А твой шрам на щеке — откуда? — Она решила пойти в атаку. — Ты получил его в драке?
— Ты спросила об этом очень кстати, — ответил Стефано со спокойным видом, что смутило ее еще больше. — Это от удара плетью, который нанес мне Энцо… нам было тогда по семнадцать лет… в тот год я поселился на вилле Волья.
Встречный ветер раздувал рукава, забирался в волосы, когда на следующее утро в спортивном автомобиле Энцо они мчались в Турин. Лаура никак не могла выкинуть из головы разговор со Стефано, хотя и старалась не придавать его словам большого значения. «Ты выслушала только одну заинтересованную сторону, — твердила она себе. — Дело не в Энцо, а в Стефано. В этой семье он отщепенец, потому и злобствует на брата». Назойливые предупреждения насчет склонности Энцо к буйству мало ее тревожили, поскольку у нее уже имелся свой опыт общения с этим человеком, зато слова Стефано о женщине с озера навязчиво звенели в ушах, портили настроение, придавая излишнюю нервозность тем немногим репликам, которые она бросала в ответ на замечания Энцо.
Когда они приехали в город, Энцо первым делом повез ее на ткацкую фабрику. Благодаря его налаженным связям их приняли как почетных гостей и организовали великолепную экскурсию. Она наблюдала, как ткут, окрашивают, сворачивают в рулоны шелковые ткани. Современное оборудование, состав красителей, исключительная точность дозировки компонентов красок всевозможных цветов и оттенков привели Лауру в восторг.
Лаура предпочла бы посидеть за ленчем вдвоем с Энцо в каком-нибудь тихом, укромном бистро, однако неудобно было отказаться от приглашения Джанфранки Морелли, координатора сбыта готовой продукции, устроившей для них обед в отдельном зале для приема гостей. За дорогим вином и изысканной закуской они втроем обсуждали трудности производства и сбыта шелка: недовольство профсоюзов, конкуренцию со стороны Кореи, уменьшающийся спрос на высококачественные ткани.
За столом Энцо держался великолепно. Вдали от виллы он не казался таким подавленным. И даже перестал тереть переносицу — значит, от него отступила головная боль. Возможно, он был рад оказии отвлечься от своего горя и принимал активное участие в разговоре.
Однако оказалось, что радоваться рано. Энцо вновь помрачнел, как только они зашли на выставку картин шестнадцатого века, устроенную в галерее небольшого палаццо возле Дуомо. Опередив ее на несколько шагов, он стоял как вкопанный перед портретом в позолоченной раме, пока она разглядывала миниатюрный пейзаж. Присоединившись к нему, Лаура застыла от изумления и, как зачарованная, уставилась на изображение священнослужителя, облаченного в красную кардинальскую мантию.
Его лицо было таким же, как лицо на портрете, который она копировала в Институте искусств. Впрочем, не совсем таким же. Казалось, тот же самый человек был изображен лет этак через двадцать: ее мужественный, но несколько суетный дворянин отказался от всех земных благ и посвятил себя служению церкви. Он уже не выглядел таким симпатичным: годы, отданные Богу, не пошли ему на пользу.
Как бы там ни было, но человек, который смотрел на нее с полотна сейчас, и ее придворный эпохи Ренессанса вполне могли сойти за близнецов. «А вдруг это один и тот же человек?» — терялась она в догадках. Тот, ранний портрет вызывал у нее невольное восхищение, этот — страх и беспокойство.
«Не дай Бог, начнется очередное головокружение, да еще при Энцо», — испуганно подумала она, впиваясь ногтями в ладони, чтобы сохранить самообладание. К счастью, все обошлось! Она взмолилась, чтобы предчувствие беды, разраставшееся в ней, оказалось только плодом ее воображения.
— Кто он был? — потрясенно спросила она и, решив довериться сопроводительной табличке, прикрепленной на стене рядом с портретом, прищурившись, попыталась разобрать текст, напечатанный по-итальянски мелкими буквами.
— Кардинал Джулио Учелли, — ответил Энцо, не глядя на табличку.
Она остановилась, пытаясь прочитать музейное название портрета.
— Сдается мне, ты о нем уже слышал. На святого он совсем не похож. Он был злодеем?
Вопрос, казалось, позволил Энцо немного расслабиться, хотя он по-прежнему хмурился.
— Нет, злодеем он не был, насколько я знаю, — ответил он. — Но вид его позволяет сделать такое предположение. Семейства Учелли и Росси были связаны отдаленными кровными узами. Учелли построили виллу Волья в начале пятнадцатого столетия, а чуть позже, в том же столетии, продали, когда прекратилась мужская линия рода. Возможно, в память о давнем родстве мой прадед купил это поместье в конце девятнадцатого века, чтобы использовать в качестве загородной резиденции.
При этих словах у Лауры мурашки побежали по коже.
— Ты не знаешь, был ли у него брат? — спросила она.
Вопрос оказался для него неожиданным — Энцо бросил на нее удивленный взгляд.
— Действительно, был, — ответил он. — По словам бабки, старший брат кардинала, который унаследовал виллу, был последним Учелли. Кардинал тоже… предположительно был бездетен. Мы, Росси, косвенные потомки их сестры, вышедшей замуж за миланского дворянина.
Настроение Энцо стало подниматься, когда они покинули галерею. Обрадованная, Лаура продолжала думать о кардинале и о своем дворянине эпохи Ренессанса. «Нет, невозможно поверить, что это один и тот же человек, — размышляла она. — Дворянин вызывает симпатию, а кардинал с его зловещим, все знающим выражением глаз вгоняет в дрожь».
Лаура к тому же сильно волновало, что время, которого им отпущено не так уж много, проходит без толку. Больше всего ей хотелось оказаться наедине с Энцо, потому она решительно выкинула из головы и дворянина, и кардинала.
После полудня они осматривали город и, поколесив по улицам, заехали в палаццо Росси, чтобы освежиться и переменить одежду, прежде чем отправиться куда-нибудь поесть.
Оставив свою дорожную сумку в комнате для гостей, уже знакомую ей по первому дню своего пребывания в Италии, Лаура быстро приняла душ и надела черное шелковое платье, которое было на ней на похоронах Умберто. Без жакета, который был специально сшит по этому печальному поводу. Собранное в складки, украшенное крошечными серебряными цветами, бисером и блестками, платье сверху венчалось большим вырезом на груди. Оно плотно облегало Лауру, подчеркивая очертания бедер.
Успех наряда превзошел ее ожидания, судя по выражению лица Энцо, встретившего ее в гостиной.
— Сага… Ты выглядишь как конфетка, — сказал он, слегка погладив ее обнаженные руки и пожирая Лауру глазами. — Что ты скажешь, если мы останемся здесь… пропустим обед? Или по крайней мере начнем с десерта?
