Возвращаясь в город, Мелоди непрерывно думала над словами бабушки Тони. Она думала над ними и сейчас, сидя на кухне над чашкой с остывающим кофе.
Конечно же, миссис Костелло права только наполовину. Она ошибается, считая, что деньги Мелоди не смущают Тони. Однако миссис Костелло сказала нечто очень важное… Мужчины всегда найдут повод вспылить, и надо с этим как-то справляться.
Хитрить, плакать, скандалить – извечные женские приемы, чтобы добиться своего, миссис Костелло лишь подтвердила это.
Но и сама Мелоди хитрила, плакала и даже немного поскандалила. Это было нелегко. Неужели она не стала разговаривать с Тони прошлой ночью оттого, что испугалась его гнева?
Миссис Костелло сказала, что ей нелегко было убедить мужа в том, что и она имеет право голоса.
Черт возьми, подумала Мелоди, и она имеет право быть самой собой! У нее есть деньги и право тратить их, как ей вздумается. И если Тони не способен признать, не способен уважать это право…
Пусть будет так! Она не станет перед ним извиняться. Ее уже тошнило от притворства. Если Тони позвонит снова, она ему заявит это прямо.
Но Тони не позвонил – ни в эту ночь, ни на следующее утро. А Мелоди ждала и ждала.
Это было глупо – позвонить ей среди ночи. Возможно, после его безобразного поведения она не хочет с ним больше разговаривать.
И все из-за денег!
Но он так и не сделал то, что хотел сделать больше всего, – не ворвался к ней ночью и не забрал ее с собой на ферму.
Она должна вернуться! Он не может жить без нее! Первое, что он сделает утром, – скажет ей об этом. Станет просить на коленях, если понадобится…
Наконец, не раздеваясь, Тони погрузился в беспокойный сон.
Рано утром раздался звонок – это был поверенный Тони. Представитель фирмы «Тампа флорист» прибудет в его контору ровно в девять. Тони должен поспешить.
– Не сегодня, – попытался возразить Тони. – Разве нельзя договориться на другое время?
– Сегодня, – настаивал поверенный. – Неужели вы не знаете, что «Тампа флорист» охватывает сетью торговых точек всю страну? Не говоря о том, сколько всего они продают по каталогам. Я до сих пор не могу поверить в то, что они предлагают. Приезжайте!
И вот ровно в девять Тони вошел в контору и, внутренне кипя от раздражения из-за вынужденной отсрочки, выслушал фантастическое предложение. Пятьдесят тысяч премиальных плюс десять процентов с реализации, кроме того, пятнадцать тысяч за эксклюзивные права на продажу его розы «Мелоди».
Невероятно! Но без Мелоди даже это не имело большого значения.
Без ее «О Тони! Как замечательно!». Без ее радости за него. Без ее любви.
Без Мелоди все на свете потеряло смысл.
Тони удрал из конторы, как только представилась возможность. Было уже почти одиннадцать, когда он подъехал к дому номер восемнадцать на Клейборн-драйв. Охваченный мучительным беспокойством, он поставил «форд» на стоянку. После того как прошлой ночью Мелоди не захотела говорить с ним по телефону, было весьма вероятно, что здесь его встретят фразой: «Ее нет дома, сэр». Эта мысль не давала Тони покоя. Как-то в поисках заработков Тони на некоторое время устроился уличным торговцем книгами. Первая строка в брошюре с инструкциями гласила: «После того как вы произнесли приветствие: «Доброе утро, сэр (или мадам)», незамедлительно вставьте ногу в дверную щель». Тогда у него проделать это недоставало духу, но сейчас волей-неволей придется. И никакой дворецкий, или кто там еще, не сумеет воспрепятствовать ему увидеть собственную жену!
Он нажал кнопку звонка, держа ногу наготове.
Дверь широко распахнулась. Возникшая на пороге внушительная фигура Сэмюеля Сэндса способна была лишить присутствия духа любого храбреца. Незнакомого человека она запросто могла устрашить, обескуражить. А если перед вами стоял не расположенный к вам лично тесть, то вам и вовсе хотелось обратиться в бегство, не раздумывая.
– Ах, Костелло! Доброе утро. – Сэмюель Сэндс, к немалому удивлению Тони, улыбнулся.
– Доброе утро, – ответил Тони вежливо и добавил твердо: – Я хотел бы поговорить с женой.
Сэмюель Сэндс посторонился.
– Добро пожаловать. Присоединяйтесь к нам. Мы как раз приступили к позднему завтраку.
Этот человек издевается над ним? Верить в то, что он говорит искренне, у Тони как-то не получалось. Они прошли на кухню. Она была очень просторная, не в пример его собственной.
Мел была здесь. Его Мел! Роскошные волосы рассыпались по плечам в хорошо знакомом Тони утреннем беспорядке, лицо бледное, но прелестное. Тони испытал такую жгучую, непреодолимую тоску, что ему стало физически больно. Он замер в молчании, словно впервые осознав, как сильно ее любит.
Едва Мелоди услышала его голос, как внутри у нее все перевернулось и ей захотелось выбежать к нему навстречу. Но сейчас…
Он смотрел на нее так, будто видел впервые. Продолжает злиться! Ах, эта его глупая гордость. Он даже не может позволить себе принять подарок от собственной жены…
У нее тоже есть гордость и права. Есть деньги. Она имела право поделиться ими с человеком, которого любит больше жизни. Если он не способен это понять…
Но притворства больше не будет. И отступать она не собирается.
Его руки сами собой потянулись к ней, но Мелоди не бросилась к нему в объятия, как делала это всегда. Она попятилась назад и приготовилась к сражению.
– Мел… – Он помешкал, сбитый с толку вызывающим блеском ее глаз. Эти глаза обычно выражали нечто совсем иное… «Я так рада тебе. Ты самый замечательный!», например. Тони до боли хотелось снова увидеть в них это выражение. Но его ждало разочарование.
Сэмюель Сэндс уселся за стол и придвинул к себе кофе и газету. А Мелоди продолжала стоять и смотреть на него так, словно ничуть не была ему рада.
– Не могли бы мы выйти куда-нибудь? – спросил он. – Нам необходимо обсудить кое-какие вопросы.
– Да, – произнесла она, не трогаясь с места. – Например, вопрос об уважении.
– То есть… – Что она, черт возьми, имеет в виду?
– У меня есть права.
– Ну, разумеется, есть.
– И еще у меня есть деньги.
– О… – Он несколько опомнился. Они с Мелоди поссорились из-за денег, которые значили так ничтожно мало по сравнению с ее уходом, что он о них полностью забыл.
– Есть вещи более важные, чем деньги. Я это понял прошлой ночью.
– Ты понял? – Прошлой ночью он наверняка узнал, что она переписала на него ферму, подумала Мелоди. – Пусть они у меня есть, главное – не сметь тратить их, так?
Черт, она все еще сердится из-за того опциона! Но нельзя винить ее. Он вел себя как психопат. Однако теперь он знал, что ничто на свете не имеет значения, кроме их любви. Ему хотелось сказать ей об этом, заставить ее понять…
