— Ну конечно. Через несколько дней. А сейчас ты должна отдохнуть, а я позабочусь об этом.
Ник открыл со своей стороны дверцу грузовика, но прежде, словно читая ее мысли, вынул ключ зажигания и положил его в карман.
Он отнес ее на руках к сараю. Виктория поняла, что вырываться бесполезно.
Внутри сарая оказалось довольно темно, но она разглядела белеющие свежие простыни на большой кровати в углу. На столе стояли красивые фарфоровые чашки, тускло поблескивало серебро. Все это походило на эпизод из произведения Стивена Кинга. Остальные предметы в помещении покрывал толстый слой пыли. Пыль стояла и в воздухе, что было видно в лучах солнца, пробивающихся сквозь щели. Грязные мешки и коробки кучей свалены в углу. У стены холодильник. Чистый. Видимо, заполненный продуктами и питьем — пивом или лимонадом.
Ник усадил Викторию на стул и поставил сумку на стол.
— Иногда я прихожу сюда, когда хочу побыть один. Мы с Энни часто бывали здесь, чтобы… ну, чтобы побыть вместе. — Он глазами ласкал ее лицо. — Ты бы понравилась Энни. Она не возражала бы, чтобы мы были с тобой. Она бы не захотела, чтобы я оставался один все эти годы. Я по ней тоскую. — Он снял шляпу и уронил ее на грязный пол. В здравом уме он никогда бы не допустил подобного кощунства.
Виктория отогнала подступивший страх и решила отвлечь его внимание, иначе он еще вообразит, что она — его Энни.
— Что в сумке?
Где Уэс? Он никогда не догадается, где она. Боже, что еще ее ждет? Лицо Ника посветлело.
— Еда. Я голоден.
Он извлек из сумки два влажных пакета с едой и начал разворачивать, резать, раскладывать. Виктория наблюдала за ним. Он положил ей на тарелку сандвич с таким видом, будто это, по меньшей мере, оленина с рисом под кисло-сладким соусом. Она удивилась еще больше, когда он достал из холодильника бутылку вина. Двигаясь от холодильника к столу и обратно, он что-то насвистывал. Виктория не помнила, чтобы Ник когда-нибудь делал это. Налив вина в стаканы, он, казалось, о чем-то внезапно вспомнил, вскочил со стула и полез в шкаф.
Инстинктивно Виктория поднялась из-за стола и бросилась к двери.
Но Ник уже стоял перед ней.
— Мы еще не закончили. Мы немного побудем вместе, а потом я отвезу тебя в Глори-таун. Не пытайся убежать. — Его глаза потемнели, он скользнул губами по ее губам. — Не пытайся снова убежать. Это меня разозлит. А мне не нравится, когда я злюсь.
Он отвел ее к столу, и Виктория заметила, что рука у него холодная, влажная и дрожит. Нет, это не Ник. Это кто-то, кем он себя воображает.
Уэс пинком опрокинул тумбочку, и медсестра отскочила назад.
— Что это значит? Она ушла утром со своим братом? У нее нет брата. Что у вас за контора, если сюда может прийти кто угодно и увести кого угодно?
Медсестра, придя в себя, взглянула на него поверх очков.
— Держите себя в руках, мистер Купер, иначе я вызову санитара. Это больница, а не тюрьма. И если мы будем проверять, с кем уходят наши пациенты, у нас не останется времени на работу.
Уэс выбежал в ярости. Ее брат! Значит, это был Ник! После их утреннего разговора он придумал это. А сам-то я каков! Старый дурак. И сейчас Виктория в опасности. Куда Ник ее отвез? Он же может… потому что… Если что-нибудь случится, я никогда себе этого не прощу.
Прежде всего надо проверить трейлер Ника. Если их там нет, возможно, отыщется какой-нибудь след.
