Это было самое большее, что она осмелилась сказать Рою, чтобы слегка исправить его заблуждение на ее счет. Но эффект оказался неожиданным. Взгляд его потускнел, а в голосе появилась горечь.
— Значит, ваши отношения с Эрлом базировались на более глубокой основе, чем его способность оплачивать твои счета… Не этим ли объясняются твои отчаянные и, если так можно выразиться, целомудренные усилия удержать меня на расстоянии?
Бетти похолодела. У нее появилось сильное желание надавать себе пощечин. В течение двух последних часов они дружески беседовали, чего прежде никогда не было, и между ними установилась хрупкая близость, которой невозможно было достичь вплоть до сегодняшнего дня. А она все испортила, произнеся несколько опрометчивых слов и возродив былую напряженность. Когда они в глубоком молчании покидали ресторан, она уже знала, что впоследствии будет сильно переживать допущенную оплошность, и радость солнечного дня внезапно улетучилась из ее сердца.
К тому времени, когда они вернулись в коттедж, напряжение достигло такого уровня, что Бетти едва сдерживалась, чтобы не разрыдаться. И ей совсем не помогала мысль о том, что рано или поздно все так и должно было кончиться. Что у такого мужчины, как Рой, и такой женщины, как она — или какой он ее считал, — ничего иного и не могло получиться.
— Прости, Бет. Я вел себя как последний негодяй.
Рой остановил «роллс-ройс» на крошечной парковочной площадке перед коттеджем. Бетти посмотрела на него, не веря собственным ушам. Как, он признает, что был не прав? И приносит искренние извинения?
Выключив мотор, Рой повернулся к девушке, и его губы судорожно вздрогнули.
— Я не хочу думать о том, что между тобой и Эрлом Фрименом существовали глубокие чувства. — Он протянул руку и прикоснулся пальцами к ее щеке. — Ты можешь это понять? Я хочу быть единственным мужчиной в твоей жизни. И с каждым днем это желание растет все сильнее.
Его прикосновение обожгло Бетти. На ее глазах появились слезы. В это мгновение ей почудилось, что она влюбилась. Нет, такого не может быть! Этого нельзя допустить. И щемящая нежность этих серебристых глаз всего лишь плод ее воображения. Просто она смотрит на Роя сквозь слезы.
Бетти отвернулась.
— Послушай, давай пройдемся, — предложил Рой совсем другим тоном. — Может, у тебя улучшится настроение? Я хочу спуститься на пляж.
Это было как нельзя кстати. Бетти пулей вылетела из автомобиля, потому что если бы Рой еще раз сказал, что хочет быть ее мужчиной, все кончилось бы тем, что она крикнула бы:
— Да, да, будь моим мужчиной, пожалуйста!
Узкая тропинка круто уходила вниз меж гранитных валунов, сбегая параллельно быстрому ручью. Бетти было нелегко спускаться на высоких каблуках, но даже несмотря на это, когда Рой подхватил ее на руки, она запротестовала:
— Нет, опусти меня! Не нужно меня нести!
— Не перечь, женщина, — усмехнулся Рой. — Попытайся хоть раз подчиниться. Может, тебе это понравится!
Его крепкие руки стиснули ее сильнее, словно предупреждая, что он не имеет ни малейшего намерения выполнить ее просьбу. Бетти не осталось ничего иного, как обнять его за шею и прекратить сопротивление. А что, если Рой прав? С каким удовольствием она подчинилась бы приливу его страсти и унеслась бы вместе с ним в неведомую даль! Но она не могла себе этого позволить. Она чувствовала, что влюбляется в Роя Маклинна. У нее возникло желание быть с ним, соединиться в единое целое, дополнить друг друга.
Впрочем, все это глупости. Бетти слишком ценила свободу и независимость, чтобы подвергнуться риску потерять их из-за какого-то мужчины. Особенно из-за такого, у которого нет сердца.
У самой кромки воды Рой отпустил Бетти, усадив ее на один из обтесанных гранитных камней, из которых прежде был сложен причал. Когда-то давным-давно рыбаки привязывали здесь лодки, возвращаясь с уловом, а потом перекладывали рыбу в большие корзины, скрепленные по две и повешенные на спину маленьких пони, которые затем поднимались вверх по узкой тропинке и направлялись в деревню. А по ночам здесь тихо причаливали совсем другие суденышки…
— В детстве я иногда спускалась сюда ночью, когда все спали, и пыталась представить себе, как под покровом темноты здесь сновали контрабандисты, — призналась Бетти с ностальгическим оттенком в голосе.
Она с улыбкой оглядела маленькую бухту, а затем перевела взгляд на голубое море с пляшущими на его поверхности яркими солнечными бликами и снова посмотрела на золотистый песчаный пляж, окруженный со всех сторон живописными скалами. Трудно представить себе, что здесь действительно раздавался когда-то приглушенный стук копыт работяг-пони, которых позже сменяли едва различимые в темноте люди, молча выгружавшие на берег бочонки с бренди, тюки шелка, табак…
— Ну и как, тебе удалось представить все это? — тихо поинтересовался Рой, который к этому времени успел устроиться на песке, рядом с Бетти, прислонившись спиной к камню, на котором она сидела. Он сбросил туфли, снял носки и остался босиком, глаза его были закрыты, лицо поднято к солнцу. Взглянув на него, Бетти затаила дыхание. Под ярким солнцем лицо Роя казалось еще красивее, очертания губ немного смягчились и манили к себе. Но даже несмотря на то, что он сейчас пребывал в расслабленном состоянии, в нем ощущалась скрытая опасность.
У Бетти стиснуло горло. Чем чаще она виделась с Роем, тем сильнее становилась угроза ее личному спокойствию. И чем больше простых человеческих чувств подмечала она в нем, тем хуже ей было. Об этом нельзя было забывать ни на минуту.
— Все кончалось тем, что я начинала бояться и поскорее бежала домой, — ответила Бетти. Неожиданно для нее самой голос ее дрогнул.
— Ничего удивительного, — согласился Рой. Он с ленивой медлительностью скользнул ладонью по ее ноге и снял одну туфлю, потом вторую, продолжая нежно гладить пальцами ступни. — Ты была одинокой девочкой, Бет. Я не хочу, чтобы тебе еще когда-нибудь пришлось испытывать одиночество. Или страх, — добавил он.
Бетти словно что-то ужалило в сердце, и она зажмурилась. Неужели Рой говорит серьезно? Или просто хочет как-то утешить ее?
А какая, собственно, разница?
Она порывисто отдернула ногу от ласкающих пальцев и спрыгнула на горячий песок.
— Мы как будто собирались прогуляться? — произнесла она, изобразив на лице широкую улыбку. На самом деле ей хотелось плакать.
— Нам некуда спешить. — Рой поднялся на ноги. — У нас впереди весь день. И вся ночь. Мы можем остаться здесь и подкараулить твоих контрабандистов. И ты не испугаешься, потому что я буду держать тебя за руку. Так что волноваться не о чем.
