и как следует примерить ее носом к своему колену, или сохранить олимпийское спокойствие, потому что я от нее завишу.
– Немедленно вон!!! – голосила она. – Я запретила вам шляться по улицам по одной!
Я молчала, глядя ей в глаза, пока Мадам, наконец, не поняла, что выглядит истеричкой и не сменила тон. Прошипев:
– Пошли выйдем! – она потащила меня за собой.
Больно и не было, но я кипела от уже полученных унижений и не собиралась терпеть их вновь. Резко остановившись, я выдернула руку и заявила:
– Я сама могу ходить!
Елена посмотрела на меня с удивлением, как на внезапно заговорившую кошку. Это не помешало ей убрать пальцы. На меня такое бешенство часто находит, но я уже на взводе пришла и теперь мне было плевать. Я дошла до точки. Если бы она не отцепилась, я бы уложила ее на грязный пол и как следует, поразмяла шею коленом. За все ее звонки Диме, за все, что мне пришлось от нее стерпеть, за мою мать, за бабку, за Джона, за Чжона и Чжуна (певца).
Она требовала, чтобы я ушла: она ведь запретила гулять по одной, а я ее ослушалась. Ладно, здесь я была не права, признаю! Но она должна была оставить меня и идти домой всем вместе. Если и наказывать, то там, в мотеле. Но она ведь требовала, чтобы я снова шла по улице и в не менее гордом одиночестве! Поэтому, ее речи убедили меня в одном: единственное, что по-настоящему ей небезразлично – это ее же, все больше теряющийся в прошлом, престиж, а отнюдь не моя безопасность.
Поэтому я плюнула на все и решила умереть в бою.
– Кто разрешил тебе сюда приходить?
– Я.
– Немедленно убирайся домой!
– Следующий самолет только в четверг.
– В мотель!!! – завизжала она.
Следивший за нами охранник испуганно вздрогнул, а я ухмыльнулась:
– Определитесь в желаниях.
Она проиграла, но не сдалась.
– Так, все, ты меня вывела! Чтобы к моему столику не подходила, а когда я вернусь в мотель, чтобы духу твоего там не было!
Вышедший вслед за нами негр, свидетель Тичерининой истерики внутри, сочувственно улыбнулся и слегка подмигнул. Похоже, он собирался меня отбить в случае опасности.
Если что, у него сегодня переночую. Ха-ха.
Это меня отвлекло. Я немного воспряла духом и успокоилась. Не дала, короче, этой старой твари по морде, чтобы она со ступенек кувыркнулась. Фантазируя, как когда-нибудь я ее прибью, а кишки вырву и развешу, как гирлянды, я выпила еще пива и побрела домой, отказав в любви заботливому негру.
Говорят, у них такие здоровые члены, что я переживу повторную дефлорацию.
Криста с Иркой не стали вмешиваться. Кому нужны лишние проблемы? Я и сама делаю то, что должна, а не то, что хотела бы. Мы танцевали вместе, так Елена выскочила и вытеснила меня из круга.
Как ребенок, честное слово!Думаю, она была бы намного счастливее, если бы получила бы от меня в челюсть прямо на дискотеке. Тогда она бы выглядела бы жертвой, а не истеричной дурой в глазах окружающих! И могла бы с чистой совестью идти звонить Кану.
На этом я вернулась в мотель, зная, что еще не конец и с дрожью ожидая развязки.
Нервы ни к черту! Стоит мне заволноваться и меня начинает трясти, как осину. Записала все в дневник, чтобы еще раз прокрутить в мозгу, теперь думаю. Почему я так, до дрожи ее боюсь? Ну, кто она мне такая? Лена права: сидит за столами, как мы, да бегает жаловаться Диме. Или Жене… Она не может выгнать меня из Кореи. Даже из группы уже не может: Женя за меня заплатил. Теперь он решает. Что же касается Димы, Те Девочки правы. Он мне не чужой человек и кое-что мне должен.
Я пошла купить себе еще пива, устроилась перед телеком и стала ждать.
***
Шиздец!
Лежу, такая, в постели, полная смирения и раскаяния, когда в номер врывается тетя Тичер. Злющая на меня, как инфляция на рубль:
– Немедленно убирайся! – орет. – Я велела, чтобы тебя здесь не было! Я тебя уничтожу!
Прежде, чем я успела опомниться, она вырвала у меня бутылку, швырнула ее в ведро и поволокла за дверь мою сумку. Это я ей бы еще простила, но пиво! Пиво!!!
– Да ты совсем спятила, идиотка?!
Через секунду мы уже орали на два голоса.
Примчался испуганный хозяин. Несмотря на ярость, я все же догадалась о том, что Женя узнает, как активно проводят свой досуг его «жена» и «старшая сестра». Быстро включив воду из глаз и жалобно пропищала:
– Вызовите полицию, пожалуйста!
Хозяин поспешил мне на помощь, пытаясь вразумить Тичера. Та решила поиграть в двуликого Януса и прижав ладони к груди, лепетала:
– I’m sorry!
За чем тут же следовали душераздирающие вопли, посвященные мне. Я тихо плакала, строя из себя невинную жертву режима. Хозяин проникся и куда-то сбежал.
– Оставь мои вещи в покое, старая дура! – крикнула я, оставив свою игру.
– Кто?!! – взбесилась она и пошла в рукопашную, точнее, попыталась…
Тичер размахнулась, но прежде, чем она нанесла запланированную пощечину, я увернулась, перехватила тянущиеся ко мне руки и вонзила ногти в ее «нежную, тонкую кожу». В ту же секунду, не давая ей опомниться, я опрокинулась на спину, согнула ноги в коленях и с силой ударила Елену в живот, не отпуская ее запястий. И снова, и снова. Последний удар был настолько сильным, что Мадам отнесло к стене, об которую она ощутимо треснулась затылком.
Это, видимо, вернуло часть ее мозга на место.
Я в жизни никогда еще не дралась и это совершенно новое, пьянящее ощущение своей силы, вдруг потрясло меня. Я, которая всю жизнь пригибала голову, дала кому-то отпор! Я! Я привстала, готовая броситься на Тичера снова, схватить за волосы, снять скальп и отрезать ухо в качестве военного трофея, как сержант Скотт, но… Вернулся хозяин и я со слезами опустилась на кровать.
– Все в порядке, мы разберемся! – объяснила старичку Тичер, отлипая от стенки и мы остались «разбираться».
Из разборок я вынесла следующее:
а) «ты язва на теле коллектива»
б) «нет ни одного человека, с которым бы ты еще не поссорилась!»
в) «никто с тобой жить вместе не хочет»
и прочие, небезынтересные мелочи, которые не совсем правда. Не далее, чем всего полчаса назад, Лера и Аля, которые ненавидят меня больше всех, позвали меня к себе в номер.
Я, встретила их, когда ходила за пивом. Тичер, видимо, об этом не знала.
–…у меня ангельское терпение! – говорила она.
«А у меня – сильные ноги» – мысленно комментировала я, одновременно желая врезать ей снова и хлюпая носом, если нас вдруг кто-нибудь слышит.
– …но с меня хватит! Ты поедешь домой! – закончила Тичерина и ушла к девчонкам – замазывать раны йодом.
Я довольно сильно ее подрала. И так, как я
