к другу до такой степени, что было трудно сказать, страдают они или испытывают удовольствие.
Джейси воспользовалась самым большим шансом из всех. Она снова призналась Тревору в любви, и на этот раз он не испугался.
Тревор наслаждался признанием Джейси.
Без сомнения, он услышал самые сильные и значимые слова во вселенной.
Он тоже сказал, что любит ее, и удивился тому, как легко эти слова слетали с его языка, оставляя послевкусие как лучшее шампанское.
Он был поражен и доволен тем, насколько живым себя почувствовал.
Его потрясло то, как быстро закончился их отдых в «Лунном свете». Поездка в аэропорт на этот раз была совершенно другой. Тревор вошел в здание аэропорта вместе с Джейси.
Они попрощались так, словно больше никогда не увидятся. Он не привык демонстрировать свои чувства и был почти уверен, что Джейси тоже никогда не была такой. Но перед тем, как она прошла на посадку в самолет, он несколько раз крепко поцеловал ее в губы, а потом отпустил, приложив нечеловеческие усилия.
Она назвала плюшевого медведя Лунтиком и, проходя к охраняемой территории, вцепилась в него как в спасательный круг.
Тревор удивился, что охрана не попыталась забрать у нее игрушку. Лунтика просто пропустили через рентгеновский аппарат.
На следующий день Тревор был в самолете, летевшем в Торонто. Когда Джейси открыла дверь, то удивилась, а потом прыгнула в его объятия.
— Что ты здесь делаешь? — спросила она.
— В списке твоих желаний осталось два пункта, — сказал он.
Джейси рассмеялась:
— Тревор, ты сказал, что мы не станем торопиться.
— Мало ли что я сказал? Где ближайший приют для животных?
Они выгуливали трех собак в парке Тринити Беллвуде. Собаки вели себя отвратительно: дергали за поводки, путались под ногами, бросались на других собак и непрерывно лаяли.
Весной в парке было очень красиво: деревья цвели, а трава становилась ярко-зеленой. Тревору казалось, что он впервые в жизни так внимателен к мелочам. К тому, как ветерок ласкает его кожу. Как солнечный свет золотит волосы Джейси. Как ее изящная шея зовет к прикосновениям его губ. Как Джейси смеется над непослушными собаками, словно они очаровательны.
— Неудивительно, что их никто не берет, — пробормотал Тревор, когда собак вернули в приют.
— Я думаю, Кейси повезет.
— Ага, и она сразу сожрет чей-нибудь диван.
— Ты, наверное, был бы счастлив, если бы она сожрала мой диван.
— Почему? Мне нравится твой диван.
Джейси посмотрела на него так, будто он нарисовал ей луну и отдал рисунок.
— Ладно, — сказал он. — Что мы приготовим на ужин? Ты что-нибудь придумала или просто хочешь, чтобы я поискал сложные рецепты?
— Приготовить можно все, что угодно.
Он воспринял ее слова как вызов и зашел в поисковик на своем телефоне.
— Хочешь ньокки с топленым маслом и грецкими орехами?
— С удовольствием, — сказала она.
Выяснилось, что единственной частью приготовления ньокки, в которой они преуспели, была покупка ингредиентов.
— Похоже, на кухне взорвалась мучная бомба, — произнес Тревор несколько часов спустя, когда они сидели на ее диване. — Жаль.
— Любовь не подразумевает сожаления о мучных бомбах.
— Мы ошиблись, пытаясь приготовить нюкки с нуля. — Он нарочно исказил это слово, чтобы рассмешить ее.
— Рецепт сложный. А как искусно мы сожгли масло!
— Согласен. И теперь мы знаем, как работает твой детектор дыма.
— Ты так врезал по нему полотенцем, что он сразу выключился.
Они рассмеялись, потом Тревор внезапно помрачнел.
— Я не могу этого сделать, Джейси.
Она выглядела ошеломленной.
— Я помню, когда ты в последний раз говорил мне об этом, — выдавила она. — Я думала, теперь…
— Джейси. — Он нежно коснулся рукой ее лица и посмотрел ей в глаза. — Я имею в виду, что не смогу закончить список.
— Что-что?
— Париж. Нью-Йорк. Чарльстон. Вена. Им придется подождать. Потому что я ждать не могу.
— О чем ты?
— Я понял, что веду себя нелепо со своими списками и правилами. Во мне говорит инженер, пытающийся придумать идеальную формулу. Но правда в том, что я всегда знал тебя, Джейси. Я знал тебя как подругу Кейтлин, и я любил тебя за то, кем ты была для нее. А потом я узнал тебя как своего настоящего друга. Я хорошо знаю тебя, Джейси.
— Да, ты знаешь, — прошептала она.
— Я знаю, какая у тебя душа. Я знаю, что ты сильная и смелая. И я не могу жить без тебя. Просто не хочу. Ты вернула яркие цвета в мою черно-белую жизнь.
— Пообещай мне кое-что.
— Что ты хочешь? — мягко спросил он, готовый подарить ей целый мир, если она об этом попросит.
— Никогда больше не готовь нюкки.
Он вытер муку с ее носа большим пальцем. Потом со щеки. Затем приложил большой палец к ее полной и соблазнительной губе.
Джейси стала для него всем. Он не понимал, чем заслужил такое право на любовь и счастье. Обняв Джейси, он подхватил ее на руки и понес в спальню.
— В следующий раз, когда возьмемся за сложный рецепт, мы приготовим рагу из свинины с фенхелем, шалфеем и полентой, — сказал он.
Джейси рассмеялась. Ее смех был для него как глоток свежего воздуха.
— Давай сделаем что-нибудь сложное вместе прямо сейчас, — прошептала она и поцелуем заглушила его смешок.
Три года спустя
Тревор стоял на вершине горы Лунный свет.
Орел летал по свежему и чистому воздуху у него над головой.
Летом гора была совершенно другой. Наступило время радости и изобилия. Черника, похожая на великолепные фиолетовые драгоценности, густо усеивала горные склоны. Сочная трава луга была усыпана захватывающими дух арктическими люпинами, альпийскими маргаритками, горным вереском и лилиями.
Горнолыжный подъемник работал специально для свадьбы на вершине горы. Прошедший час он поднимал гостей. С тех пор как Тревор купил квартиру на горе, они с Джейси очень сблизились с несколькими парами, включая Бьорна и Джаспера, а также Оззи и Фредди, которые ждали ребенка.
Мысль о ребенке и о людях, имеющих детей, больше не тяготила Тревора. Наоборот, думая о такой возможности, он испытывал приятное предвкушение от будущего и сюрпризов, которые жизнь приготовила для него и Джейси.
Гости уже сидели на стульях.
Накануне рояль подняли на вершину горы на вертолете. Тревору пришлось раскошелиться, но он не мог придумать лучшего применения своим деньгам. Деньги должны радовать. Он хотел, чтобы свадьба — торжество его любви к Джейси — стала незабываемой и совершенной.
Наконец он увидел, как Джейси поднимается по горе в кресле подъемника.
Его свет. Его любовь. Его сила. Его
