потому что он очень хотел смерти Сайфера.
Хокин протянул свой телефон.
— Он прислал это. Думаю, он торопился, но я уловил суть. «Список раскрыт. Спаси детей. Баэль охотится за Мемитимами».
Азагот закатил глаза.
— Сынок, он стал злым. Не стоит ему доверять.
— Ты тоже зло, — указал Хокин.
— Вот именно. Я поимею любого, кто встанет у меня на пути или попытается навредить тому, что моё. Я буду лгать, обманывать и убивать. Нет такой черты, которую я не переступил бы. Ты не думаешь, что Сайфер поступил бы так же?
— Он недолго был истинно Падшим, и ещё не потерян. — Он забрал телефон обратно и прокрутил страницу. — А ещё Сайф думает, что сможет снять защиту, препятствующую проникновению гриминионисов, когда выведет из строя систему безопасности с помощью установленного «жучка».
Азагот не знал об ошибке в системе безопасности, но на самом деле это неважно. Однако история с чарами любопытна. Способность Баэля и Молока удерживать гриминионисов означала, что за десятилетия с их территорий не было похищено ни одной души. Даже души, которых Азагот выпустил из Шеул-Гра, чтобы схватить сыновей падших ангелов, не смогли проникнуть внутрь. Им приходилось забирать парней, пока они трахались в регионах Шеула.
— Когда Сайфер сможет это сделать? — спросил Азагот.
— Не знаю. Я попытался связаться с ним, но он не отвечает.
Раздался стук в дверь, и голос Зубала прогремел из-за толстого дерева.
— Я только что получил известие, что Ривер и Ревенант в пути.
Не успел он договорить, как Азагот завибрировал, словно камертон, и в него ударил заряд ядерной энергии. Они здесь. Проклятье. Азагот не в настроении. Он никогда не был в настроении, когда приходилось иметь дело с этими придурками.
— Я пойду. — Хокин направился к двери, стремясь, либо не встретить Ривера и Ревенанта, либо убраться подальше от Азагота, прежде чем тот снова прикажет убить Сайфера. Может, и то, и другое. — Дам знать, если получу весточку от Сайфа.
Он рывком распахнул дверь, и о чудо, принц Небес и Король Ада стояли прямо в дверном проёме. Они обменялись короткими кивками, а затем Ривер и Ревенант вошли внутрь.
— Так-так, — протянул Азагот. — А вот и чудо-близнецы.
— Что? — спросил Ревенант.
— Дуэт супергероев — брат и сестра, передача шла субботними утрам, — объяснил Ривер. — Раньше, когда я был Непадшим, Фантом заставлял меня смотреть много передач.
— Круто, — сказал Ревенант. — В той части Ада, где я вырос, не было такого веселья, тем более передач.
Ривер бросил на брата раздражённый взгляд.
— Ты просто не можешь забыть об этом?
Ревенант пожал плечами.
— Это больная тема. — Он плюхнулся в мягкое кресло у камина.
— Это моё место, — сказал Азагот. — Сдвинься.
— Как скажешь, Шелдон. — Подняв руки, Ревенант пересел на диван. Увидев недоуменное выражение лица Ривера, Рев снова пожал плечами. — Мне нравятся ситкомы. Подай на меня в суд.
— Вы закончили? — спросил Азагот. К слову о раздражении. — Может, скажете, зачем пришли?
Ривер с напряжением в теле и серьёзным выражением лица повернулся к нему.
— Я пришёл предупредить, не выходить за рамки возможностей, которые были согласованы с Шеул-Гра.
— В яблочко. — Ревенант закинул ноги в ботинках на кофейный столик, настолько расслабленный, насколько Ривер напряжён.
— Это что-то серьёзное, раз Небеса послали самого могущественного ангела и повелителя Шеула
Ревенант разразился лающим смехом.
— Небеса никуда меня не посылают, паренёк с душками. Я пришёл, потому что это касается и моего мира.
Огонь в очаге затрещал и зашипел, когда Ривер взмахнул ладонью. Заметил ли он, что огонь вспыхнул ярче? Пламя нескольких месяцев было холодным и бледно-голубым, отражая сердце Азагота, пока Лиллианы не было. Он ненавидел, что его окружение было сильно связано с его настроением, что его так легко мог прочитать наблюдательный глаз или хотя бы те, у кого половина мозга.
Ривер отвернулся от очага.
— Ты выпустил души в Шеул, — сказал он, переходя прямо к делу. — Совет Ангелов в бешенстве. Так что мы пришли сказать, прекратить это к чёртовой матери.
— Пошли они на хрен, — прорычал Азагот. — Баэль убил моих детей. Я имею право защищать семью.
— Только в пределах Шеул-Гра.
Азагот горько рассмеялся. С его стороны глупо соглашаться на такие строгие правила.
— Что бы ты сделал, Ривер? Что бы сделал, убей Баэль Лимос? Или Логана? Или кого-нибудь из твоих детей или внуков? Стали бы сидеть, сложа руки, на Небесах и ничего не делать потому, что подписал кусок пергамента? Ты, который… никогда не следовал правилам?
— Нет такого правила, которое я бы не нарушил ради семьи, — сказал Ривер.
— Но ты не можешь так откровенно об этом заявлять, — вмешался Ревенант. — Если собираешься отомстить, используй гриминионисов. Никто бы не узнал. Но, чувак, ты освободил души, и вызвал сейсмическую тревогу.
— На самом деле мне насрать на души. — Ривер отодвинул ноги Ревенанта в сторону и сел на противоположный конец дивана. — Совету нужно успокоиться. Но Баэль… не может умереть.
— Ох, может, — пообещал Азагот. Баэль скоро умрёт.
— Я имею в виду, что он должен остаться в живых
Как будто такое будет. Тем не менее, он, вероятно, должен знать причину нелепого заявления Ривера.
— Ясно. Почему Баэль должен продолжать дышать?
Ривер выглядел обеспокоенным.
— Я не знаю.
— Ты не знаешь? — Азагот уставился на ангела. — Тогда какого хрена?..
— Его Мойры отметили, — объявил Ревенант скучающим тоном, как будто Мойры, легендарные ангельские провидцы, которым не разрешалось разговаривать ни с кем, кроме самых серьёзных обстоятельств, случайно пригласили Ривера на чай. Чёрт возьми, до сих пор Азагот подозревал, что они миф. Изолированные ангелы, которые жили в другом измерении и во всех временных шкалах одновременно? Да, чушь собачья.
Вероятно, нет.
— Они видят нестабильность в текущей временной шкале, — сказал Ривер. — Они подчеркнули, что кончина Баэля вызовет большую дестабилизацию.
— И почему мне не всё равно на дестабилизацию временной шкалы, о которой я ничего не знаю, и которая явно благоприятствует Небесам в Решающей битве?
— Я тоже об этом задумываюсь, братан, — сказал Рев. — Если что-то хорошо для Небес, значит, это плохо для меня.
— Но у нас есть общая цель — не дать Сатане выиграть Решающую битву.
— Да, мне плевать, что говорят Судьбы. — Когда Ривер выругался, Азагот поднял руку, останавливая лекцию. — Успокойся, Нимбик. Баэлю не обязательно умирать для моей мести. Я могу поддерживать в нём жизнь и пытать целую вечность.
Ревенант встал с широкой улыбкой на лице.
— Ты мне всегда нравился.
Азагот переводил взгляд с одного на другого.
— Итак, мы всё решили?
— Да, — сказал Ривер. — Но будь осторожен. Мне насрать, что ты делаешь, но именно я
