, что слушает болтовню Кристины, а сам следил за игрой отсветов пламени на милом лице жены. Кристина рассказывала об одной из пациенток «Оазиса», которая была уверена, что ее родиной является Юпитер. Сидней смеялся, потому что Кристина хотела, чтобы он развеселился, но сердце его сжалось — он понял, что будет лучше, если память к жене не вернется. И еще к одному заключению пришел Сидней — он снова по уши влюбился в Кристину.
— Сид, ты не слушаешь? Что случилось? — донесся до его сознания голос жены.
Сидней поднялся с ковра.
— Тина…
У него было намерение объявить Кристине, что они уезжают, что пока не поздно надо покинуть этот как будто заколдованный дом. Но Сидней не сказал этого, а просто протянул ей руку:
— Давай потанцуем?
Их взгляды встретились. Щеки Кристины медленно окрасились румянцем. Она взяла руку Сиднея и, опираясь на нее, поднялась с пола.
Они вышли на середину гостиной. Ему действительно вдруг очень захотелось потанцевать с Кристиной. Когда Сидней обнял ее, крепко прижав к себе, и начал двигаться в такт музыке, Кристина слегка напряглась, и ему показалось, что она сейчас откажется. Но в следующий момент ее руки обвили шею мужа, и она сама прильнула к нему, растворяясь в его крепких объятиях.
Как приятно было Сиднею обнимать жену, ощущать ее упругое тело, чувствовать тепло груди… Он провел рукой вдоль спины Кристины, затем опустил и другую руку и еще плотнее прижал к себе всю ее, чтобы она ощутила его нарастающее желание и поняла, что с ним происходит.
Кристина глубоко вздохнула, почувствовала, как ей передалась ритмичная пульсация, идущая от мужа, и осознала, что желанна, что Сидней хочет ее… Нечто подобное происходило и вчера в лимузине, но тогда все было не так, все было иначе. Вчера была одна страсть, одно желание…
А сегодня — любовь. Кристина была уверена в этом. Она любила Сиднея всем сердцем. И Сидней любил ее. В каждой его ласке сквозила нежность.
Кристина слегка отстранилась от мужа и посмотрела в его глаза.
— Ты мой? — спросила она шепотом.
— Итальяночка… — тихо произнес Сидней. — Моя Итальяночка…
Затем его губы прильнули к губам Кристины, под ладонью оказалась ее грудь, и они оба, не сговариваясь, медленно опустились на ковер перед камином, чтобы погрузиться затем в головокружительный водоворот чувственности…
