И кое-что действительно произошло. Два месяца назад Лайза без предупреждения пришла в контору к их семейному адвокату и попросила начать процедуру развода «на основании неустранимых противоречий». Никто не знал, что побудило ее выбрать из длинного года этот конкретный день, а Лайза не собиралась ничего объяснять. Но ни один из тех, кто ее хорошо знал, не сомневался, что именно это событие спровоцировало ее болезнь: через неделю после визита к адвокату Лайза свалилась с вирусной инфекцией и пролежала в постели несколько недель.
Болезнь протекала тяжело, Лайза потеряла несколько фунтов, но, выздоровев, она, по крайней мере, вновь повернулась лицом к миру. Лайза даже вернулась к работе и, когда подвернулся заказ на оформление виллы на Сардинии, с радостью ухватилась за возможность сменить обстановку. Она была все еще бледна, не восстановила прежний вес, но, казалось, постепенно возвращалась к нормальной жизни.
Меньше всего на свете Майкл хотел бы вернуть ее в прежнее подавленное состояние, поэтому он развернул Лайзу лицом к себе, поцеловал в лоб и бодро произнес:
— Пойдем, нам пора.
Лайза кивнула и даже нашла в себе силы улыбнуться. Однако не успели они сделать и десяти шагов, как у Лайзы снова возникло неприятное ощущение, что за ней следят. Она вздрогнула и с опаской огляделась.
— Что-то не так? — спросил Майкл.
Лайза отрицательно покачала головой и продолжила путь, но неприятное ощущение не исчезло. Если в первый раз, на вилле, Лайза сумела успокоить себя мыслью, что слежка ей почудилась, то два раза — уже слишком. Видно, не зря она и раньше подозревала, что Керк держит ее под наблюдением.
Перед домом Лайзу и Майкла уже ждал арендованный на вечер автомобиль с водителем. Майкл помог Лайзе сесть, закрыл дверцу с ее стороны и только после этого обошел вокруг машины и сел сам. Лайза была знакома с Майклом всю свою взрослую жизнь, и, хотя они не были родственниками, она относилась к нему как к любимому кузену. Его красивое лицо, стройная фигура, изысканные манеры и якобы беспутный образ жизни вызывали у Лайзы улыбку, хотя у других женщин рядом с Майклом обычно замирало сердце. Он ни разу не был женат. Однажды Майкл так объяснил Лайзе свое затянувшееся холостячество:
— Брак отвлекает от работы, а я еще не встретил женщину, ради которой готов на это пойти.
Когда Лайза пересказала слова Майкла Керку, она ожидала услышать в ответ нечто шутливое, но Керк промолчал и насупился. Тогда Лайза восприняла его реакцию как проявление не до конца изжитой ревности. Лишь много позже она поняла, что мрачный взгляд мужа не имел никакого отношения к Майклу.
Ее вывел из задумчивости бархатный голос.
Майкла:
— Яхта Борринджера выглядит очень внушительно. Я видел, как она входила в порт, пока ждал тебя на террасе.
— Его яхта, наверное, самая большая в порту, учитывая, сколько народу на ней ночует, — заметила Лайза.
— Как ни странно, не самая. — Майкл нахмурился. — У причала стоит одна яхта, раза в два больше посудины Борринджера.
— Может, это круизное судно? — предположила Лайза.
Майкл замотал головой.
— Для этого она недостаточно велика. Наверное, яхта принадлежит кому-нибудь из друзей Борринджера, такому же богачу.
У Лайзы мелькнула мысль, что две яхты двух миллионеров — многовато для такого скромного порта, как Порто-Торрес. Ей почему-то снова пришло на ум имя Керка, почему — совершенно непонятно, ведь у ее мужа нет яхты. Досадуя на себя, Лайза переключила внимание на то, что происходило за окнами автомобиля. По набережной прогуливалась праздная публика, наслаждаясь легким ветерком с моря. Лайза уже и не помнила, когда сама в последний раз вот так же свободно разгуливала по улицам. Брак с одним из богатейших людей мира наложил определенные ограничения на ее свободу. Будучи старшим сыном Клиффорда Максвелла и наследником титула пэра Англии, Керк занимал особое положение в обществе. Став его женой, Лайза вошла в семью аристократов, и это автоматически делало все ее слова и поступки достоянием гласности. Поэтому она очень быстро научилась контролировать свои слова и привыкла к тому, что должна подумать дважды, прежде чем идти куда бы то ни было, тем более в одиночестве.
В порту у причала стояло несколько яхт, но принадлежащая Борринджеру белоснежная красавица, сияющая огнями, как новогодняя елка, сразу бросалась в глаза. Однако внимание Лайзы привлекло другое судно, пришвартованное рядом с яхтой Борринджера. Погруженное во мрак, оно казалось огромным и чем-то напомнило Лайзе пантеру, притаившуюся в ожидании жертвы.
Автомобиль подвез их прямо к железным воротам, преграждавшим вход в зону, где стояли две самые большие яхты. Выйдя из машины, Лайза огляделась. На берегу было темнее, чем она ожидала. Для того чтобы попасть на яхту Борринджера, им с Майклом нужно было миновать ее неосвещенную соседку. Представив, как они будут идти мимо большого темного судна, Лайза зябко поёжилась.
Майкл взял ее за руку, и они пошли к воротам. Автомобиль, на котором они приехали, тем временем развернулся и покатил прочь. Охранник у ворот кивнул им и пропустил, не проронив ни звука.
— Ничего не скажешь, бдительный страж, — сухо заметил Майкл.
Лайза не ответила: она была занята тем, что пыталась побороть внезапный приступ паники.
Конечно, я в последнее время редко выходила в свет, так что некоторое волнение вполне понятно, твердила себе Лайза. Однако какая-то часть ее сознания не желала удовлетворяться этим объяснением. Что-то подсказывало Лайзе, что ее волнение не связано с приемом. Вокруг было так тихо, что даже шаги ее и Майкла, казалось, звучали зловеще.
Что со мной творится? — спрашивала себя Лайза. Почему мне сегодня все кажется зловещим? Казалось бы, все хорошо: я иду на вечеринку, у меня приятный спутник, многие женщины дорого дали бы, чтобы оказаться на моем месте…
— Впечатляет, правда? — спросил Майкл, когда они проходили мимо темной яхты.
Но Лайза не хотела на нее смотреть. Почему-то эта яхта ее тревожила. Лайза чувствовала, что сердце ее бьется частыми неровными толчками, а нервы по какой-то необъяснимой причине натянулись как струны. Внезапно она услышала звук — негромкий, почти как шепот, но этого хватило, чтобы Лайза застыла как вкопанная. Майкл тоже остановился. Почти в тот же миг сама темнота, казалось, ожила, зашевелилась перед глазами Лайзы.
Неприятное покалывание в затылке вернулось и теперь стало еще сильнее.
— Майкл, — нервно пробормотала Лайза, — мне это не нравится.
— Мне тоже.
В голосе Майкла слышалось напряжение. И тут они увидели их: сначала один темный силуэт, потом другой, потом еще один, и еще… Темные фигуры будто рождались из мрака и превращались в мужчин в темных костюмах и с мрачными лицами.
