— Нет. Ты иди, я подожду в машине.
Я проигнорировал его очевидное раздражение. Разве я могу подойти к ним и улыбаться, памятуя, как они только что кивали в мою сторону и подталкивали друг друга локтями?
На обратной дороге в салоне висела напряженная тишина. Мне казалось, Мэтт злится на меня, но когда мы подъехали и я собрался открыть дверь, он прохрипел:
— Это ведь я виноват в ее смерти? — Он не смотрел на меня, таращась в лобовое стекло.
— Нет.
— Я с ней встречался, а ублюдок приревновал и убил. Хуже всего, что она была мне безразлична. Я просто глупо и эгоистично использовал ее.
Мы оба знали, что Дэн давно поколачивал Черри, и такое могло случиться даже без вмешательства Мэтта. Но любой мужчина наверняка чувствовал бы в нем конкурента.
— У вас есть хоть какие-то зацепки, где Дэн может прятаться?
Мэтт мгновенно стряхнул с себя печаль и повернулся ко мне лицом:
— Нет, даже странно. Он никогда не отличался особой сообразительностью, но сейчас удачно затаился.
Мэтт, похоже, не собирался выбираться из машины.
— Ты не зайдешь? — спросил я.
— Не сегодня, лучше поеду — мне нужно переодеться. Я с двух до десяти дежурю, а завтра мне опять к шести на службу.
— А. — Я старался говорить спокойно, хотя чувствовал, что Мэтт избегает оставаться со мной наедине. — Ну, тогда увидимся как-нибудь потом.
Похоже, он уловил что-то в моем голосе, потому что схватил за руку, вынуждая посмотреть ему в глаза:
— Знаю, о чем ты подумал. И ты ошибаешься.
— Правда?
Он послал мне одну из редких улыбок и заверил:
— Обещаю.
Следующим вечером в четверг я проводил последнее занятие перед экзаменами, предшествующими каникулам на День благодарения. Собрались только четверо учеников. Они с гордостью заплатили мне аж семь баксов, на которые я тут же заказал им пиццу.
Вообще-то мы уже закрепили весь материал, наверняка некоторые пришли просто, чтобы потусить вместе, но я не возражал.
Мы только открыли учебники, когда постучался Мэтт.
— Тебе вовсе не обязательно колотить в дверь, — заметил я, впуская его.
Он послал мне псевдоулыбку:
— Постараюсь запомнить. — Заглянул в столовую и нахмурился, увидев подростков за столом. — Совсем упустил из виду, что сегодня четверг.
— Скоро пиццу принесут.
— Это надолго затянется? — Удивительно, но он выглядел раздраженным.
— До девяти.
Мэтт снова глянул на учеников, потом вытащил меня в коридор, подальше от досужих глаз, одной рукой притянул к себе за талию и прошептал в волосы:
— Отправь их по домам.
Мое тело мгновенно отреагировало. Мэтт прижимал меня достаточно крепко, чтобы обнаружить эту реакцию. Тихо застонав, он припечатал меня к стене:
— Джаред, пожалуйста…
Но тут раздался звонок, и послышался нестройный хор голосов:
— Пицца!
— У них завтра зачет.
Мэтт поцеловал меня в шею, чуть ниже уха и, отпустив, прошептал:
— Это будут самые долгие два часа в моей жизни.
Но глаза светились улыбкой.
Он просидел за книгой в гостиной, пока я занимался с ребятами. Даже удивительно, как они не заметили моей рассеянности? Я постоянно отвлекался, представляя, чем мы с Мэттом займемся, когда они уйдут. Хотя у меня из головы не шел разговор с шефом Уайтом, я опасался, что Мэтт не осознает всех последствий наших отношений. Но потом я подумал, что я тоже виноват — так хотел его, что не представлял, во что это может для него вылиться.
Мэтт увидел, как ребята собирают свои учебники и отправляются на выход, подмигнул и скрылся в спальне. Вспыхнув, я постарался убедиться, что полы рубашки прикрывают эрекцию. По счастью, подростки очень эгоцентричны и редко обращают внимание на кого-то, кроме себя любимых.
