— Лера, ты не видела… — не успеваю я даже продолжить, как жена откликается на автомате.
— В коридоре на полке.
— Умница! — Подойдя сзади, на короткий миг утыкаюсь в макушку. — Всегда знаешь, о чем я думаю…
Повернувшись, жена крепко целует в губы и поправляет воротник рубашки.
— Иди, Морозов, в мэрию. А то опоздаешь…
— А где мой телефон? — вспоминаю я, оглядывая стол. — Вроде лежал на столе.
— На диване, — кивает на гобеленовую подушку Лера.
Схватив айфон, направляюсь к выходу. И лишь на секунду задерживаюсь в дверях.
— Надь, у меня к тебе такое предложение. Давай, ты с нами остаешься до конца года. А я тебе хорошую работу найду. Договорились?
— Нет, Тима, — коротко, но твердо, заявляет она. — Я уже решила. И работа у меня есть. Там люди ждут. Место держат. Чем раньше отпустишь, тем лучше.
— Ну дела-а, — замечаю я мрачно. — Какого ты его на себе не женила, Щербинина? Сейчас бы и горя не знали…
— Такие не женятся, — криво усмехается Надежда.
— Все. Ну вас! — отмахиваюсь я раздраженно.
Выскочив за дверь, чуть не сшибаю с ног водителя.
— Едем, Тимофей Сергеевич? — спрашивает он улыбаясь.
— Да, опаздываем, — киваю я на ходу.
И усевшись в машину, лихорадочно раздумываю, как поступить.
Предупредить этого обормота? Или ну его на фиг? Пусть сам разгребает свое говнище. Но как-то намекнуть надо. Вот только Витя сейчас не поймет. Если у него гон, то о вменяемости Торганова на время можно забыть.
И что прикажете делать, гребаные поросята!
Трубка в кармане пиджака взрывается трелью.
Ну кто там еще?
Хорошая мода была ставить разные мелодии на входящие. Жаль, прошла. Да и выставлять музычку лень.
Достав айфон, усмехаюсь довольно. На ловца и зверь бежит.
Торганов собственной персоной.
— Да, Витя, слушаю тебя, — говорю я спокойно. Мысленно приказываю себе держать язык за зубами. Пусть первый начнет. А там и я намекну. Или прямым текстом врежу.
Дураком будешь, если потеряешь Надю!
— Тебе хорошую новость или плохую? — не здороваясь, интересуется Торганов.
Сердце обмирает, стоит только подумать о Дане. Вот уже вторые сутки идут после пожара, а Столетов так в сознание и не пришел.
— Данька очнулся, — радостно возвещает Витя.
Смаргиваю слезы.
— Зашибись новости, братан. Просто отличные! Говори, что из лекарств надо, я своих ребят отправлю. Все привезут.
— Да там, по-моему, пока полный фарш. Ты же уже все купил вроде. А что понадобится, нам скажут.
— Тогда переходим к плохому, — усмехаюсь я легкомысленно.
— Придется, Тима.
Витя вздыхает тяжко. Мнется, подбирая слова. А я жду. Не подгоняю. Но и помогать не намерен.
— У нас проблемы, Фей, — роняет коротко Торганов и врезает без всяких предисловий: — Против тебя начинается кампания. Инфа из проверенного источника. Готовятся публикации в СМИ. Плюс кто-то из доброхотов подал заявление в СК…
— Тебе оттуда нашептали? — морщусь я раздраженно.
Вот только этого мне сейчас и не хватает. Богдан в реанимации, погорельцев размещать надо, Надежда уходит… И еще кто-то против меня козни строит.
— С какой стороны хоть прилетит? — усмехаюсь я, стараясь не выдать волнения.
— Комбинат, Фей… Ну я предупредил. Если помощь нужна, звони. Плечо подставлю. К людям обращусь, пока во мне заинтересованы.
— Может, вечером заскочишь, перетрем? — спрашиваю я, расставляя брачные ловушки.
— Не сейчас, — тянет устало Торганов. — У тебя там Щербинина окопалась. А мне с ней видеться неохота.
— Что так?
— Да ну ее…
— Потом сам бегать будешь…
— Посмотрим.
И только тут до меня доходит простая истина. Из-за дурацкого обещания, данного Щербининой, я теперь и словом не могу обмолвиться Торганову. А уж попросить найти новую няньку тем более.
И что теперь делать?
