случившимся. В любом случае, он так просто от неё не отступит, даже если Джэйн выгонит его после того как проснётся. Принц всё равно останется здесь, чтобы никто больше не посмел причинить боль этой маленькой принцессе.
Она и правда выглядела как принцесса. Единственное, что портило впечатление – это капельница, которая врезалась в вену Джэйн. Интересно, сможет ли Адам хоть раз посмотреть на девушку без замирания сердца? Глупый вопрос, конечно же нет! Каждый раз для него будет будто первый. Как же она всё-таки красива. И, кажется, она начинает просыпаться. Вот уже веки её затрепетали, как и тени на щеках, которые оставляют густые ресницы. Один глубокий вздох и вот она уже с удивлением смотрит на своего посетителя, который улыбается самой счастливой улыбкой. После того, что с ней сделали врачи – это было как свет который придает надежду. И хоть сейчас её тело ужасно ломит, и от обезболивающего уже и след простыл, а в горле засуха хуже, чем в пустыне, от чего говорить просто невыносимо, она всё равно говорит, так как её волнует очень справедливы вопрос.
– Адам? Что случилось? Почему я здесь?..
Часть 21.
– Я… Я не знаю… Как это произошло… – Адам запинался, говорил тихо, он не знал как объяснить Джэйн, чтобы она не очень на него разозлилась. – Но мне правда очень-очень жаль. Я найду того, кто так с тобой поступил? – Принц взял маленькую ручку Джэйн в свои.
После этого он посмотрел в её карие глаза. Они были большими от непонимания своего состояния. Джэйн пыталась что-то обдумать, принять какое-то решение, но ни Адам, ни она сама не даже понятия не имели над чем тут можно думать. В голове мог быть только сплошной туман.
– Я не понимаю, – начала Джэйн, нахмурившись, – Зачем кому-то меня травить? Я обычная горничная. О Боже!.. Я чисто физически не могу никому навредить! Даже посмотреть не могу на большинство людей. Я ничего не понимаю, – она глубоко вздохнула и откинулась на спинку кровати, на которой уже лежала мягкая белая перьевая подушка.
– Джэйн, я не могу сейчас этого сказать, но обещаю, что виновный будет наказан по все строгости, – в голосе Адама была слышна решительность, такую Джэйн редко слышала. Он всегда был таким мягким по отношения с ней, но сейчас проявлялась именно та малоразвитая искорка поведения, которую Джэйн всегда видела в картинной галереи, а именно: храбрость и готовность идти до конца. А Принц Адам не так прост, как был два года назад на любимой картине Джэйн.
– Может, ты помнишь что-нибудь, что смогло бы немного скорректировать наши поиски виновных, – вновь нежно спросил Адам Джэйн.
– Я помню как мы разговаривали… Потом пришла Изабель, а ты запихнул меня в ванну, – на этом месте на бледном лице девушки расползлась небольшая ухмылка. Это наверняка было очень смешно: наблюдать за всей этой ситуацией со стороны. – Потом я услышала, как Изабель собирается в ванну… И… Я не нашла больше никакого выхода как залезть в шкаф. Я только потом узнала что это очень дорогая вещь…
– За него не беспокойся, он мне всё равно никогда не нравился, – быстро перебил Адам Джэйн сопроводив мимолётным махом руки.
– Тогда, ладно, – смущённо сказала девушка, а потом, прочистив горло, продолжила. – После всего этого я смутно помню, что было дальше. Но я направилась в свою комнату. Прилегла на кровать и… Всё, больше я ничего не помню. Прошу прощения, если ничем не помогла, – тихо сказала Джэйн и посмотрела на Принца, который уже не смотрел на неё, а просто нахмурился и пытался что-то выяснить, так бы сказал любой, кто зашёл бы сейчас.
– Возможно ты и помогла… – сказал Адам, – Мне кажется, что произошло с тобой, но для полной картины, мне нужно кое-что проверить… – Принц замешкался, он знал, где надо искать, но бросать Джэйн он тоже не мог.
Хорошо, что это заметила Джэйн, она и сама уже считала этот разговор жутко неловким (интересно, будет ли когда-нибудь по-другому?). Поэтому сама отправила Адама на поиски.
Адам грациозно поцеловал руку Джэйн, от чего она, и так смущённая, готова была провалиться сквозь землю. Так же Принц пожелал девушке скорейшего выздоровления и удалился.
Как только дверь захлопнулась, оставляя Джэйн за собой, Адам начал быстро искать взглядом Мэйсона. Возле палаты его не оказалось, и это немного взбесило Адама, так как больница большая и теперь чёрт его знает, где его искать! Если ещё взять в расчёт то, что никто не должен видеть здесь Принца, можно было смело выкинуть Мэйсона с балкона в реку, выходящую в море. Но его останавливал один очень веский факт. Мэйсон был его другом, и готов терпеть его выходки каждый день. Для Мэйсона это уже даже не было работой, просто ему даже нравилось проводить время с Принцем, только он навряд ли себе в этом признается. От последней мысли Адам хитро улыбнулся, так как в добавок к этом он таки его заметил возле доски почёта. Это было довольно не далеко, поэтому Принц даже не потрудился подойти к нему, а лишь прикрикнул. В мгновение ока Мэйсон развернулся и стал искать источник звука, но когда увидел Адама, только лишь закатил глаза и подошёл.
– Чего ты кричишь? – первое, что сказал Мэйсон по приближению к Адаму.
– А нечего было уходить! – тихо, но с эмоцией, сказал Адам. – Вот что ты там делал?
– Просто посмотрел! – оправдательно говорил Мэйсон.
– Так всё… У меня вообще-то есть идея, где искать то, чем отравили Джэйн.
***
– Ты понимаешь, что это серьёзное обвинение? – тихо спросил Мэйсон у Адама, когда они поднимались по огромной вихревой лестнице, прямо в комнату Принца.
Дорога во Дворец заняла намного меньше времени, чем в больницу. Адам шёл по улицам, никого не замечая, Мэйсон ели за ним поспевал, но это не особо волновало Принца. Если он найдёт то, чем отравили Джэйн, может разразится государственный и политический скандал. Всеми своими догадками Адам поделился с другом, когда тот нагнал его возле самого чёрного входа. Мэйсон был удивлён, но с другой стороны понимал, что когда-нибудь это должно было произойти. Мэйсон бывал на заседании Парламента вместе с Принцем. И поведение Адама можно было назвать только неуважительным. Всё, что предлагали члены Парламента, Адам отклонял без всяких суждений. А Королеве всегда приходилось краснеть за него. Поэтому теперь на всякого рода заседания она его приглашает всё реже.
– Знаешь, мне всё равно! Они сами виноваты, – так обыденно сказал Адам.
Мэйсон лишь тихо и глубоко вздохнул. Так или иначе, ему не нравилось, что кто-то покушался на жизнь Адама.
Адам широко раскрыл дверь, что та даже хлопнула о стену.
