— Ах, какие сиськи! Спасибо Пру, между прочим. У нее потрясающий хирург. Взгляни, правда, здорово?
— Да.
— Конечно, тебе-то пока неинтересно. У тебя и свои хоть куда. Пруденс вчера глаз с твоего бюста не сводила. Еще бы! Угрохать кучу денег на силиконовые имплантаты специально для встречи с Брюси — и встретить вместе с ним молодую фею с натуральным шикарным бюстом! Любая запечалится.
Воспользовавшись визитом Зельмы в туалет, Кэти сбежала и до самого обеда бродила по саду и оливковой роще, кусая губы и ожесточенно споря сама с собой.
Какое ей дело до возможной женитьбы Брюса на леди Пилбем? Да никакого, если не считать того, что Кэти сразу же уволят.
Значит, тебя волнует только это?
Разумеется. В кои веки заполучила отличную работу, держусь уже месяц — и снова увольняться?
Врешь! Ты ревнуешь.
Вот еще!
Ты его любишь.
Не-ет, вот тут уж позвольте с вами не согласиться. Я влюблена — это ладно, это пожалуйста. Потому что в Брюса Блэквуда невозможно не влюбиться. Он слишком хорош, чтобы реагировать на него спокойно. Но любить...
Ты только теорий не разводи, о'кей? Полюбить — влюбиться... какая разница, если ты не представляешь уже себе другой жизни, жизни, в которой нет Брюса Блэквуда?
Прекрасно представляю. Я всего месяц нахожусь с ним рядом, понятно? И по большому счету я понятия не имею, что он за человек. Да, с ним легко и весело, он демократичен в самом хорошем смысле этого слова, его обожают все сотрудники, он остроумен, обаятелен, красив... но какой он на самом деле?
Ты дура, да?
Да, скорее всего...
Зельма бродила по дому и искала Кэти, поэтому та сочла за лучшее сбежать в деревню. Джемма одолжила ей велосипед, и смелая Кэти Спэрроу покатила по пыльной дороге, хохоча от удовольствия.
Деревня ей очень понравилась, тем более что здешние магазинчики были просто великолепны. Кэти купила себе купальник — чтобы ходить купаться и без Джеммы — и послала дяде Филу и Зете открытку с видом Мессины. Ее немного мучила совесть — ведь она так ничего дяде и не рассказала толком, лишь очень коротко предупредив по телефону, что у нее теперь новая работа.
Потом она посидела в кафе, съела три порции местного мороженого, выпила домашнего лимонада и отправилась в обратный путь.
Как оказалось, мореходы уже вернулись — фрау Бюхнер немного укачало, и теперь она лежала в тени на террасе, а муж обмахивал ее большим веером. Синьор Бартоломео извинился, подхватил свой подрамник и убежал в поля, печальный же Гордон Джонсон удобно устроился в беседке посреди сада и потому заметил вернувшуюся Кэти первым.
— Кэтрин! Вы тоже времени зря не теряли?
— Добрый день, Гордон. Я отлично прокатилась до деревни.
— Надеюсь, за ужином мы увидимся?
— Возможно. Я так объелась мороженого, что еще не знаю, захочу ли есть...
С этими словами Кэти укатила за дом, к конюшням, а мистер Джонсон сказал подошедшему к нему Брюсу Блэквуду:
— Очаровательная девушка. Непосредственна, словно дитя, но при этом умна и обаятельна.
— О да. Спэрроу у меня чистое сокровище.
— Брюс... вы не рассердитесь, если я скажу одну вещь?
— Я никогда не сержусь, Гордон, тем более на своих банкиров. Это экономически невыгодно.
— Все шутите... Я хотел спросить: у вас с мисс Спэрроу роман, не так ли?
Брюс присел на перила беседки и налил себе виски с содовой.
— Это так бросается в глаза, да? Пру сегодня мне все уши прожужжала на яхте...
