Мистеру Каннингему пришлось продать дом и заложить все, что было, вплоть до драгоценностей жены. Наступили черные дни.
Джералд страстно ненавидел Каролин за то, что она сделала с его семьей. Он поклялся, что с ним ничего подобного не произойдет. И вот теперь Гарри намекает, что Мануэлла может оказаться второй Каролин Гранд!
Конечно, это неправда, сказал он себе. Ее упрямство было скорее средством обороны, нежели коварно задуманной атакой. Но тут ехидный внутренний голосок напомнил ему об интересе Мануэллы к старому особняку семейства де Вальдерро. К тому же она изрядно пошумела по поводу своих прав на «Золотую орхидею» и своей работы над новой коллекцией. Он почти верил в ее искренность и наивный идеализм, но, если он вдруг заблуждается…
И еще женщины-хищницы нередко используют секс для достижения своих целей. А Джералд вынужден был признать, что интимные отношения с Мануэллой Стреджент уже повлияли на его мыслительно-аналитические способности и могут оказать дурное воздействие как на сделку, так и на всю его дальнейшую жизнь. Да, он увяз глубоко, очень глубоко…
Теперь самое лучшее для меня, решил Джералд, вернее, единственно возможное — это на время отдалиться от нее. А потом, когда все закончится, контракт будет подписан и патент на дизайн «Золотой орхидеи» станет его собственностью, вот тогда все пойдет по-иному.
На обратном пути они с Мануэллой немного поговорили о покупке им «Дома». Он пояснил, что через три дня они подпишут все бумаги, и добавил:
— А пока мои люди созовут пресс-конференцию, на которой мы объявим о поглощении «Дома де Вальдерро» моим концерном. Мне бы хотелось, чтобы ты на ней присутствовала. Я сделаю сообщение, что ты собираешься создать новую коллекцию украшений, опираясь на идеи, легшие в основу дизайна «Золотой орхидеи». Потом, к сожалению, мне придется срочно вернуться домой. Возникли неожиданные финансовые вопросы, требующие моего личного присутствия.
Тогда ему было больно думать о разлуке с ней, но сейчас он испытал облегчение…
Неожиданный стук прервал его мысли и заставил нахмуриться. Джералд нехотя открыл дверь…
На пороге стояла Мануэлла и улыбалась ему.
— Я знаю, что у тебя дела, но я подумала, что могла бы просто побыть рядом с тобой… И может быть, потом… — Ее голос замер, когда она заметила выражение его лица. — Джералд, что с тобой? — растерянно произнесла она.
Что произошло со страстным, чувственным мужчиной, проведшим с ней ночь любви в доме на берегу моря? Мануэлла не узнавала Джералда, и ей стало страшно.
— Если тебе сейчас некогда…
Она беспомощно посмотрела на него, не сумев скрыть своих чувств.
Первым порывом Джералда было заключить ее в объятия и поцелуями прогнать затравленное выражение из прекрасных черных глаз, но усилием воли ему удалось подавить это стремление.
Может, Мануэлла и не Каролин Гранд, но между ними не все так просто, а ему сейчас нельзя позволить себе пойти на поводу у своих чувств в ущерб делу.
— У меня много работы, Мануэлла, — подчеркнуто безразлично заявил он и отвернулся, чтобы не видеть ее умоляющего взгляда, потом собрался с духом и продолжил: — То, что произошло между нами…
Но Мануэлле и так все стало ясно. Не в состоянии слушать того, что он скажет дальше, она собралась с духом и сказала:
— Не надо ничего больше говорить, Джералд. Я все превосходно поняла. — С этими словами она резко повернулась и покинула его номер.
Ее отвергли! Она вся горела от стыда и унижения и разрывалась между противоположными эмоциями — жгучей ненавистью и огромной, невозможной любовью к Джералду Каннингему.
А объект ее страданий мрачно уставился на пустое место, где только что стояла Мануэлла. Он говорил себе, что рад ее уходу, но знал, что это ложь.
Какая изумительно страстная и упрямая натура, превратившая его жизнь в полнейший беспорядок, но и сделавшая ее существенно более интересной и приятной! Если бы он позволил, она наполнила бы его дни любовью, в которой он отказывал себе долгие годы, отдаваясь делу и только делу.
Нет, сейчас у него нет времени на это. Ему необходимо завершить покупку «Дома», иначе собственное правление сожрет его с потрохами. А если он уступит и позволит своим чувствам к Мануэлле одержать верх и начать править его жизнью, то как он сможет сосредоточиться на бизнесе?
Глубоко внутри тоненький голосок спросил: а действительно ли он хочет посвятить концерну весь остаток своей жизни? Или предпочтет построить прочные любовные отношения, создать семью? Но Джералд отказался выслушать его.
Мануэлла смотрела прямо перед собой невидящими глазами. Она позволила использовать себя, и теперь Джералд Каннингем выбросил ее как ненужную, надоевшую игрушку… Но почему-то это звучало неубедительно даже для нее. Если бы этому мужчине захотелось кратковременной связи, он мог бы найти кого-нибудь более склонного к флирту, чем она.
Так почему же он отверг ее? Что же случилось? Почему он так внезапно переменился? Мануэлла понимала, что бессмысленно задавать ему все эти вопросы. Джералд уже все сказал ей одним только взглядом. Отныне он желает, чтобы они находились как можно дальше один от другого!
Что ж, отлично! — решила она, найдя поддержку у остатков гордости. Если он этого хочет, он это получит!
Впрочем, Мануэлла не могла не признать, что окончательно запуталась. Всего несколько часов назад она верила, что Они влюблены друг в друга, а теперь вдруг Джералд дал понять, что не желает никаких личных отношений с ней, и это при том, что настаивает на продолжении отношений деловых!
Одна часть ее души, та, что вручила ему любовь, которую он так жестоко отверг, требовала немедленно отказаться от всех обязательств и никогда больше не встречаться с Джералдом. Но Мануэлла гордилась своим профессионализмом и не считала для себя возможным поступать так только потому, что Джералд внезапно разлюбил ее. Если, конечно, о любви вообще шла речь…
Оставалось только надеяться, что, когда контракт будет подписан, ей некогда будет вспоминать о Джералде и своей несостоявшейся любви. Мануэлла твердо решила, что возьмет себя в руки, займется работой и перестанет нянчиться со своим разбитым сердцем.
Молодая женщина нервничала, она знала, что опаздывает на утреннюю пресс-конференцию. И опоздание, и нервозность имели под собой одну и ту же причину — Джералда Каннингема.
Если бы она не была твердо уверена, что обязана присутствовать, то ни за что бы не появилась там, где должен быть он. Ей пришлось выдержать не одну внутреннюю битву, чтобы придать себе сил и отбросить личные чувства. Но, даже победив в борьбе, она все равно волновалась: а вдруг, увидев Джералда, снова утратит контроль над собой и станет объектом еще одного унижения, а возможно, и не одного?
