– Ты можешь поблагодарить нас позже.
Конрад серьезно посмотрел на нее:
– Если мы тебе понадобимся, звони.
Не сказав больше ни слова, оба мужчины пошли назад и быстро скрылись за деревьями.
Оставаясь на месте, Эллиот засунул руки в карманы:
– Как долго ты живешь у своей тети?
– С тех пор как уехала из Монте-Карло.
Куда еще она могла податься? У нее были сбережения, но она предпочла жить здесь, в глуши, чтобы сэкономить средства. Они ей еще понадобятся.
– На что ты живешь?
– Это не твое дело, – ответила Люси-Энн, дерзко вскинув подбородок.
Если бы его действительно волновало, как она живет, он бы это выяснил. Человеку, сотрудничавшему с Интерполом, это не составило бы труда.
Очевидно, что он даже не пытался, и от этого было больнее всего. Все эти месяцы она думала, что он наведет о ней справки и, узнав о ребенке, приедет сюда.
– Не мое дело? – Эллиот подошел ближе. Было видно, что он едва сдерживает гнев. – Правда? Думаю, мы оба знаем, почему это мое дело.
– Работая на тебя, я накопила достаточно средств. – Когда она была его личной помощницей, он платил ей более чем щедро. – Кроме того, сейчас я занимаюсь разработкой веб-сайтов, так что на жизнь мне хватает.
Какого черта она ему все рассказывает? Если бы его действительно волновало, как она жила все это время, он бы с ней связался.
– У тебя было целых одиннадцать месяцев, чтобы узнать, как у меня дела, но ты даже ни разу не позвонил. Если кто и имеет право злиться, то только я.
– Ты тоже мне не позвонила, хотя у тебя была более важная причина для этого. – Он кивком указал на Эли: – Это мой ребенок.
– Ты говоришь уверенно.
– Я хорошо тебя знаю. Я вижу правду в твоих глазах, – просто ответил он.
Разве она могла ему возразить?
Собравшись с духом, она сказала:
– Он действительно твой сын. Его зовут Эли. Ему два месяца.
Эллиот вытащил руки из карманов.
– Я хочу его подержать.
Сердце Люси-Энн подпрыгнуло. Она много раз представляла себе этот момент, но чувства, которые внезапно захлестнули ее в реальности, были невероятны.
Не сводя глаз с лица Эллиота, она передала ему малыша. Впервые в жизни она не могла понять, что он испытывает и о чем думает. Это было странно, учитывая, что раньше они были так близки, что понимали друг друга с полуслова.
Сейчас же он был как чужой.
Осторожно держа их сына в своих больших сильных руках, Эллиот внимательно изучал его ангельские черты. Золотистые волосики малыша блестели в лучах солнца, проникающих сквозь ветви. Момент был великолепный, но Люси-Энн не могла не думать с грустью, как все могло бы сложиться, если бы не его помолвка.
В конце концов Эллиот перевел взгляд на нее. Его кадык дернулся, непроницаемая маска соскользнула с его лица, и Люси-Энн увидела в его глазах боль.
– Почему ты скрывала от меня существование Эли?
Внезапно ее охватило чувство вины. К черту гордость! Ее оправдания кажутся нелепыми даже ей самой.
– Ты обручился с другой женщиной. Я не хотела вмешиваться.
– Ты не собиралась мне говорить, что у меня есть сын? – произнес он с недоверием.
– Разумеется, собиралась, но только после твоей свадьбы. – Люси-Энн вытерла влажные ладони о подол платья. – Я не хотела, чтобы из-за меня ты потерял самую большую любовь в свой жизни, – произнесла она с сарказмом.
– Я давно порвал с Джианной. Почему ты со мной не связалась?
Его претензия была небезосновательной. Ей хотелось убежать, но у него в руках был ее сын. Она была вынуждена признать, что ей не хватало Эллиота. Они слишком долго занимали важное место в жизни друг друга.
– Я пыталась, но твоя новая помощница не знала твое местонахождение.
По правде говоря, это вызвало у Люси-Энн беспокойство, поскольку она знала о его сотрудничестве с Интерполом.
– Ты плохо пыталась, Люси-Энн. Все, что тебе было нужно, – это поговорить с кем-то из моих друзей. – Его глаза сузились. – Или, может, ты с ними говорила? Может, они привезли меня сюда после того, как ты к ним обратилась?
Несколько раз она собиралась это сделать, но в последнюю секунду меняла решение. Эллиот должен был узнать о ребенке лично от нее.
– Мне бы хотелось сказать «да», но я не могу лгать. Похоже, что твоих друзей, в отличие от тебя, интересовало, как я живу.
Эллиот поднял бровь:
– Речь идет об Эли, а не о нас с тобой.
– Никаких «нас с тобой» больше нет. Все закончилось, когда ты сбежал после той безумной ночи.
– Я не сбегал.
Она сложила руки на груди.
– Прости, если задела твое самолюбие.
Услышав шум удаляющегося автомобиля, Эллиот с тоской посмотрел в сторону просеки и вздохнул:
– Пререканиями мы ничего не добьемся, Люси-Энн. Нам нужно серьезно поговорить о будущем нашего ребенка.
– Согласна.
Разумеется, им нужно поговорить, но не сейчас, когда от волнения она едва соображает.
Люси-Энн потянулась за своим сыном. Эллиот отдал малыша с явной неохотой.
– Мы поговорим завтра, когда оба успокоимся.
– Как я могу быть уверен, что ты не исчезнешь с моим сыном?
Она крепче прижала к себе Эли и вдохнула сладковатый запах его нежной кожи.
– Я была здесь все время, Эллиот. Ты даже не пытался меня найти. Даже сейчас ты находишься здесь не потому, что сам так решил. Твои друзья притащили тебя сюда.
Эллиот подошел к ней почти вплотную. Она вдохнула аромат его одеколона, смешанный с запахом его кожи, и задрожала от охватившего ее возбуждения.
Она прокашлялась:
– Эллиот, думаю, тебе следует уйти.
– Люси-Энн, если ты этого еще не поняла, сообщаю тебе, что мои друзья уехали, оставив меня здесь одного. Без машины. – Он придвинулся еще ближе, и она почувствовала его дыхание на своей коже. – Так что хочешь ты этого или нет, но я здесь застрял.
Спокойствие Эллиота было лишь видимостью. Внутри у него все клокотало от ярости. В голове не укладывалось, что Люси-Энн скрывала от него свою беременность. Все эти месяцы он думал, что в их отношениях с Люси-Энн все вернется на круги своя, словно той ночи никогда не было. Их дружба поддерживала его в самые тяжелые времена.
Теперь он знал, что как прежде никогда уже не будет. Что все изменилось окончательно и бесповоротно. У них общий ребенок.
Ему следует действовать осторожно. У Люси-Энн полно достоинств, но в то же время она вспыльчива и упряма как осел. Всего один неверный шаг – и она сбежит вместе с их сыном.
Поэтому он должен держать под контролем гнев и разочарование. Способность оставаться хладнокровным не раз спасала ему жизнь на гоночной трассе. Но ставки никогда еще не были так высоки, как сейчас.
Ветер поднял прядь волос Люси-Энн, и она коснулась его щеки. Его пульс участился.