Заперев дверь, я поспешил в спальню. От волнения вспотели ладони, сердце так и норовило выпрыгнуть через горло, а кишки завязаться узлом. Немного потоптавшись перед порогом, свернул в ванную почистить зубы. Что бы Мэтт ни задумал, я решил отдать бразды правления в его руки. Это его первый раз с мужчиной, поэтому пусть сам устанавливает пределы допустимого.
Как только я вошел в комнату, он тут же заключил меня в объятья. Поцеловав, стащил с меня рубашку, расстегнул брюки.
— Мэтт, ты действительно именно этого хочешь? — Я должен был уточнить, пока еще мог хоть что-то соображать.
Он посмотрел мне в глаза:
— И ты спрашиваешь меня об этом сейчас?
— Просто желаю удостовериться.
Он обхватил мое лицо ладонями и тихо сказал:
— Да, именно этого. — Еще раз быстро поцеловал, толкнул на кровать, снял с меня джинсы с бельем. Полностью одетый, навалился на меня сверху. Я потянул его за футболку и хмыкнул:
— Это делается немного по-другому.
Мэтт улыбнулся:
— Тише. — Блуждая руками по моему телу, он целовал мне шею. — До сих пор не могу поверить, что все происходит на самом деле. — Голос звучал не испуганно, а скорее удивленно.
Я пригладил коротко стриженый затылок.
— Джаред, — прошептал Мэтт, опаляя горячим дыханием мою кожу. — Я никак не привыкну к этим ощущениям. Не могу поверить, как сильно тебя хочу.
Мягкие теплые губы, колючий щетинистый подбородок.
Он опустился, поцеловал мой живот, медленно продвигаясь к бедру, слегка прикусывая кожу, но не притрагиваясь к члену. Я чувствовал прикосновение его щеки, и это казалось невероятным. Язык прошелся по паховой складке, лизнул лобок, оставляя мокрый след и заставляя меня затаить дыхание.
Мэтт поднялся и смял мой рот губами — медленно, нежно. Потом встал и принялся раздеваться. Я сел, не отводя глаз от завораживающего зрелища. Привыкну ли я когда-нибудь к его прекрасному мускулистому телу, гладкой загорелой коже? Рядом с ним я казался худым и бледным.
Он перехватил мой взгляд, наклонил голову и, подразнивая, спросил:
— Что дальше?
— Глядя на тебя, я ощущаю собственную ущербность.
Он улыбнулся:
— Шутишь? Может, догадаешься, что я ощущаю, глядя на тебя?
Я улыбнулся в ответ. Теперь, когда он разделся, стало абсолютно понятно, чего ему хочется.
— О да, заметно.
Я притянул его за бедра, поцеловал в живот, как он меня до этого, рассматривая волосяную дорожку, спускающуюся от пупка — самую сексуальную вещь на свете. Вспомнил нашу летнюю ночь в палатке, когда с ума сходил от одной мысли о ней. Сегодня я на самом деле смог проследить ее кончиками пальцев, а затем губами и языком, улавливая опьяняющий мужской мускусный аромат.
Из груди Мэтта вырвался тихий стон, похожий на умопомрачительное мурлыканье. Когда я прошелся языком по всей длине члена, подхватив солоноватую каплю на конце, Мэтт вцепился мне в шевелюру. Подразнивая щель, я накрыл губами головку и глубоко засосал аж до густых темных зарослей. Его пальцы дрогнули, я опять услышал стон и закружил языком вокруг крайней плоти. А затем стиснул ягодицы и дернул на себя, так что ствол вошел глубоко в глотку. У Мэтта перехватило дыхание, он сжал мне виски, удерживая на месте несколько секунд. Я почти задыхался, уткнувшись носом в волосы и стараясь справиться с рвотным рефлексом. Мне показалось, что Мэтт сейчас кончит. Но он отстранился, осторожно меня оттолкнув.
