— Не ожидала увидеть вас здесь, — сказала она, стараясь, чтобы голос звучал естественно. Удивленно, чуть растерянно, но без всякого испуга.
Он улыбнулся:
— Неужели?
— Вы, видимо, на конференции, — предположила она, сжимая ремешок сумочки, которую положила между ним и собой как некое подобие зашиты.
— Частично, — значительно ответил он.
Такси остановилось. Расплатившись с водителем, Сандерсон вышел, взяв Мэриэл под локоть таким движением, от которого ей инстинктивно захотелось провалиться сквозь землю.
— Я не совсем подходяще одета, — сказала она, оглядываясь.
— Ну, сейчас вы мне скажете, что и понятия не имели, что все мы в Брайдз-Бэй считали вас весьма привлекательной. — Его улыбка не соответствовала злобной расчетливости, сквозившей во взгляде. — Если честно, вы заставили ревновать бедняжку Сьюзан. Она привыкла быть украшением делегации, но на какой-то момент возникло ощущение, что Николас встретил рыжеволосую девушку, которая понравилась ему не меньше. Как бы то ни было, теперь они снова вместе.
С болью она справится позже, а сейчас есть вещи поважнее. Было бы несправедливо по отношению к Николасу, если бы ему пришлось испытать на себе последствия, связанные с тем, что ее родители оказались предателями родины.
Это сделало бы бессмысленной ее жертву.
Что же конкретно известно Питеру Сандерсону? Теперь, когда первая паника улеглась, Мэриэл понимала, что он вряд ли откопал какое-либо свидетельство их идиллии на острове — Лиз Джерман умеет держать язык за зубами, если речь идет о безопасности. Если у Сандерсона есть неоспоримое доказательство, зачем ему запугивать ее?
От сильного возмущения она выпрямилась. Посмотрим. Если ты того сам хочешь, подумала она, смогу ли я тебя облапошить и провести!
Они сидели за маленьким уединенным столиком, откуда хорошо просматривался вход, и после совершенно ненужного бурного обсуждения марки вина, когда ее спутник выказал довольно поверхностные познания, она заказала аперитив и салат.
— Не слишком много, — заметил Питер Сандерсон со странным блеском в глазах. — Вы неважно себя чувствуете? Мне кажется, вы несколько похудели со времени поездки на остров.
Он что же, считает, что она похудела от несчастной любви?
— Летом со мной всегда так. Я мало ем, — ответила она, — а здесь подают большие порции.
— А-а, значит, вы здесь уже бывали? — Ему не удалось скрыть разочарования.
Что за странный человек!
— Нет, никогда. Я имела в виду вообще. В большинстве американских ресторанов подают большие порции.
Но Питер уже смотрел поверх ее головы с прежним выражением злорадства. И, еще прежде чем он произнес:
— Вы только посмотрите, кто здесь! — она уже поняла, что произошло.
Сандерсон подставил ее. Он оказался умнее, чем она предполагала: решил сам посмотреть, насколько близки они были с Николасом.
К счастью, Мэриэл сидела спиной к входу, и, когда Питер Сандерсон поднялся и помахал рукой, у нее оказалось несколько драгоценных секунд, чтобы совладать с собой.
Нападай, приказала себе Мэриэл. Тогда не придется защищаться. Представь себе, что вся эта мерзкая ситуация просто спектакль, скомандовала она съежившемуся внутри нее одинокому испуганному ребенку.
— Похоже, у вас и других членов делегации совпадают вкусы, — сухо заметила она своему мучителю, с облегчением обнаружив, что голос ее не подвел.
Потом позволила себе чуть повернуться и улыбнуться Сьюзан и Николасу, с удивлением и радостью, естественными для случайной встречи.
Разумеется, на лице Николаса ничего не отразилось.
— Здравствуйте, Мэриэл, — произнес он, кивнув, глядя на нее холодными светло-зелеными глазами.
В улыбке Сьюзан сквозила сдержанность.
— Здравствуйте, Мэриэл. Я не ожидала встретить вас здесь.
— Должна признать, я здесь не завсегдатай, — объяснила Мэриэл. — Если бы Питер меня не похитил, я бы сегодня здесь не оказалась. Такие рестораны скорее для приезжих — ньюйоркцы гордятся тем, что питаются лишь выхлопными газами и адреналином.
Иного объяснения она не могла себе позволить и даже не рискнула бросить на Николаса короткий взгляд и убедиться, что он ее понял.
— Ну это, пожалуй, сильно сказано, — вмешался Сандерсон, широко улыбаясь. — Я увидел Мэриэл выходящей из «Космополитэна», и уговорил поужинать со мной.
Сьюзан взяла Николаса под руку.
— Как удачно для вас обоих, — сказала она, переводя взгляд с Мэриэл на Питера. — Как поживаете, Мэриэл?
— Присоединяйтесь к нам и узнаете подробнее, — пригласил Питер, пытаясь изобразить радушного хозяина. — Нет, правда, давайте отметим нашу встречу!
Он сделал знак официанту, но не успел тот подойти, как Николас решительно ответил:
— Извините, но у нас со Сьюзан рабочий ужин. Придется перенести на другой раз.
И они со Сьюзан, бросившей на Мэриэл быстрый загадочный взгляд, последовали за официантом к другому столику в противоположный конец зала.
Призвав на помощь все свои силы, Мэриэл невозмутимо сказала:
— А теперь, Питер, скажите, с какой стати вы копаетесь в моей жизни?
— Я считаю это вопросом безопасности.
— Неужели? — Она даже не пыталась сделать вид, будто поверила. — Тогда объясните, какую именно угрозу я представляю для безопасности Новой Зеландии?
Он помолчал, пока официант расставлял перед ними закуски. Старательно избегая смотреть на темноволосую голову в другом конце зала, Мэриэл взяла ложку и заставила себя приступить к густому супу из моллюсков и овощей.
— Меня не удовлетворила проверка службы безопасности отеля, — заговорил Сандерсон напряженно, — и я провел собственное расследование, в результате которого всплыли загадочные факты. Их оказалось достаточно. — Это любопытно — дочь самых известных в Новой Зеландии предателей работает в столь уязвимой сфере.
— Вы подозреваете, что я продаю секреты русским? — спросила Мэриэл с невозмутимым сарказмом.
— Нет. Но существует такое понятие, как промышленный шпионаж, — заявил он, глядя на нее пристально, со злостью и разочарованием.
— Значит, вы считаете, что предательство передается вместе с генами? Понятно. — Она отпила белого вина и с милой улыбкой спросила: — И вам удалось обнаружить в моем личном деле какие-либо доказательства промышленного шпионажа?
— Нет, — резко ответил он.
— Тогда, может быть, вы объясните, в чем все-таки дело?
Это была смелая просьба, но она чувствовала себя достаточно сильной.
— Ни в чем. Просто я решил, что должен вам сказать, что интересовался вашим досье, — ответил он, и если бы не его страстная обличительная речь против Николаса, подслушанная ею у поля для гольфа в Брайдз-Бэй, возможно, она и поверила бы ему.
