Ни мистер Кроуфорд, ни его жена не обращали на Саймона никакого внимания. Они вели давнишний спор, который никто из них не чаял выиграть.
— Это ты во всем виноват! — обвиняла мужа мать Фанни. — Наша дочь — наркоманка!
— Она не моя дочь! Мой сын вышел в люди! Он уважаемый человек! — парировал мистер Кроуфорд.
— Если бы ты относился к ней как к дочери, она не докатилась бы до такого состояния! — набрав в легкие побольше воздуха, закричала миссис Кроуфорд.
— Кто давал тебе деньги на жизнь? — наступал мистер Кроуфорд. — А ты их тратила на молодых любовников!
— Нет! Нет! — заорала мать Фанни. — Это Тедди, мой брат! Я жила на его средства!
— Как же! Его денег тебе бы и на хлеб не хватило! Твой приблудыш учился на мои деньги! А вот ты… Если бы ты занималась дочерью, она не лежала бы сейчас в больнице!
— Моя дочь — поэт!
— Проговорилась? Призналась, что она твоя дочь?
— А чья же еще? — на мгновение опешила миссис Кроуфорд, но тут же пришла в себя и ринулась в наступление: — Ты содержал целый гарем любовниц. Даже сюда притащил!
— Никого я не притаскивал!
— А эта Лулу, кто она тебе?
— Не знаю никаких Лулу! — открестился мистер Кроуфорд от своей любовницы.
— Ну и наглец! — произнесла черноволосая девушка, которая стояла в толпе.
Но на ее слова никто не обратил внимания.
Борьба между Кроуфордами накалялась.
— Запахло жареным, так сразу вспомнила о своем дураке муже! — бросил камень в жену мистер Кроуфорд.
— Если бы это я умирала, я и пальцем бы не пошевелила, чтобы позвать тебя! Но речь идет о нашей дочери, о моей малышке Фанни!
— О нашей дочери?! Ты и перед Господом Богом будешь упорствовать во лжи?!
— Это ты упрямый старый дурак! Ты свою группу крови знаешь?
— Чего? — забыв о грамматике, поразился Джордж Кроуфорд. Громкость его голоса поубавилась.
Мать Фанни нанесла болезненный удар.
Толпа заволновалась.
— Мистер Кроуфорд! Мистер Кроуфорд! — скандировали болельщики американского магната.
— Так ему! Так ему! Вмажь ему посильнее! — ликовали сторонники английской леди.
— AB, отрицательный резус!
Миссис Кроуфорд обвела толпу взглядом победительницы.
— Поднимите руку, у кого еще такая группа? — обратилась она как к своим противникам, так и сторонникам.
Поднялась только одна рука. Саймона тоже, как и всех вокруг, борьба затянула в свои сети, и он послушно выполнил требование матери.
— Что и требовалось доказать! — торжествующе провозгласила миссис Кроуфорд. — Это очень редкая группа крови! И если бы ты не был отцом Фанни, то у нее вряд ли была бы такая группа. Поэтому, старый дурак, я к тебе и обратилась! — В пылу гнева она крутанулась на каблуках и вдруг увидела одиноко торчавшую над головами руку. — Сыночек ты мой! Радость какая! Этот ирод запретил мне тебя видеть! — Миссис Кроуфорд заключила Саймона в объятия.
Мистер Кроуфорд и не думал сдаваться.
— Как же так? Как же так? Сынок, это я твой отец! — закудахтал он.
Саймон мягко высвободился из объятий матери.
— Папа, мама, может, вы помиритесь?
— Нет! — гордо ответил мистер Кроуфорд.
— Никогда! — в тон ему заявила миссис Кроуфорд.
— Доктор Витальди, доктор Витальди, — раздался громкий возглас. — С пациенткой плохо!
— С Фанни? — ахнула миссис Кроуфорд.
— С моей дочерью? — рванулся за врачом мистер Кроуфорд.
Саймон устремился вслед за отцом.
— Мистер, — взяв Кроуфорда за руку, мягко сказала медсестра. — С Фанни все в порядке. Это совсем другая пациентка!
Ночь вступила в свои права. Страсти, раздирающие проживающих на вилле людей, улеглись. Огромная луна заглядывала в комнаты. Она холодно взирала сквозь стекла на лежащих в кроватях людей. Заглянуло ночное светило ив спальню Вивьен. Оно хитро подмигнуло ей желтым глазом и требовательно спросило:
— Кого же ты любишь, Ви? Саймона или Линка?
Вивьен пыталась честно ответить ночной небесной владычице, но ей это не удалось. И Саймон, и Линк — оба нуждаются в Вивьен. Обоим им сейчас очень трудно. И Вивьен, конечно, обязана поддержать их в трудную минуту. Но кому принадлежит ее сердце?
Вивьен вспомнила концерт. Тогда Линк казался ей почти богом, титаном из древнегреческого эпоса. Он был для нее Прометеем, Гераклом и Ахиллом в одном лице!
Саймон на фоне Линка бесспорно проигрывает. Биржевые страсти и трудности управления компанией были чужды Вивьен. Да она и не верила в существование на бирже таких потрясений, которые довели бы Саймона до разорения. Его положение в финансовом и промышленном мире представлялось ей достаточно стабильным. Саймон был для Вивьен маленьким скучным человечком.
Еще в сердце Вивьен кипела обида. Она требовала выхода и нашла… Линка. Возможно ли, что это не Вивьен, а ее разочарование в Саймоне обнимало и целовало Линка? — размышляла она.
Нет, это неправда! Ведь Линк нравился ей. Вивьен желала его. Физическая сторона любви с Линком выглядела такой заманчивой. Страсть кипела тогда в теле Вивьен. Почему же она прошла, стоило Вивьен только приблизиться к ее порогу?
Сейчас положение Линка намного труднее, чем Саймона. Разумеется, в одночасье обрести мать и сестру — потрясение не из легких, но от счастья не умирают. А душа Линка растоптана и попрана. Он лишился всего. Столько лет он влачит существование, которое противно его натуре! И только он собрался порвать с ним, как снова его подло затянули в те же сети. Бедняжка! — подумала Вивьен и прислушалась к себе.
Сердце молчало. Вернее, она возмущалась поведением Дика Спенсера и Говарда, сочувствовала Линку, но не желала, как это было на концерте, запустить руки в его волосы, прижаться к нему и ощутить на своем теле его страстные жаркие объятия.
Вивьен попыталась вызвать воспоминание о тех мгновениях на приеме у мэра, когда она млела в руках Линка, опять почувствовать его поцелуй на своих губах, но то физическое желание, которое обуревало ее тогда, к ней не возвращалось.
Вместо Линка перед ней стоял Саймон. Сердце Вивьен тянулось к нему, а мозг методично перебирал в памяти события в ювелирном магазине. Ничего нового Вивьен не вспомнила. Все было гадко и пошло. Чему же тогда обрадовался Саймон при упоминании о кольце? Вивьен не услышала в его голосе и не увидела на его лице ни тени раскаяния. Наоборот, он возликовал и развеселился.
И опять все испортил противный Говард! Почему он не подошел к ним чуть позже и не дал Саймону возможность поведать Вивьен, что же доставило тому такую радость? Удовлетворение при воспоминании, как он обидел Вивьен? Лежа с открытыми глазами, она усмехнулась.
