Адамс задумчиво разглядывал собеседницу, наморщив лоб.
— Разве ты не любишь кольца?
— Это к делу не относится. Очень многие мужчины не носят обручальных колец, и никого это не волнует. Почему женщина не имеет права отказаться от кольца?
— Какие кольца ты предпочитаешь?
Барбара вздохнула.
— Ты просто как липучка: ежели вцепишься, так уж не отстанешь. Кстати, где Уилкинсон? Если мне суждено вести спор, я хотела бы сначала поесть.
Словно в ответ на ее слова в столовую вошел дворецкий с двумя тарелками: на каждой красовалась круглая, свежая, горячая вафля в окружении фруктов.
— Если вы предпочитаете что-то другое, мисс Барбара… — начал было он.
— Нет-нет, обожаю вафли. — Барбара свирепо вонзила вилочку в ломтик мускатной дыни и отправила его в рот.
Уилкинсон расчистил место, установил перед Реймондом тарелку с вафлями и забрал грязную.
— Ты ужасно избалован, — заметила она.
— Несомненно. — Реймонд оставил вилку без внимания. — Так какое ты хочешь кольцо, а, Барбара?
Не донеся ломтик ананаса до рта, Барбара задумалась. Идея с кольцами не нравилась: она не смогла бы объяснить почему, но инстинкт подсказывал: остановись! Игра зашла слишком далеко! Однако этого человека не переспоришь. Так какое же кольцо потребовать, чтобы было непросто, а если повезет, то и невозможно его достать? Что-нибудь экзотическое… чего ни одному ювелиру в здравом уме не приснится даже в ночном кошмаре.
— С опалом, пожалуй, — объявила Барбара. — В окружении бриллиантов и изумрудов… и еще несколько жемчужин для полноты эффекта.
Адамс усмехнулся краем губ, словно прочел ее мысли.
— Уилкинсон, где-то в кладовке наверху хранится ларчик с драгоценностями, крышка инкрустирована деревом. Принеси его, пожалуйста.
Барбара обреченно вздохнула.
— Неужели в твоих запасах и впрямь отыщется опаловое кольцо?
— Не знаю. Посмотрим. Если нет, попробуем подыскать достойную замену. — Магнат невозмутимо принялся за еду. — У тебя пропал аппетит, родная? Видишь ли, в город за покупками ехать нельзя. Если ты не ошиблась в газетчиках, они, надо полагать, держат на прицеле все ювелирные магазины. — Адамс задумчиво поглядел на собеседницу. — Ты, кажется, начала рассказывать, откуда столько всего знаешь про желтую прессу?
Барбара пожала плечами.
— Я когда-то изучала их методы. Ну просто проверяла конкурентоспособность. Порой они неплохо работают.
Реймонд фыркнул.
— Это у них ты научилась пробиваться через личных помощников? Спасибо, Уилкинсон.
Деревянный ларчик выглядел так, словно полировали его каких-то пять минут назад. Изящный, прихотливый узор из лилий и ромашек на крышке складывался из крохотных кусочков мозаики: глаз различал десятки разных пород дерева.
Внутри обнаружились маскарадные побрякушки начала века: браслеты со стеклом, потускневшим от времени, причудливые, яркие кристаллы, вделанные в броши и заколки для волос. Внимание Барбары привлекла броская золотая брошь с головой леопарда: зеленые глаза хищно поблескивали. И еще с полдюжины ожерелий самых разных расцветок и форм.
Барбара выбрала полукруглую брошку с изрядно потускневшими камнями и шутя нацепила ее на средний палец левой руки.
— Нравится?
Реймонд не удостоил ее даже взглядом.
— По-моему, размер не тот.
— Нет в мире совершенства! — Она бросила брошь в ларец, вытащила огромную серьгу с гроздью темно-алых камней и приложила ее к мочке уха.
— Здорово! В детстве, когда играла в принцесс, я отдала бы правую руку за все эти сокровища.
Реймонд лукаво улыбнулся.
— Весьма понятное желание. — Порывшись в ларце, он извлек на свет кольцо. — А вот и опал. — Он протянул ей перстень. — Если, конечно, ты еще не передумала. Вот еще камея… или… как эта штука называется? — Адамс сосредоточенно повертел в руках золотой перстень со странным оранжевым камнем.
Барбара неохотно надела кольцо с опалом. Не приходилось сомневаться: этот камень был настоящим. Огромный и броский, как и другие маскарадные украшения, опал таинственно поблескивал в неярком свете туманного дня. Зеленые и синие переливы с проблесками розового, алого и желтого делали камень похожим на маленькую копию земного шара — если бы не овальная форма. Опал был оправлен в золото и оттенен крохотными гранеными кристалликами.
— Ни жемчуга, ни изумрудов тут нет, — уточнил Адамс, — но бриллиантов достаточно, чтобы возместить нехватку.
Барбара уставилась на бриллиантовую россыпь во все глаза. Потускневшие камни явно нуждались в чистке, однако даже сейчас опытный глаз оценил бы их по достоинству. В следующее мгновение она присмотрелась к беспорядочной груде украшений в коробке и… задохнулась. То, что она приняла за граненое стекло — целые груды дешевого стекла — тоже были бриллианты.
Барбара поднесла серьгу к самым глазам. Стекло не вспыхивает алым огнем, словно в глубине кристалла бьется живое пламя. Это рубины, причем такого размера, что и во сне не привидится. Пальчики ее задрожали и уронили серьгу обратно в ларец, словно украшение обожгло ей руку.
— Что-то не так? — осведомился Реймонд.
— Это все настоящее!
— Разумеется, настоящее. Бабушка несказанно огорчилась бы, если бы кто-то подумал иначе.
Бабушка? Значит, основой его успеха и впрямь послужил семейный капитал, и, судя по всему, недостатка в деньгах не испытывалось. Ему и в голову не пришло продать фамильные драгоценности. Барбара представила себе почтенную седовласую аристократку, качающую маленького внука на коленях и объясняющую, как обращаться с деньгами, с властью, со слугами…
А Адамс сосредоточенно перебирал украшения.
— Вот, примерь еще это. — Он протянул ей тяжелое золотое кольцо, усыпанное бриллиантами.
Обручальное, как будто специально, подумала Барбара и покачала головой.
— Реймонд, не могу объяснить почему, но идея эта мне не нравится.
Адамс взял ее за руку и надел на тонкий пальчик бриллиантовое кольцо, а сверху — перстень с опалом.
— У тебя просто нервы расшалились. Кольца тебе очень идут.
— Тогда найди и себе! Если уж мне навязал…
— Ты сама сказала, радость моя, что очень многие мужчины не носят обручальных колец. — Адамс встал. — Мне пора идти. Увидимся за обедом. Попроси Уилкинсона почистить камни — для вящего эффекта.
— Может, пошлем их к ювелиру? — крикнула уже вслед ему Барбара. — Тут же разнесется слух, что ты передаешь мне фамильные драгоценности, а поскольку хранятся они здесь, станет ясно, почему до нашего приезда сюда я колец не носила…
