Что ж, вполне надежный фундамент, решила она. Постараюсь возвести на нем прочные стены. Пусть основой моей жизни будет не страх, а любовь.
– Что за условия? – спросил Раймонд требовательно, пытаясь казаться строгим и серьезным. На самом же деле его душа ликовала, ведь Патриция сообщила, что согласна принять его предложение.
– Я должна быть уверена в том, что после рождения нашего с тобой ребенка ты не перестанешь уделять внимание Эндрю и Сьюзен, – заявила она.
Раймонд возмущенно пожал плечами. Он и представить себе не мог, что однажды ни с того ни с сего перестанет уделять внимание столь прелестным созданиям, какими были Сью и Эндрю.
– Даже не сомневайся в этом! – выпалил он. Патриция упрямо вскинула голову.
– Ты меня не убедил!
Раймонд ничего не понимал. Почему ее терзали подобные мысли? Чем были вызваны ее опасения?
– Когда мы поженимся, твои дети станут моими детьми! – процедил он сквозь зубы, чувствуя себя оскорбленным. – Я уже воспринимаю их именно так!
Патриция внимательно посмотрела ему в глаза, как будто решая, можно ему верить или нет? Ее сомнения уже начали было действовать ему на нервы, но тут она медленно кивнула. И отвернулась. Блестящие каштановые волосы волной упали ей на лицо, скрывая его от Раймонда.
Он ждал продолжения беседы, но Патриция напряженно молчала.
– Насколько я помню, ты сказала, что у тебя несколько условий? – напомнил он.
Молодая женщина кивнула.
– Да… Я хочу услышать от тебя обещание хранить мне верность.
Нервы Раймонда все больше взвинчивались.
– Пожалуйста, посмотри на меня! Мне очень неприятно разговаривать на подобные темы и не видеть твоих глаз!
На мгновение Патриция беспокойно обхватила себя руками, но, когда повернулась к Раймонду, он не заметил в ее взгляде ни волнения, ни смущения. Правда, в самых глубинах этих загадочных серых глаз затаенно светилось пламя, но что этот огонь означал, сразу и не определишь.
– Когда ты станешь моей женой, я буду считать тебя частью самого себя, понимаешь? – сказал Раймонд с легким раздражением. В который раз эта женщина задевала его честь, и он, как ни странно, это терпел. – Я не намереваюсь позорить изменами ни тебя, ни себя, запомни это!
Патриция моргнула.
– Я заговорила об этом, во-первых, потому что не все мужчины связывают брак с необходимостью хранить верность одной женщине. Во-вторых, потому что ты не уважаешь меня и можешь запросто посчитать, что я не достойна чести быть твоей единственной партнершей.
Раймонду невероятно захотелось поцеловать эту настойчивую, восхитительную «единственную партнершу». В гневе она становилась очень милой.
– Я никогда не говорил, что не уважаю тебя, – ответил он удивленно.
Ее изящная бровь изогнулась в преувеличенном изумлении.
– А разве не это подразумевалось под многочисленными оскорблениями, которые ты щедро бросал мне в лицо? – спросила Патриция.
– Цинизм не красит женщину, – заметил Раймонд.
– Равно как и увиливание от ответа не красит мужчину, – парировала она. – Ты дашь мне обещание, которое я от тебя требую или же нет?
Раймонд наморщил лоб. Ему начинало казаться, что он находится на деловых переговорах и занимается обсуждением очередного пункта договора.
– Я даю тебе это обещание.
Патриция вздохнула с облегчением и немного расслабилась.
– Других женщин я и сам не хочу, моя милая, – пробормотал он, не понимая, почему, услышав от нее столько оскорбительных слов, признается ей в подобном. Его охватило нестерпимое желание прикоснуться к ней, и он протянул руки, обнял ее и уткнулся лицом ей в волосы. – У тебя еще есть условия?
Патриция кивнула.
Раймонд недовольно вздохнул и поднял голову.
– Хорошо, слушаю тебя, – произнес он жестко.
– Я выйду за тебя замуж… – пробормотала Патриция с волнением. – И даже постараюсь родить тебе детей…
Раймонд нахмурился. Она говорила о необходимости рожать как об адской пытке.
– Может, ты не хочешь, чтобы у нас с тобой были дети? – спросил он, чувствуя, что испытывает не свойственную ему ранее неуверенность и даже страх.
Патриция торопливо качнула головой.
– Нет-нет, я очень хочу детей от тебя… – пробормотала она извиняющимся тоном. – Только не уверена, что смогу забеременеть сразу же.
Раймонд провел рукой по ее волосам.
– Но я и не требую от тебя ничего подобного, глупенькая!
– И не будешь злиться на меня? – спросила она, поднимая голову и глядя на него полными удивления и надежды глазами.
Раймонд негромко рассмеялся и крепче прижал ее к себе.
– Об этом не может быть и речи.
Она как-то обмякла в его руках, как будто целые сутки занималась непосильным физическим трудом и наконец-то получила возможность передохнуть и расслабилась.
– Малькольм хотел, чтобы я забеременела сразу же, – прошептала она устало.
Раймонд ощутил, что ему неприятно слышать сейчас о ее бывшем муже, несмотря на то, что тот был его покойным двоюродным братом. Представив себе это фантастическое создание в объятиях другого мужчины, он недовольно сдвинул брови и постарался отогнать от себя отвратительные мысли.
– Для меня главное состоит в том, чтобы мои дети родились и росли здоровыми.
– А сколько детей тебе хочется? – спросила Патриция.
– Я не мечтаю о том, чтобы ты была беременной постоянно, – сказал Раймонд, усмехаясь. – Ты этого боишься?
– Нет, но мне важно знать, – ответила Патриция, не глядя ему в глаза.
– Может, во время беременности ты плохо себя чувствуешь? – Раймонд слышал о токсикозах, мучающих некоторых беременных женщин круглые сутки, но Лилиана не испытывала ничего подобного, поэтому он сразу и не подумал об этом.
Патриция тут же развеяла его сомнения.
– Моя первая и вторая беременность протекали нормально…
Ее голос почему-то оборвался. Она помолчала, потом пробормотала что-то вроде того, мол, если бы Малькольм поменьше находился рядом, все было бы вообще отлично. Неудивительно, подумал Раймонд, бедняга считал, что ты вынашиваешь детей своих любовников, вот поэтому, наверное, и пребывал в мрачном расположении духа.
– Ты так мне ничего и не ответишь? – спросила Патриция.
Раймонд вздохнул, с трудом отделываясь от навязчивых дум о Малькольме и его страданиях.
– Мне бы хотелось заиметь еще хотя бы двоих детишек. Итого, у нас их будет четверо. Надеюсь, младшие получатся не менее очаровательными и смышлеными, чем Эндрю, и Сьюзен. – Последней фразой он рассчитывал заставить ее улыбнуться.
У него это получилось. Патриция взглянула на него, и ее лицо посветлело.
