— Все это время, — сказал он, — я делал то, что было легче для меня. Вместо того чтобы сделать это для нее. — Свет вспыхнул в голове его так ярко, что он удивился, как раньше этого не понимал. — Теперь я вижу, что здесь есть только один выбор.
Ее пальцы сжали его руку.
— Хочешь, я пойду с тобой?
Он долго смотрел на нее:
— Почему ты все это делаешь для меня?
Ее губы дрогнули в улыбке.
— Потому что ты не просто герой статьи. Ты… гораздо больше.
Ему хотелось верить ей, хотелось верить, что она — та Сара, которую он уже начинал узнавать, а не та, чью подпись он видел сегодня утром. Но это могло и подождать…
Сейчас нужно было сделать другое. То, что он должен был сделать давным-давно.
— Спасибо тебе. Но думаю, что это я должен сделать сам.
— Хорошо. — Она поцеловала его в щеку и, чуть помедлив, открыла дверцу.
* * *
Как Калеб и ожидал, репортеры атаковали его, как только он подошел к дверям больницы. Как всегда, он не сказал ничего, лишь прошел мимо них и вошел внутрь. Женщина из регистратуры недовольно покосилась на него. Он принес ей свои извинения за то, что притащил за собой такой хвост, и ее взгляд смягчился.
Дверь в палату матери оказалась открыта. Свет был приглушен, только ночная лампа горела на углу столика. Но этого было достаточно, чтобы осветить яркое покрывало, свежие цветы в вазе и семейные портреты на подоконнике. Почти все эти вещи были перенесены сюда из квартиры Леоноры в Центральном парке — Калеб до мельчайших деталей пытался воссоздать обстановку ее спальни в этом чужом месте.
Как если бы эти знакомые предметы могли заставить ее захотеть проснуться и снова стать такой, какой она была прежде. Так же как и Сара для своей матери, он готов был сделать все, чтобы это случилось. Но что бы он ни делал, что бы ни говорил, сколько бы ни платил врачам, все оставалось без изменений. Может быть, Сара права, и ему нужно взглянуть правде в глаза. Такие вещи случаются…
Он сел на стул возле кровати и долго смотрел на любимое лицо. Ее глаза были закрыты, мышцы расслаблены, как если бы мама просто спала. Тихо и мирно. Но Калеб знал правду. Рядом работали аппараты, грудь матери то опускалась, то поднималась с помощью респираторов. Ее сон был такой же иллюзией, как и яркое покрывало и цветы в вазе. Это больше не была его мама — теперь уже нет, — так же как и эта комната не была ее уютной спальней в Манхэттене.
Леонора Льюис давно покинула этот мир. Врачи целый год говорили ему об этом, но он их не слушал. Калеб отказывался принять, что женщина, которая имела такой вкус к жизни, могла так рано уйти из нее.
Он положил руку на кровать и дотянулся до ее прохладных безвольных пальцев. Каждый раз, когда он приходил сюда, она казалась все более хрупкой. Словно с каждым днем в этом мире ее оставалось все меньше и меньше.
— Прости меня, мам, — прошептал он. — Прости меня…
Он сжал ее руку, и наконец из его глаз потекли слезы. Слезы, которых он себе никогда не позволял, начали падать на белую накрахмаленную простыню, оставляя на ней маленькие круглые следы.
— Я люблю тебя, мама… — прошептал Калеб, ничего не видя перед собой, кроме ее бледных тонких пальцев. — Прощай…
Это слово разорвало ему сердце. И все же он остался. До тех пор пока уже не было смысла оставаться.
Педро наклонился через перегородку, чтобы стянуть из корзинки шоколадную плитку.
— Эй, а куда подевались все конфеты?
— Я их съела. — Сара трудилась над этим, начиная со вчерашнего вечера.
Конечно, шоколад не решил ее проблем, но сделал их более терпимыми. К примеру, беспокойство за Калеба. Так же он ненавидит ее или вчерашний день что-то изменил?
— Ты съела почти все? — изумленно спросил Педро. — Здесь же было с полкило!
— И что ты этим хочешь сказать? — Нахмурив брови, Сара стрельнула в него глазами.
Педро хмыкнул и, положив руки на перегородку, задумчиво посмотрел на нее:
— Тебя что-то беспокоит, старушка?
— Нет. — Сара покосилась на пачку файлов на углу стола. — Да. — Покрутила за каблук стилетто Фредерика в надежде, что это вдохновит ее на написание статьи о том, как туфли могут преобразить женщину. До сих пор ей удалось написать только несколько строчек. — Не знаю. Кажется, я не могу… — она пыталась найти верное слово, — придумать конец истории.
— Может, потому, что тебя ожидает следующий поворот? — Улыбнувшись, Педро кивнул на серебристый конверт на углу стола. — Не приглашение ли это на бал, Золушка?
— Не знаю, стоит ли мне идти…
— Почему нет?
— Ну… там будет Калеб…
— По-моему, отличный случай показать ему, какой знойной красоткой ты можешь быть. — Педро протянул руку к приглашению и посмотрел на обратный адрес. — Ага, точно. От него. От нашего плейбоя.
Сара не знала, почему Калеб прислал ей приглашение на вечер перед Неделей моды, который устраивали несколько известных кутюрье Нью-Йорка. Значило ли это, что они будут парой на этом вечере? Или же это такой изощренный способ отомстить ей за статью, которую она не писала? А может, ее имя было в списке стандартных приглашений, разосланных «ЛЛ Дизайн», и она слишком много увидела в этом простом листке бумаги?
Что, если Калеб по-прежнему не верит ей? Видеть его снова означало только умножать боль, если они так и не сдвинутся с той проклятой подписи под статьей.
Сара открыла текст, над которым работала. Ее пальцы коснулись клавиатуры, и она в сотый раз подумала: почему, черт возьми, она продолжает работать на Карла? Этот человек не обладал даже тактом, не говоря уже о моральных принципах, — статья о Леоноре это доказала. Если он один раз сделал такую вещь, то и в другой раз его ничего не остановит.
Сара еще раз посмотрела на приглашение. На этом вечере, наверное, будет много редакторов из других журналов. Одно это несло в себе определенные возможности.
Так. Верно. Именно поэтому ей и нужно пойти туда. Для работы. А не затем, чтобы увидеть Калеба и узнать, есть ли у них шансы на будущее.
Голова Педро снова появилась над перегородкой.
— Обязательно надень какое-нибудь сногсшибательное платье. Когда ты войдешь в зал, Прекрасный принц не должен отвести от тебя своих изумленных глаз. Ну а потом оторвать своих рук от твоей задницы…
Сара схватила журнал и хлопнула им Педро по голове.
— Гриффин!
Обернувшись, она увидела Карла, подходившего к ее столу.
— Привет, Карл.
— Отличная работа о «ЛЛ Дизайн». Мы пустим ее в нашем следующем номере.
Внутри ее все ликовало. Она это сделала! Написала статью, которая пойдет в основном журнале. Ее дни в сплетнике подходили к концу.
