– Нет, – сказала Джоанна, собрав все оставшиеся силы. – Нет, спасибо. Я… я хочу остаться здесь. Со мной все будет хорошо.
Она бы не вынесла, если бы ее отправили отсюда, даже ради ее собственного блага. Внутренний голос предупреждал, что если она уедет, то может никогда не вернуться.
Лица около кровати исчезли, голоса тоже, и она осталась одна, окруженная болью, которая не могла заглушить всеобъемлющую тоску в ее сердце. Она проглотила оставленное доктором болеутоляющее и откинулась на подушки, ожидая обещанного забвения.
В конце концов Джоанна задремала, но во сне ее преследовали стук копыт, ветер в лицо и полыхающий отблеск чего-то белого, что и привело к такому неожиданному и драматическому концу.
Белая ткань надвигалась на нее и замоталась вокруг лица так, что она не могла ничего видеть… не могла дышать.
Негромко вскрикнув, она села на кровати, вздрогнув, когда синяки отозвались болью на это неожиданное движение. Что это было?
– Итак, ты проснулась, – послышался от двери голос Синтии. Она была одета в темно– малиновый шерстяной костюм, а помада и лак для ногтей были подобраны под цвет костюма. Она была похожа на какой-то экзотический, но ядовитый цветок. – Я зашла попрощаться. Переезжаю в свой коттедж. – Она оглядела бледное лицо и запавшие глаза Джоанны с нескрываемой злостью. – Ты чертовски плохо выглядишь, дорогуша. Но все напрасно. Или ты думала, что Габриель будет сражен твоей театральной попыткой сломать себе шею?
Джоанна уставилась на нее и медленно произнесла:
– Ты намекаешь, что я упала специально? Это неправда. Что-то напугало Наткина. Что-то белое неслось в воздухе между камней около «приюта отшельника».
Синтия фыркнула.
– Еще одна улетевшая газета? У тебя богатое воображение, дорогая моя. Но это неважно. – Она рассмеялась неприятным дребезжащим смехом. – Все, чего ты добилась, – это раздосадовала Габриеля и покалечила ценную лошадь.
– Наткин пострадал? – резко спросила Джоанна. – Что с ним?
Синтия пожала плечами.
– Откуда я знаю? Что-то с ногой, кажется. В любом случае скоро приедет ветеринар, чтобы положить конец мукам несчастного животного.
– Нет! – вырвалось у Джоанны. – Нет, он не может так поступить. Наткину не может быть так плохо. – Она откинула одеяло и, болезненно поморщившись, поползла к краю кровати. – Я должна увидеть Габриеля… поговорить с ним.
– Габриель уехал, дорогуша. Скорее всего, не мог оставаться в доме с тобой. Я никогда не видела его таким злым. – Она изучала воображаемое пятнышко на безукоризненном ногте. – Но я могу передать ему твое пожелание при встрече. Он же заедет, чтобы убедиться, что я хорошо устроилась.
Джоанна прикусила губу.
– Он будет здесь, когда приедет ветеринар. Тогда я и поговорю с ним.
– Ну, если ты и дальше хочешь унижаться. – Синтия покачала головой. – Бедняжка. Ты просто не умеешь красиво сдаваться.
Она повернулась и вышла из комнаты. В воздухе остался тяжелый запах ее духов, отчего Джоанну начало слегка подташнивать. Она упрямо прохромала в ванную и включила кран, щедро добавив в воду соль для ванны на травах. Залезть в ванну было нелегко, но горячая вода успокоила ее, и дрожащее тело начало расслабляться.
Она аккуратно вытерлась, промокая воду полотенцем около синяков, и надела спортивный темно-синий костюм. Затем причесалась и стянула резинкой волосы на затылке.
– Доктор сказал, что вы должны отдыхать. – Грейс Эшби мрачно встретила ее у подножия лестницы. – Не знаю, что скажет мистер Габриель.
Сердце Джоанны замерло.
– Он вернулся?
– Только что. Он сейчас говорит по телефону, потом пойдет на конюшню. Ждет ветеринара.
– Да, да, я знаю. – Джоанна глубоко вздохнула. – Я… я просто хотела сначала поговорить с ним.
Дверь в кабинет была приоткрыта. Джоанна толкнула ее и вошла. Габриель стоял спиной к ней и смотрел в окно. Казалось, он стоял здесь уже целую вечность. Услышав шаги, он повернулся, и она вспомнила, что Синтия говорила о его гневе. От Габриеля исходил холод, пронизывающий ее до костей.
– Ты что-то хотела?
– Мне нужно рассказать тебе, что случилось на холме, почему я упала. Наткин в этом не виноват. – Она сделала паузу, всматриваясь в его лицо, но оно было непроницаемым. Закусив губу, она с трудом продолжила: – У него есть один недостаток, но я смогу с ним справиться. Его приводит в возбуждение что-нибудь белое и трепещущее. И около «приюта отшельника» среди камней как раз и было что-то похожее. Ветер подхватил этот клочок, бросил к нам, и Наткин испугался.
Габриель посмотрел на нее скептически.
– И что же это было?
– Не знаю, но думаю, кусок ткани.
– Ради Бога. – В его тоне прозвучали насмешка и горечь. – Твоя преданность этой проклятой лошади поражает меня. Ты пойдешь на все, чтобы оправдать ее.
– Я просто защищаю свою собственность. – Она выпрямила ноющие плечи. – Я хочу, чтобы ты знал, что сделка все еще остается в силе… и отослал ветеринара.
Он сурово сказал:
– Лошадь очень пуглива, Джоанна. Я не забыл, что случилось с моим отцом. И сегодня утром ты тоже могла погибнуть. Хотя это, может быть, и твоя вина, – добавил он мрачно.
– Я хотела доказать, что могу ездить на нем. То, что Наткин испугался, – просто неудачное стечение обстоятельств…
– Прекрати, Джоанна! – воскликнул он язвительно. – Не забывай, что это я нашел тебя, и там не было никакой ткани, болтающейся на ветру. Только ты, лежащая на земле, и эта идиотская лошадь, танцующая вокруг тебя. – На лице его появилось загнанное выражение. – Я думал, что ты погибла.
Она с трудом изобразила подобие улыбки.
– Но я здесь… жива и здорова, несмотря ни на что. И прошу тебя дать Наткину еще один шанс. Пожалуйста, не позволяй ветеринару усыпить его.
– Усыпить? – В его голосе прозвучало настоящее удивление. – О чем ты говоришь? У него растянуто сухожилие, вот и все. Я хочу, чтобы ветеринар взглянул на него.
– Но я думала… – Джоанна запнулась. Так, значит, это еще одна злобная ложь Синтии. Но об этом Габриелю не стоит знать. В конце концов, пусть сам поймет, что представляет собой женщина, которую он любит.
– Что ты думала?
Она пожала плечами.
– Я знала, что тебе он не нравится, и услышала, что он ранен, вот и сложила два и два и получила пять. Извини.
Габриель резко кивнул.
– Я не могу сейчас принять решение по этому поводу. – Он скупо улыбнулся. – Жаль, что я не лошадь. Ты могла бы дать и мне еще один шанс.
И он быстро вышел из комнаты, а Джоанна смотрела ему вслед, прижав руку к дрогнувшим губам.
– Ты могла погибнуть, – сказала Сильвия неодобрительно. Она приехала выпить кофе и «посмотреть на ходячую рану».