Выйдя из машины, раздраженно хлопаю дверцей. Няньку найти — это вам не коммунальщиков на планерке выдрать.
Как же быть? Козлики бодливые рогами сцепились, а мне страдай.
Ладно. Еще есть время. Да и по компромату надо будет навести справки.
Поднимаясь по лестнице, мысленно прикидываю, к кому обратиться. Даже не подозреваю, что пальцы неведомого мне кукловода уже разжали закрученную до предела пружину событий. И она, почувствовав свободу, уже сделала первый виток, снося на своем пути правых и виноватых.
Не успеваю войти к себе в кабинет, как мне навстречу бежит помощник.
— Тимофей Сергеевич, тут прислали.
Тычет мне в лицо странным конвертом без адреса и печатей. Только одна надпись размашисто идет по диагонали.
«Морозову. Лично в руки».
— Что там? — заходя в кабинет, брезгливо киваю я на открытый край.
— Компромат, — виновато вздыхает помощник.
И как только я усаживаюсь за рабочий стол, высыпает содержимое гадского конверта. Дождем падают снимки, экземпляр «Шанских ведомостей».
Ящик Пандоры, блин!
Бегло осматриваю фотографии. Подделки. Но очень качественные. Явно профессионал занимался.
Вчитываюсь в заголовок статьи.
«Мэр Шанска связан с криминалом».
А чуть ниже фотки. Я с Аркелиди на балконе мэрии. А на другой — Аня с отцом.
Морщась, тру лицо. Допустим, с фотографиями экспертиза разберется и вынесет правильный вердикт. А вот опротестовать статью вряд ли получится.
Глава 32
Лера
Письмо приносят, когда я катаю детей по двору и, зажав трубку между плечом и ухом, слушаю Свету Годарову.
— Там кадровики что-то напутали, Лера. Придется еще раз документы подписать, — тараторит она в трубку. — Я тебе с курьером отправила.
— А, хорошо, — киваю я, наблюдая, как охранник Слава открывает калитку и забирает конверт у улыбчивой девушки в куртке почтовой службы. А потом торжественно кладет его на стол под вишней.
— Его уже принесли! — рапортую я весело.
— Нет, что ты! — смеется Света. — У нас так быстро ничего не происходит. К концу недели только…
— Странно, — кошусь я на плотный белый конверт с логотипом известной службы доставки.
И ужасно боюсь открывать. Словно там внутри бомба или споры сибирской язвы.
«Давай, открывай уже», — приказываю самой себе. И передав Надежде коляску, усаживаюсь на лавку. Подставляю лицо жаркому летнему солнышку и, прижмурившись, ловлю себя на странной мысли.
Вот сейчас вскрою. И все.
Даже сформулировать не могу, какие страхи меня гложут. Глупости, конечно, но даже руки дрожат.
«Вот ты трусиха!», — удивляюсь я собственной реакции. И решительно вскрываю злосчастное письмо.
Была не была!
На колени тут же веером высыпаются фотографии. И небольшая записка. Смотрю и глазам своим не верю. Мой муж и Нина танцуют в обнимку.
Этого не может быть! Никогда! Он же терпеть ее не может. Или специально так говорит?
«Твоя сестра и твой муж давно любят друг друга. Отойди в сторону. Дай людям жить счастливо», — читаю я расплывающиеся от слез буквы.
В порыве ярости сминаю бумажку. И подскочив на ноги, бегу в дом под удивленные взгляды Надежды и охранника.
Плевать! Плевать!
Упав на кровать, даже дышать забываю. Будто из меня всю жизнь выкачали. И ничего уже не будет как прежде.
Абсолютно ничего!
Но когда первый шок понемногу проходит, я как больная сажусь на кровати. Отбрасываю назад волосы и снова таращусь на снимки.
Не передать, как больно! Я же ему поверила! А он… Вытирая слезы, звоню мужу. Пусть объяснится, гад! Я не собираюсь терпеть.
— Да, Лерочка, — устало вздыхает Морозов, сразу взяв трубку.
— Тима, — начинаю я, стараясь говорить спокойно. — Тут письмо прислали…
— Мне тоже, Лерочка, — усмехается горько Тимофей. — Вот сейчас к губеру на ковер еду.
— Что тебе прислали? — спрашиваю я осторожно. Хотя с языка рвутся обвинения и упреки. Приходится прикусить.
— Материалы, обличающие мою связь с криминалом, — спокойно сообщает муж. — Приплели еще отца Ани Аркелиди.
