не сказала тебе, что приемная мать очень любила своего мужа. При этом ее чувства не были взаимными. Отец просто терпел ее, но точно не любил. А она ради него готова была на все — только бы сделать его счастливым. Приемный отец не обрадовался моему присутствию в их доме. И мама решила, что меня нужно спрятать.
— Спрятать?! — почти прокричал Сантьяго.
— Нет, ты только не подумай, что меня заперли в подвале или что-то в этом роде. Нет, ничего такого, — заверила Кити. — Мама просто попросила меня оставаться в комнате как можно чаще и держаться подальше от отца. Знаешь, как говорят — с глаз долой, из сердца вон. А мне и не пришлось особенно стараться — когда тебе не рады, правда хочется скрыться и убежать. Вот тогда я и стала делать наброски, потому что на это хобби не нужно было тратиться. Я рано бросила школу и стала работать няней. Чтобы сбежать из семьи и никому не мешать.
— Да, тебе явно пришлось нелегко, Кити. Но какое отношение к нам имеет твоя история?
Кити нервно сглотнула. Ей хотелось сказать «нет никаких нас», но она сдержалась. Она стремилась к тому, чтобы всегда быть спокойной и рассудительной.
— Именно поэтому я не хотела навязывать тебе роль отца. Я же прекрасно понимаю, что мы с тобой… не равны. И я очень боюсь повторения своего жизненного сценария. Потому что сейчас я нахожусь в том же положении, что и моя приемная мать.
— О чем, черт возьми, ты говоришь, Кити?! — спросил он.
Кити казалось, что ее загнали в ловушку.
— Я влюбилась в тебя, Сантьяго. Сама не заметила, как это произошло. Но у тебя нет никаких чувств, ты сам сказал. Да и даже если бы они были, вряд ли бы ты выбрал такую женщину, как я. Мы слишком разные. И я не хочу всю жизнь ходить на цыпочках, пытаясь угодить или беспокоясь о том, что я тебя раздражаю.
А так и будет, ведь у нас друг к другу разное отношение. Я не хочу просить своего ребенка замолчать или уйти, только потому, что папе нужны тишина и покой. Наш брак явно не сложится. Мне нужно вернуться в Англию, чтобы обо всем подумать. Ты понимаешь, о чем я говорю?
Она заметила, что Сантьяго очень напряжен.
— А что тут непонятного? — Его темные глаза сверкнули гневом. — Теперь ты скажешь, что любишь меня, затем пригрозишь уйти навсегда. Иными словами, поставишь мне ультиматум. Поверь мне, Кити, я сталкиваюсь с таким поведением женщин не в первый раз.
— И чего же ты хочешь по-настоящему? Будешь продолжать убегать от своих чувств?
— Ты о чем, прости?
Но Кити не дрогнула под его стальным взглядом.
— Ты вообще способен что-то чувствовать, Сантьяго? Жить по-настоящему? Каково тебе в том капкане, в который ты сам себя загнал? Ты боишься рисковать в отношениях, — сказала она с дрожью в голосе. — И боишься по-настоящему влюбиться.
— Как ты смеешь так со мной разговаривать?
— Как я смею? Ты отец моего ребенка.
— Достаточно! — Сантьяго встал. — Хочешь вернуться в Лондон? Так тому и быть. Только поскорее, пожалуйста.
Это не должно было случиться…
Сантьяго мерил шагами президентский люкс, расхаживая из стороны в сторону. Он перестал замечать красоты Бали, простиравшиеся перед ним. Обычно он с радостью возвращался на свой любимый остров, но теперь восхитительные пейзажи совершенно не волновали. Причем не волновали настолько, что он бы мог просто запереться в темной комнате, совершенно не желая куда-либо выходить.
Сантьяго думал только о Кити. Казалось, мысли о ней преследовали его днем и ночью. Он все время вспоминал, насколько искренней она была, раскрыв ему свои объятия, душу и сердце. А с каким наслаждением он целовал ее! И просыпался, тут же зарываясь в ее шелковистые рыжие кудри. Сантьяго гипнотизировал ее мягкий голос и смех.
Кити… он сделал все, чтобы вычеркнуть ее из своей жизни, обвинив эту скромную девушку во всех грехах.
Сантьяго нервно сглотнул. Он вдруг вспомнил их последнюю встречу, когда Кити улетала домой, в Англию. На ней было великолепное яркое платье, очень в балийском стиле. Главное, именно в тот момент Сантьяго впервые заметил ее округлившийся живот. У него даже вдруг пересохло во рту… вероятно, от волнения. Сантьяго неловко подтолкнул Кити на посадку в самолет. Наверное, он никогда не забудет ее прощальный взгляд: в нем читались боль, обида, сожаление, но также и затаенная надежда на то, что все может измениться, стоит только захотеть. Сантьяго стоило сделать лишь только одно движение, и все бы изменилось… Несомненно, Кити никуда бы не уехала. Но он не сделал ничего. Поэтому она дрожащими пальцами надела темные очки, скрывая боль и слезы, и отвернулась.
Сантьяго отпустил ее. С легкостью — как казалось ему самому. Ему так хотелось поскорее забыть о ее признании в любви и об обвинениях в трусости. Эти слова о том, что он боится любви и отношений… все было не к месту и не вовремя.
Сантьяго привык чувствовать себя свободным и эмоционально раскрепощенным. Привык ни перед кем не отчитываться. Но Кити ворвалась в его жизнь стремительно, как огненная комета. И вдруг оказалось, что Сантьяго вовсе никогда и не был свободным.
Без Кити он чувствовал себя пустым, никому не нужным, наполненным болью.
Его тоска по ней ощущалась буквально физически.
Сантьяго нахмурился: ему вовсе не хотелось испытывать подобные эмоции. И вообще они были для него в новинку. Как обычно, он попытался решить проблему с помощью денег. Он позвонил своему помощнику и сообщил, что нет никаких финансовых ограничений на дом, который приобретут для Кити и будущего малыша. Кити хотелось приобрести дом в районе под названием Ричмонд, что было очень скромно по меркам Сантьяго. К тому же он испытывал настоящую ярость из-за того, что именно Кити прекратила их встречи для секса, хотя он был уверен, что она хочет его по-прежнему. Где-то в глубине души он надеялся на ее благоразумие: ведь она также явно чувствует это сумасшедшее сексуальное притяжение. Однако его телефон молчал, и новых сообщений также не было.
Сантьяго занимал все свое свободное время работой. А через две недели понял, как сильно ему не хватает общения с ней. Им нужно было обсудить будущее малыша.
Как только он с ней поговорит, явно станет легче. Так Сантьяго успокаивал самого себя.
— Отмените все ближайшие встречи, — сказал он своей помощнице.
Девушка взглянула в его