— Девочка влюблена в вас, это ясно. Брюс, простите меня, я наверняка бестактен и вторгаюсь не в свою область... Просто мне очень симпатична мисс Кэтрин. А вы...
— Продолжайте, Гордон, продолжайте. А я, известный бабник и насмешник, собираюсь над ней надругаться и разбить ей сердце?
— Ну... вы несколько утрировали, но в целом... Ведь насколько я понимаю, планы леди Пилбем...
Брюс вдруг рассмеялся и хлопнул Джонсона по плечу.
— Старина, планы леди Пилбем — это только ее планы. Что же касается мисс Спэрроу, то... вы правы, это совершенно не ваше дело, но я все же скажу вам. Кэтрин Спэрроу — единственная женщина на земле, которую мне почему-то хочется свозить на мой остров.
Он допил виски и пошел к дому — высокий, стройный, красивый. Гордон Джонсон с удивлением смотрел ему вслед. Он еще ни разу не слышал таких слов от белокурого красавца-миллиардера Брюса Блэквуда.
Кэти сидела по-турецки на кровати и быстро барабанила по клавишам компьютера. На Брюса, появившегося, как и всегда, без стука, она посмотрела спокойно и почти равнодушно.
— Корабли вернулись в порт?
— Да. Отвратная поездочка. Я обгорел.
— Панамку надо было надеть.
— Да не было со мной рядом заботливого помощника, вот в чем беда. Я же без тебя как без рук.
— Ничего. Будешь хорошо себя вести — попадешь в хорошие руки.
— Ужинать пойдешь?
— Нет. Мама Марионелла сегодня готовит настоящую пиццу.
— Я смотрю, ты прижилась.
— А ты, я смотрю, все слоняешься неприкаянный.
Лицо у Брюса вдруг сделалось несчастное и очень юное.
— Спэрроу, мне кажется, что ты на меня сердишься, а я не пойму за что.
— Я не сержусь. Босс, мне надо ответить на письма и переслать отчет на Борнео. Я не дуюсь и не встаю в позу, но в гостиную мне идти совершенно незачем. Леди Пилбем будет сердиться, Гордон Джонсон — накачивать меня мартини, а Зельма...
— Как она, кстати?
— Не спрашивай. Все утро ее тошнило, и она обвиняла в этом меня. Потом ей полегчало, и она рассказывала мне о том, какой изумительный силиконовый бюст сварганили им с Пруденс Пилбем в Париже.
— Все-таки ты злая.
— Самую малость. Я и без нее сразу поняла — такого совершенства в природе не бывает.
— Ну почему... вот у некоторых...
— Босс! Иди поужинай.
— Ладно-ладно, не кричи. Спэрроу, ты замечаешь, что у нас с тобой совершенно ненормальные отношения? Ты, секретарша, хамишь мне, боссу, поучаешь, выгоняешь из комнаты. То целуешь, как сумасшедшая, то отталкиваешь. Знаешь ли, ум мужчины, он прямолинеен. Всяких вывертов не терпит.
— Брюс, пожалуйста, дай поработать.
— Завтра на пляж едем. Всей компанией. Ты тоже едешь.
— Хорошо! Еду. Но сейчас — оставь меня в покое.
— Уже ушел. И только попробуй что-нибудь перепутать. Уволю. И немедленно в постель!
Подушка шмякнулась об дверь. У Брюса Блэквуда была отменная реакция.
Утром леди Пилбем объявила общий сбор для поездки на пляжи одного из островков в бухте Мессины. Помимо купания и загорания в программе значилось посещение древней часовни на вершине утеса и ланч в любимом ресторане Пруденс. Зельма Паттерсон восстала из мертвых и явилась на террасу в ядовито-зеленом парео и ярко-розовом купальнике со стразами, так что никаких формальных поводов для отказа от участия в мероприятии (вроде ухода за несчастной больной) у Кэти не осталось.
