Кэтрин таким безнадежным.
— Скажи мне, какие у тебя планы, — сказала она, беря его за руку. — Каким тебе рисуется наше будущее?
— Я люблю тебя, Кэтрин. И хочу, чтобы это продолжалось вечно.
Слова эти тронули Кэтрин. Несмотря на внешнюю грубость, своей безыскусностью он напоминал мальчишку. Она представила себе, что именно эти слова он мог говорить своей подружке юности Опаль. Должно быть, произнося их тогда, он верил в искренность своих чувств точно так же, как и сейчас.
На ее глаза набежали слезы, и она наклонила его голову, чтобы поцеловать в губы.
— Не сердись на меня, — взмолилась она.
— Чего же ты хочешь? Какие у тебя планы?
— Я хочу, чтобы мы были вместе, но не здесь.
Он покачал головой.
— Нет.
— Ты мне уже говорил, что в Кейлоуне тебя ничего не ждет. Но я предлагаю не это. Ты можешь поехать со мной в Орегон. Весной кончается срок аренды моего ранчо. Там мы заживем совсем не так, как в городе. Там кругом природа, прямо как здесь. Ты сможешь приспособиться к жизни на ранчо.
Он снова глянул в сторону заснеженных вершин.
— Я не могу.
— Но почему? Ты боишься?
— Нет, дело не в этом.
— А в чем же?
Он не ответил.
— Брук, ну не молчи же, объясни мне!
— Ты не понимаешь, но я скажу тебе. Смерть Фреда Килмана была не случайной.
Кровь отхлынула от лица Кэтрин.
— Что значит не случайной?
— То, что я хотел его убить. И он умер по моей вине.
Кэтрин была просто ошеломлена. Чего-чего, а такого признания она никак не ожидала от Брука.
— Ты хочешь сказать, что убил его намеренно?
— В каком-то смысле, да. Фред уже давно преследовал меня, главным образом из-за Опаль. В ту ночь он попытался развязать драку. Сказал несколько гадостей Опаль, чтобы разозлить меня. Больше я уже не мог этого выносить. Это было просто выше моих сил. Мы начали драться, и я не смог остановиться и перестать его бить. Не смог до тех пор, пока не понял, что он умер.
— Но Опаль сказала шерифу, что ты действовал в пределах самообороны.
— Сначала — да. А потом я утратил контроль над собой и бил его, пока…
— Но ведь это не значит, что ты убийца. Закон не может не принимать во внимание то обстоятельство, что не ты был зачинщиком драки. Прокурор решил не возбуждать против тебя дела.
— Да, потому что мне помогла Опаль. Я так и думал, что она солжет ради меня. Я решил уйти и никогда больше не возвращаться.
— Но ведь это было так давно, Брук.
Он взял ее за плечи, глаза его заволокли слезы.
— Но я-то знаю, что сделал, и должен с этим жить, Кэтрин. Ничто не может изменить содеянного. Я останусь здесь. Навсегда.
— Но если ты и совершил ошибку, то уже сполна за нее заплатил.
— Первая часть моей жизни навсегда кончилась, когда я уехал из Кейлоуна. Осталась только вторая, и она связана с горами.
— Но ведь теперь многое изменилось и ты больше не один.
— Это правда, только в том случае, если ты останешься со мной.
Кэтрин была на грани истерики. Жизнь Брука казалась ей теперь вдвойне трагичной!
Она не могла найти слов утешения, а только прижалась к нему и долго-долго держала в своих объятиях. Теперь Кэтрин поняла окончательно, что вряд ли сможет что-либо изменить. Уехав отсюда, она навеки потеряет любимого.
То, что Брук раскрыл правду, не могло не отразиться на их отношениях. Кэтрин считала, что он преувеличил собственную вину. Но в любом случае, то наказание, к которому он сам себя приговорил, — пятнадцатилетняя ссылка — было более чем достаточным. Сколько всего пришлось ему пережить за эти годы!
Кэтрин пыталась несколько раз поднимать эту тему, но Брук всякий раз отказывался ее обсуждать. Он говорил, что для него может иметь значение только одно — разделит ли она с ним его заточение.
Все осложнилось и ее боязнью за себя. Кэтрин объяснила Бруку, что они должны были в течение нескольких дней воздержаться от секса. Он сказал, что все понимает, но в конечном счете их осторожность привела к усилению напряженности между ними.
Так они прожили больше недели. Внешне все было очень даже неплохо, потому что они были вежливы и предупредительны друг с другом, но близость и теплота куда-то ушли. Кэтрин очень переживала из-за этого.
В первую ночь Брук хотел уйти в свою спальню, но Кэтрин настояла на том, чтобы он остался. Он подчинился ее желанию и даже обнимал ее во сне, но на третью ночь ушел к себе, сказав, что ему очень трудно заснуть, зная, что он не может быть близок с ней.
Кэтрин изо всех сил старалась сделать так, чтобы Брук не воспринимал их вынужденную разлуку как наказание. Они часто целовались, но всякий раз в его глазах появлялось выражение боли. И сожаления.
Почти все время мела метель, и они большей частью оставались дома. У Брука было полно работы — надо было столько всего переделать! Кэтрин помогала ему — готовила еду, убирала, чинила одежду. И еще они много времени проводили за книгами.
Как-то раз примерно в середине декабря выдался относительно ясный денек. Оба они уже вдоволь насиделись дома и потому решили выйти подышать на природе. Воздух был морозным, но прогулка подняла настроение Кэтрин. Брук тоже выглядел веселее, был улыбчив, и от этой неожиданной перемены Кэтрин почувствовала прилив сил.
На вершине хребта, откуда ветер унес почти весь снег, Кэтрин пустилась бегом, обрадовавшись возможности подвигаться, доставить себе мышечную радость. Отбежав на порядочное расстояние, она махнула Бруку, чтоб тот следовал за ней.
Он так и сделал. Теперь она стала убегать от него, а он — догонять. Брук крикнул, что, как только догонит Кэтрин, заставит ее искупаться в снегу. Она вскрикнула — так хорошо и радостно ей было!
Наконец Брук поймал любимую и, посадив ее в сугроб, стал сыпать на нее сверху снег.
— Ах ты, негодник! — закричала она, отряхиваясь.
Брук от души хохотал, глядя, как она отфыркивается, стряхивая снег с лица и волос.
— Ну, смотри, я тебя достану!
— И что же сделает хилое создание весом с ягненка, когда догонит меня — лесного зверя?
— Ах так, да ты ничем не лучше тех ковбоев, которые заявляли, что я не могу участвовать в родео, потому что девчонка!
— А они были не правы?
— Конечно, умник, еще как не правы, и ты тоже не ошибись.
Кэтрин слепила снежок
