– Почему ангел? – удивился он.
– Я слышала, Линда вас так называла. Живу, говорит, словно под крылом у ангела.
– Я и не знал. Вообще-то меня зовут Филипп.
– А меня зовут Марша. – Она улыбнулась, почувствовав симпатию и доверие к нему.
– Редкое имя, никогда не встречал девушку с таким именем, – признался Филипп, разглядывая собеседницу. – Значит, вы тоже обитаете в моей квартире?
– Угу, – отозвалась она, держа у губ кружку.
– А танцевать со мной пойдете? – неожиданно для себя предложил Филипп.
– Боюсь, я плохо танцую, – ответила Марша, скорчив недовольную гримасу.
– А я еще хуже, – откровенно солгал Филипп с ослепительной улыбкой. В разведшколе танцам их обучали. Ему просто хотелось придать Марше уверенности в себе и заставить ее улыбнуться. – Думаю, вместе у нас все получится, – добавил он, еще не отдавая себе отчета, что вкладывает в эти слова двойной смысл.
Она пробудила в нем чувственный голод, и ему с трудом удавалось сдерживать нетерпеливое желание заключить ее в свои объятия. Похоже, сама судьба послала ему эту чудесную девушку.
Он успел разглядеть ее по-детски припухлые нежно-розовые губы, голубые глаза под светлыми ресницами, чистый высокий лоб в обрамлении пышных русых волос. Марша не была похожа ни на одну из его любовниц. В ней таилась загадочная робкая прелесть, которая влекла его к себе с неудержимой силой.
Танцевали в гостиной. Вся мебель была сдвинута к стенам, и в центре полутемной комнаты медленно передвигались под звуки блюза пар десять. Несколько парочек уже расположились на диванах и в креслах. В воздухе носился специфический запах. Травку покуривают, сразу догадался Филипп, войдя в гостиную с Маршей. Надо будет серьезно поговорить об этом с Линдой. Но все мысли о Линде улетучились, стоило ему положить ладони на тоненькую талию своей дамы. Через минуту он перестал замечать танцующие рядом пары. Склонив лицо к пышным волосам девушки, он вдыхал их аромат, наслаждаясь близостью послушного гибкого тела.
Во время танца особо не поговоришь, музыка мешает. Все же Филипп ухитрился рассказать Марше на ухо несколько забавных историй, что дало ему возможность услышать ее низкий гортанный смех, от которого у него мурашки по коже побежали. Одна мелодия сменяла другую, а Филипп все не выпускал Маршу из своих объятий, чувствуя нарастающее возбуждение, похожее на лихорадку. И, когда под каким-то предлогом он предложил ей подняться к нему в пентхаус, она доверчиво пошла с ним…
Первая трель телефонного звонка, прозвучавшая в тишине спальни, заставила Филиппа сесть в постели и, не открывая глаз, потянуться к аппарату на тумбочке.
– Тарсен слушает, – глухо произнес он, еще лелея блаженство сонного состояния.
Голос в трубке заставил его проснуться окончательно.
– В девять тридцать тебе необходимо прибыть в контору. Шеф собирает всех по твоему направлению. – Мисс Томпсон ждала ответа. – Филипп, почему молчишь? Ты слышал, что я сказала?
Не вовремя она позвонила, думал Филипп.
Ему хотелось сказать, что у него законный отпуск, что в конторе он был не далее как вчера.
И что могло измениться за такой короткий срок?
Но приказ есть приказ. И неважно, что произнесен он милым голоском всеми обожаемой мисс Томпсон.
– Вас понял, крошка. Прибуду без опоздания, – ответил наконец Филипп Тарсен и, положив трубку, резко повернул голову. Туда, где на подушке в ореоле рассыпанных волос белело спящее лицо. Филипп наклонился, вглядываясь в его черты с необычайной нежностью. Ох, не вовремя прозвенел сигнал сбора, вновь подумал он. Ведь не каждый день судьба посылает ему такое чудо, как эта девушка, оказавшаяся к тому же девственницей. Он стал припоминать события вечера и ночи. Кажется, разногласий между ними не возникало почти с первого момента их знакомства. Все происходило по взаимному согласию и так естественно, словно сама судьба распорядилась ими по собственному усмотрению.
Марша, мысленно обратился к спящей девушке Филипп. Густые светлые ресницы затрепетали, словно в ответ на его призыв или под пристальным взглядом его глаз, и нехотя поднялись. Сонное выражение в голубых глазах быстро исчезло, и Марша улыбнулась Филиппу. Он чуть не задохнулся от восторга, встретив ее взгляд. Чтобы скрыть волнение, Филипп уткнулся лицом в ее волосы.
– Почему ты не сказала, что с тобой это в первый раз? – шепнул он ей на ухо. Не услышав ответа, Филипп снова заглянул ей в лицо. – Ты сердишься на меня?
Теперь она смотрела на него серьезно. Высвободив из-под одеяла руку, она провела пальцем по его лбу, прямому носу, обвела губы.
Потом тихо засмеялась и, запустив пальцы в его короткие светлые волосы, ладонью прижала его голову к своей груди.
– За что мне на тебя сердиться? – с наивной доверчивостью спросила Марша. – Я сама этого хотела. – Она помолчала. – И ни о чем не жалею.
– А я жалею, – пробормотал Филипп, – что все получилось не так, как должно было бы быть.
– А как должно было быть? – вкрадчиво спросила она.
– Словами не объяснишь. – Филипп тяжело вздохнул, поглядев на часы, стоявшие на тумбочке. – Сейчас мне придется уехать по делам, а вечером, если не возражаешь, мы могли бы исправить допущенную ошибку. – Он поднял голову. – Меня вызывают на работу. Если хочешь вместе позавтракать, времени у тебя в обрез. В душ, одеваться и спускайся на кухню.
Сама встанешь или тебя отнести? – спросил Филипп и попытался ее поцеловать.
Марша нырнула с головой под одеяло. Завязалась недолгая борьба, в результате которой Филипп оттащил сопротивляющуюся девушку в душ. Давно уже не испытывал он такого счастья, как в то утро. Если бы не мрачная перспектива расстаться с обретенным сокровищем на несколько часов, он бы, наверно, впервые в жизни запел, прикасаясь к нежному телу Марши под струями воды. Казалось, все, что с ним происходит, происходит впервые.
– Обязательно дождись меня, – сказал Филипп, торопливо целуя Маршу на прощание после завтрака. – К ланчу могу не успеть, но приглашаю тебя поужинать сегодня со мной в ресторане. До вечера. Надеюсь, тебе хватит времени выбрать ресторан по своему вкусу. Договорились?
В светлых глазах Марши было столько нежности, что сомневаться в ее согласии не было причин. Она прижалась к нему всем телом, потом отстранилась и смущенно пригрозила:
– Иди, а то опоздаешь.
После ухода Филиппа она вымыла посуду, размышляя о том, что с ней произошло. Не сказать, что Марша совсем не была готова к такой перемене в своей жизни. Скорее наоборот, она давно уже чувствовала себя белой вороной среди подруг, успевших приобрести известный сексуальный опыт. Но Марша почему-то не пользовалась успехом у своих ровесников.