Дверь трейлера оказалась не заперта, и Уэс вошел. Пусто, вид какой-то нежилой. Он прошел в спальню и остолбенел в изумлении: полторы стены занимали фотографии Виктории. Виктория пешком, Виктория верхом, Виктория стреляет, Виктория улыбается ему, Уэсу.
Одержимость. Он видел такие случаи в армии. Сумасшествие. Может случиться все что угодно. Что угодно. Где же они сейчас? Может, едут куда-нибудь. Прошло уже четыре-пять часов. Не догнать. Да и куда едут, он не знает. Нет, Ник не должен сделать ей ничего плохого. Он думает, что любит ее. Надо узнать номер его грузовика. Затем поговорить с Салли. Ник много чего рассказывал Салли. Может, удастся узнать что-то, что наведет на след. Он должен найти след, иначе лишится рассудка… как Ник.
Виктория заставила себя поесть. Больше всего ей хотелось спать. Почему она чувствует себя такой уставшей? С тех пор как они приехали сюда, Ник не сводит с нее глаз. Съев свой сандвич, он откинулся на стуле и с улыбкой посмотрел на нее.
— Ешь, ешь, Вик. Я хочу, чтобы ты стала сильной и здоровой. Когда вернемся в Глори-таун, мы будем управлять им вдвоем. А новому парню скажем, чтобы убирался. Он нам не нужен. Только ты и я. Мы с Энни планировали, планировали, но ничего не вышло. Я больше не собираюсь терять время. Особенно сейчас, когда я вновь полюбил. Ты такая красивая, Вик. И так хорошо ко мне относишься.
— Ты симпатичный парень, Ник, — сказала Виктория и подумала: но не тогда, когда не соображаешь, что делаешь.
Человеческий разум нечто одновременно и прочное и хрупкое. Видимо, Ник балансирует на грани помешательства. Неизвестно, что у него на уме, можно ли ему верить. Он сказал, что потом отвезет ее в Глори-таун, но так ли это?
Слизывая майонез с пальцев, она сказала:
— Кажется, я наелась. Спасибо, что позаботился об этом, Ник.
— Я подумал не только об этом, леди. Ты делаешь меня счастливым. Ты так мило улыбаешься, слушаешь меня. Мы поженимся, и у нас будет много детишек. Будем много времени проводить вместе. Сидеть вот так, разговаривать.
Поженимся? Размах его фантазии оказался шире, чем предполагала Виктория. Надо найти какое-то средство, чтобы положить этому конец, но в то же время на него нельзя давить.
— О, ты все уже распланировал! Но почему-то даже не спрашиваешь, хочу ли я этого.
Ник наклонился к ней, глаза его потемнели.
— Я знаю, ты думаешь, что знаешь, чего тебе хочется. Тебе кажется, что ты хочешь Уэстона Купера, суперковбоя. — Голос его стал почти злобным. — Он одурачил тебя своей внешностью и сноровкой. Я видел вас вдвоем. Он морочит тебе голову, вот что это такое. Женщины не знают, чего хотят. Точно так же Люк одурачил Энни. Но я расправился с ним и с ней. — Довольный сказанным, Ник снова откинулся на спинку стула.
Слова жужжали в голове Виктории, словно насекомые, ослепленные светом. Расправился. Люк. Энни. Его жена умерла. Но Виктория никогда не слышала, как именно умерла. Она решила, что Энни болела. Ей хотелось закричать. А что, если он убил свою жену? Нет, невозможно. Кто-нибудь узнал бы. Он сумасшедший. А сумасшедшие говорят разные безумные вещи. Господи, взмолилась Виктория, пусть это будут только слова. Не мог Ник совершить убийство, не мог.
— Вот так, — опять начал Ник, глядя ей в лицо. — Я подстроил, будто это Уэс поджег амбар по своей неосторожности. Подбросил там его пачку сигарет. Это было очень просто. Так же, как открыть дверь кладовой в конюшне. Все это узнают и прогонят Уэса из города.
